- Сам ты безбилетный! - не сдавалась боевая старушка. - Я сама видела, как он в кассе билет брал.
Да вон он, билет, из нагрудного кармашка торчит! Возьми и посмотри, если тебе надо, а человек пусть спит!
Из нагрудного кармана пиджака спящего пассажира действительно торчал уголок какой-то бумажки, которая вполне могла оказаться билетом. Ревизор пожал плечами и протянул руку, чтобы взять билет. Как только его пальцы коснулись бумажного уголка, спящий, не открывая глаз, сделал быстрое движение рукой, словно отгоняя муху. Ревизор затряс ушибленной кистью. Старуха с кошелкой злорадно захихикала. Илларион улыбнулся: все-таки на свете оставались вещи, которые не менялись с течением времени, и это было чертовски приятно.
- Вот зараза, - сказал ревизор и снова потянулся к нагрудному карману бородача. - Слышишь, парень, перестань ваньку валять! Сейчас милицию вызовем!
Бородач не ответил, но новая попытка забраться к нему в карман окончилась так же, как и предыдущая. Видя, что ревизоры и в самом деле вот-вот вызовут милицию, Забродов встал и подошел к ним.
- Разрешите, ребята, - сказал он, деликатно протискиваясь между ними. - Не волнуйтесь, все в порядке. Я его знаю.
- Он что, на самом деле спит или только прикидывается? - сердито спросил ревизор, разглядывая свои ушибленные пальцы.
- Спит, спит, - уверил его Илларион.
- А чего дерется? - совсем уже по-детски обиженно спросил ревизор.
- А не любит, когда у него по карманам шарят, - ответил Илларион и, наклонившись над спящим, негромко скомандовал:
- Караул, в ружье!
Бородач в поношенном пиджаке, линялых джинсах и старых коричневых туфлях встрепенулся, широко открыл глаза с розоватыми не то с перепоя, не то от недосыпания белками и вскочил так резко, что ревизоры шарахнулись во все стороны. Он проснулся не до конца, потому что, увидев камуфляжный костюм Забродова, слепо зашарил вокруг себя, пытаясь, по всей видимости, нащупать автомат.
- Ловко! - прокомментировал мужчина в очках - тот самый, который завидовал крепкому сну бородача, а старуха с кошелкой перекрестилась, испуганно отодвинувшись подальше от своего странного соседа.
- Вольно, - скомандовал Забродов. - Предъяви билетик, сержант. Да не мне, а вот ему.
Бородач не глядя сунул ревизору билет и протер глаза, очевидно, пытаясь сообразить, приснился ему Забродов или нет.
Ревизоры, недовольно переговариваясь и оглядываясь через плечо, покинули вагон.
- Ну, очухался? - спросил Забродов. - Где же это ты так набрался, сержант?
- Да кой черт набрался, - растерянно ответил бородач. - Три ночи не спал... Погоди, капитан, дай разобраться: это ты или не ты?
- Это тень отца Гамлета, - сказал Забродов. - Пошли, у меня там, кажется, было свободное местечко...
Глава 4
На Ленинградском вокзале они взяли такси и вскоре уже поднимались на пятый этаж старого, выстроенного в неопределенном и довольно причудливом стиле дома на Малой Грузинской. Игорь Тарасов, которого Илларион по старой памяти называл сержантом, все еще время от времени обалдело вертел головой и чесал затылок: меньше всего он ожидал встретить человека, о котором рассказывал легенды своим друзьям и сослуживцам, в пригородной электричке по дороге от больной тетки, собравшейся помирать, но в конце концов передумавшей и решившей на время отложить свою затею.
Илларион шел впереди, борясь с таким же желанием запустить пятерню под свое вылинявшее армейское кепи и как следует почесать затылок. Сегодняшнее происшествие было очередным доказательством старой истины: прогонять воспоминания бесполезно, они все равно просочатся наружу - например, приняв для разнообразия облик растерянного и невыспавшегося бородача тридцати пяти лет от роду. "Ну и черт с ними, с воспоминаниями, - подумал Илларион. - Что же делать, если мне есть, что вспомнить? Да и стыдиться мне, вроде бы, нечего."
Он отпер дверь и, сделав широкий приглашающий жест, пропустил своего бывшего подчиненного в квартиру. Тарасов остановился в прихожей, с любопытством глядя по сторонам. Илларион вошел следом и неторопливо снял кепи и тяжелые пыльные армейские ботинки, давая гостю время осмотреться и немного прийти в себя: то, что для него давным-давно стало родным и привычным, новому человеку запросто могло показаться помесью музея, библиотеки и помещения для чистки оружия.
- Да, - сказал Тарасов, - кучеряво. А это, - он кивнул в сторону укрепленного на стене липового спила, в центре которого торчал метательный нож, - для вида или как?
- Или как, - ответил Илларион. - Хотя, если честно, то я уже и сам не знаю, для чего мне это.
Да ты проходи, садись. Сейчас я чего-нибудь соображу. Кстати, если хочешь предупредить жену, телефон на столе.
- Благодарствуйте, - ответил Тарасов, проходя в комнату и садясь в кресло. - Предупреждать некого.
- А, - сказал Забродов, надевая тапочки и становясь карикатурно похожим на школьного военрука, - еще один закоренелый холостяк.
- Увы, - возразил Тарасов. - Хорошо бы, если так. Давай не будем о грустном, командир. А ты все там же, в учебном центре?
- Нет, - коротко ответил Забродов и двинулся на кухню.
- Что так? - поинтересовался Тарасов.
- Ты же сам сказал: не будем о грустном, - прокричал из кухни Илларион. - Вот и не будем.
Тарасов покряхтел, слушая, как Забродов, звеня стеклом и поминутно хлопая дверцей холодильника, орудует на кухне, снова непроизвольно зевнул и тоже пошел на кухню.
- Ну, ладно, - сказал он, останавливаясь в дверях. - Допустим, я развелся.
- Ну, и я развелся, - спокойно ответил Забродов, нарезая ветчину. На-ка вот, режь салат. Справишься?
- Обижаешь, командир, - прогудел Тарасов. - С "духами" справлялся, а с помидорами не справлюсь?
- Тогда вперед.
Тарасов взял протянутый ему острый, как бритва, финский нож со сточенным до узенькой полоски тусклым лезвием и принялся сноровисто резать помидоры и зелень, сооружая салат. Забродов как ни в чем ни бывало возился рядом, и у Игоря появилось странное ощущение сдвига во времени, словно со дня их последней встречи прошло не пятнадцать лет, а пара дней.
- Слушай, командир, - сказал он вдруг, - а ведь нож-то тот самый! Я же его еще с тех пор помню. Вот же черт...
- Серьезно? - оглянувшись через плечо, спросил Забродов. - Очень может быть. Я, знаешь, как Плюшкин - собираю всякое старье, которое выкинуть жалко. И то, если подумать, за каждой железкой - целая история.
Тарасов на время перестал резать салат, некстати вспомнив, сколько историй числится за той "железкой", которую он сейчас держал в руке. Насколько он помнил, этой старенькой финкой вскрывали не только банки с тушенкой и резали не только помидоры и колбасу. Растекшийся по разделочной доске томатный сок вдруг напомнил ему совсем другую жидкость, и он зябко повел плечами. Впрочем, он тут же вернулся к прерванному занятию, устыдившись своей минутной слабости.
В конце концов, нож - это всего лишь инструмент.., так же, впрочем, как и профессиональный солдат.
- Может, дать тебе другой нож? - спросил вдруг Забродов, и Игорь вздрогнул: это уже напоминало телепатию. Ведь стоял же, кажется, спиной... Как он догадался?
- Зачем? - пожав плечами, откликнулся он.
- Ну, вдруг тебе удобнее кухонным, - после многозначительной паузы сказал Забродов. - У этого спинка толстовата.
- Нормально, - чувствуя, что вот-вот начнет краснеть, ответил Игорь. И потом, я уже закончил.
Они единогласно решили, что выпивать удобнее всего на кухне, вскрыли купленную по дороге с вокзала бутылку водки и с большим комфортом расположились за кухонным столом, ломившимся от приготовленной на скорую руку, но весьма аппетитной снеди.
Через полчаса уровень прозрачной жидкости в бутылке упал наполовину, количество закуски на тарелках изрядно поубавилось, а в центре стола появилась пепельница.
- Так где, говоришь, ты теперь работаешь? - спросил Илларион Забродов, чиркая колесиком зажигалки в безуспешной попытке прикурить потухшую сигарету.
- А я ничего про это не говорил, - Тарасов усмехнулся, поднося Иллариону свою зажигалку, - но никакой военной тайны в этом нету. Есть такая контора - Центроспас.
- О, - уважительно сказал Илларион, делая глубокую затяжку. - Звучит, как название какой-нибудь церкви. Но ведь это, насколько я понимаю, МЧС? Что ж, с твоими способностями тебе туда прямая дорога.
- Да уж, способности, - проворчал Тарасов. - Были способности, а теперь так...
- Ну да, - сказал Илларион, - так я тебе и поверил. Ты ведь, насколько я помню, после срочной собирался в большой спорт. До сих пор мороз по коже, как вспомню, что ты выделывал.
- У меня тоже, - сказал Игорь. - Плакал мой большой спорт, командир. Ты, наверное, не в курсе...
Перед самым дембелем зацепило меня, так что, сам понимаешь...
- Да, - сказал Илларион, мрачнея и наполняя рюмки, - я действительно был не в курсе. Серьезно зацепило?
- Год на костылях, два года с палочкой, - ответил Тарасов. - Теперь, конечно, все более или менее в норме. В горы, сам понимаешь, уже не съездишь. Так, тренируюсь помаленьку, лазаю по стенкам, но это, конечно, не то. Да и возраст...
