- Кому вы звонили.
- Это не ваше дело. Я же сказала, что могу доказать, если потребуется.
Она снова устроилась на краешке сиденья.
- Я интересуюсь всем, что касается вас, Уна. Совсем недавно я давал показания в полиции и мне пришлось упомянуть о вас.
- Вы были у фараонов?
В ее голосе звучало такое недоверие, словно я говорил о своей связи с дьявольскими силами.
- Они сами ко мне пришли. Я нашел Люси вскоре после пяти с перерезанным горлом.
- С перерезанным горлом, вы сказали?
- Да, именно так. Она лежала мертвая в своей комнате в мотеле. Мне пришлось объяснить, что я там делал. И естественно всплыло ваше имя - то, каким вы пользуетесь.
- Почему они не явились сюда?
- Я не сказал им, что вы в городе. Я подумал, что прежде, чем сообщить им это, мне нужно дать вам шанс выбраться на поверхность. Кроме того, мне самому интересно, за что я бьюсь и почему.
- Болван! Они могли проследить за вами.
- Болван - я запомню это слово!
Я встал.
- Для вас я еще не придумал соответствующего, но придумаю.
- Куда вы идете?
- В участок, дополнить свои показания. Чем дольше я буду тянуть, тем больше получу неприятностей.
- Нет, вы этого не сделаете.
Уна вскочила на ноги, бросилась к двери и загородила ее руками, как распятая марионетка.
- Вы работаете на меня и не смеете меня впутывать.
Я вынул из бумажника сотню и бросил ее к ногам. Уна подняла ее, беспокойно глядя на меня, опасаясь, что я сбегу.
- Нет, пожалуйста, возьмите деньги. Я вам еще заплачу.
- У вас нет такой суммы. Убийство стоит в ценнике на первом месте.
- Я не убивала ее... вы... мистер Арчер. Я докажу свое алиби.
- Телефонное алиби легко подстроить.
- Я его не подстраивала, я не могла его подстроить. Я была здесь, в этой комнате. Спросите коридорную. Я выходила только днем.
- Поэтому вы и говорите об этом так спокойно? - спросил я и потянулся к ручке двери.
Своей холодной рукой она сжала мою. Банкнота упала на пол, как увядший зеленый лист. Прижавшись к двери и часто дыша, Уна не заметила этого.
- Пойду, повидаюсь с коридорной, если она еще дежурит.
- Заказ принимал портье. Я узнала его по голосу.
- Хорошо, поговорю с портье. А потом мы разберем это дело детально.
- Без фараонов?
- Это зависит от вас. Посмотрим, насколько подтвердится ваша история.
- Нет, оставайтесь здесь. Вы не можете со мной так поступить.
Слова прерывались ее свистящим дыханием.
Я повернул ручку и потянул на себя дверь. Уна села около двери и беззвучно заплакала. Раскинув ноги и открыв рот, она смотрела на меня в убийственном красном свете, а я смотрел на нее. Она издала какой-то невыносимый звук, похожий на скрежет металла. Я закрыл тяжелую дверь, обрубив звук.
Портье, при виде меня, засиял от удовольствия. В его глазах я был счастливым путешественником, подруга которого снимала самый дорогой номер, носила леопардовое манто и, возможно, настоящие бриллианты.
- Я занимаюсь делами мисс Ларкин, - сказал я. - Могу ли я посмотреть на счет?
- Конечно, сэр.
Он достал из ящика стола за своей спиной большую карточку и доверительно склонился над полированной крышкой конторки.
- Надеюсь, мисс Ларкин не собирается проверять счет? Она очень щедро платит. Это помогает морально.
Его голос понизился до робкого шепота.
- Она, случайно, не из Голливуда?
- Удивительно, что она вам это сказала.
- О, она мне не говорила, я сам понял. Я узнаю настоящий класс. И, конечно, у меня был ключ.
Он указал овальным ногтем на верх карточки. Уна дала в качестве своего домашнего адреса отеля "Рузвельт" в Голливуде. Под адресом стояли только три строчки: двенадцать долларов за номер, уплаченные вперед, 3,25 за телефонный разговор и 2,25 за обслуживание.
- Она была здесь меньше полного дня, - сказал я мелочным тоном. - Три двадцать пять кажется многовато за телефонный разговор.
Его маленькие усики поднялись к самым ноздрям.
- О нет, все совершенно законно. Звонок был междугородный и совершенно личный. Я сам об этом позаботился.
- А разве вы это не всегда делаете?
- Нет, не всегда. Дневная телефонистка уходит в пять, а ночная приходит немного позже. Я сам был на связи, когда миссис Ларкин позвонила сюда.
- В пять вечера?
- Может быть на минуты две позже. Я как раз садился за коммутатор. Эта работа всегда доставляет мне удовольствие.
- Вы уверены, что звонила сама миссис Ларкин?
- О, абсолютно! Ее голос неподражаем. Она актриса определенного типа, характерная актриса.
- Угадали, - сказал я. - Она характерная актриса в своем собственном жанре. И все же, трудно поверить, что простой телефонный звонок мог стоить столько денег.
- Ну, спросите ее!
Он был задет за живое - это было видно невооруженным глазом.
- Идите и спросите у нее.
- Миссис Ларкин не любит, когда ее беспокоят по таким будничным делам. Она держит меня для того, чтобы я освобождал ее от них. Но если звонок был в Детройт, то он мог стоить таких денег.
- В Ипсалините, - выдохнул он. - Звонок был в таверну "Текумзе" в Ипсалините. Это ведь возле Детройта, не так ли?
Я напустил на себя задумчивый вид.
- Так кого же миссис Ларкин знает в Ипсалините?
- Его фамилия Гарбольд. Она попросила его соединить с человеком по фамилии Гарбольд.
Однако его пыл начал остывать. Он посмотрел на свою вазу с васильками, словно заподозрил, что среди цветов могли спрятаться вредные насекомые.
- Ну конечно, Гарбольд. Почему же вы сразу не сказали? Тогда все в порядке. Миссис Ларкин скоро расплатится.
Я нацарапал под счетом свои инициалы и быстро вручил ему счет.
Уна оказалась проворнее, чем я думал. Я постучал к ней в дверь, но ответа не получил. Тут я испытал такое чувство, какое испытывает человек, чьи затруднения предвещают ему добрый удар по голове резиновой дубинкой. Леопардовое манто исчезло со спинки стула, спальня и ванная были пусты, как свисток. По примеру Уны, я вышел через запасной выход.
В аллее позади отеля старуха в шали и поношенной черной юбке стояла, сгорбившись над мусорным баком. Она посмотрела на меня, показав лицо с сеткой бесчисленных морщин.
- Леди в пятнистом манто выходила отсюда?
Старуха вытащила что-то изо рта с провалившимися губами. Это была обглоданная косточка, которую она жевала.
- Си, - ответила она.
- Куда она пошла?
Она молча указала косточкой в конец аллеи. Я вытащил из кармана мелочь и сунул в ее дрожащую руку.
- Мучиас грациас, сеньор.
Темный взгляд индианки, казалось, шел из глубины доисторических эпох, как свет очень далекой звезды.
Дорога вела к гаражу отеля. Миссис Ларкин забрала свою машину не более, чем пять минут назад. Это был новый "плимут", большая модель. Нет, номера он не запомнил. Возможно, она оставила адрес портье. Спросите у него.
9
Я ступил на запятнанный маслом тротуар и остановился у его края. Что же делать? У меня не было ни клиента, ни достойных целей, ни хороших денег. Сожаление об униной сотне уже начинало меня грызть, как голод желудок. Мимо меня текла толпа нескончаемым калейдоскопом, из которого я изредка выхватывал отдельные детали.
Это была толпа раннего субботнего вечера. Проходили работники ферм в джинсах и ковбойках, солдаты в форме, парни в студенческих тужурках. Они шли поодиночке, парами и в сопровождении женщин всех возрастов и цветов кожи. Суровые женщины в шляпах вели за собой мужчин в деловых костюмах. Хозяева ранчо ковыляли в сапогах на высоких каблуках, опираясь на своих иссушенных солнцем жен. Под мигающим желтым светом на перекрестке длинные блестящие машины соревновались в поисках свободных мест с пикапами кочевников. Моя машина все еще стояла во дворе мотеля "Горный вид". Я втиснулся в толпу и дал ей увлечь меня к югу.
На углу у шоссе находился сигарный магазинчик со знаком телефона-автомата. Под вывеской квартет мексиканских мальчишек наблюдал за проплывающим миром. Они стояли в ряд на одной ноге, как аисты, упираясь другой в стену и сверкая кричащими носками под закатанными джинсами.
"Не сходите, пожалуйста, на проезжую часть", - тщетно взывала надпись на стене за их спинами.
Я выбрался из толпы и прошел через магазин к телефонной будке в заднем углу. Трое таксистов играли в кости. Я нашел в справочнике номер приемной доктора Сэмюэля Беннинга и набрал его. Длинные гудки прозвучали двадцать раз. Мой пятицентовик плюхнулся в отделение для возврата монет с фанфарным звоном серебряного доллара.
Когда я подходил к двери, мимо окна прошла молодая женщина. Она шла одна в южном направлении. Четверо мальчишек продолжали свой бурлескный ритуал. Крайний толкнул соседа, который чуть не свалился на женщину. Он выравнял равновесие и взъерошил куцую стрижку третьего, а тот саданул под дых четвертого. Они затоптались у входа, задыхаясь от искусственного смеха.
Я пробрался мимо них. Женщина обернулась и с презрением взглянула на мальчишек. Я узнал ее лицо, хотя она сменила полосатое форменное платье на белую батистовую блузку и юбку. Это была та пышная темноглазая медсестра, которая указала мне комнату ожидания доктора Беннинга. Моя шея зачесалась от предчувствия неожиданных совпадений.
