— Да я ее не соблазнял. Она сама ко мне клеилась. Она села ко мне на колени и стала приближать губы. Прямо как удав на кролика.
— Сам ты удав. Девушек соблазняют, Володя, не только словами, а всем своим обликом. Ты даже не знаешь, какой ты привлекательный. Ты очень красивый, Володя. Ты умный, гордый, мужественный. Ты настоящий сексуальный символ.
Эту галиматью Надежда несла очень искренне.
Молоденький охранник Вова Пронин интересовал ее только как средство предстоящего побега. Но в ней, очевидно, были актерские задатки, она вошла в роль. Надежда говорила проникновенно, ярко и от души.
* * *
Полковник Потемкин не ходил по своему кабинету и даже не бегал. Он быстро двигался, подпрыгивая на каждом шагу. Так скачут дети, получив долгожданный подарок.
За совещательным столом сидела бригада Муромцева, а эксперт Хилькевич докладывал результаты. Вообще-то, Вадим был не только криминалистом, а и специалистом на все руки. Это технарь общего профиля.
И вот сейчас он говорил о том, как маленький жучок, приклеенный Кузькиным, посылает сигнал в космос, который отражается от спутника и с точными координатами объекта попадает на нужный компьютер на вилле «Икар».
— В лесу объект стоял двадцать три минуты. Потом он выехал на шоссе и направился к Пироговскому водохранилищу. В деревне он остановился и стоял три минуты. Потом двинулся в сторону элитного коттеджного поселка. По внутренней улице он двигался на предельно малой скорости и свернул на участок, выходящий к кромке воды. Затем он въехал в гараж, находящийся под домом.
— Ты, Вадим Иванович, установил, чей это особняк?
— Этим Муромцев занимался, товарищ полковник.
— Отлично! Садись, капитан. Теперь докладывай ты, Павел. Установил, чьи это хоромы?
— Установил.
— Ну и что? Почему резину тянешь, Муромцев?
— Потому и тяну, что намечаются трудности. Это логово самого Наума Злотника. Того, который миллиардер, который глава фирмы «Фокс» и так далее. Я, конечно, понимаю, товарищ полковник, что ОМОН к нему не пошлешь. Но очень большая вероятность, что Надежда в его подвалах.
Потемкин перестал скакать по кабинету, подошел к своему креслу, плюхнулся в него и обхватил руками голову, изображая глубокую задумчивость.
Ему было о чем подумать.
Оно, конечно, закон у нас един для всех. Неприкасаемых у нас нет, и мы живем в правовом государстве. Но все же есть такие личности, которых лучше не трогать.
Чем человек богаче, тем у него более высокие связи, более хитрые адвокаты и мощные источники информации. Про ОМОН магнат Злотник узнает первым. И он сразу позвонит в прокуратуру, в Думу, в Белый дом или, что еще хуже, в Кремль.
Полковник понимал, что там, наверху, мыслят прямолинейно. Если олигарх пожалуется на полковника Потемкина, то последний виноват по определению. Он будет виновен независимо от обстоятельств.
Виноват потому, что виноват!
Петр Петрович с тоской посмотрел на телефон. Тот почувствовал это и зазвонил.
В трубке клокотал голос рассерженного генерала Вершкова. Такое бывало редко. Обычно кремлевский куратор был спокоен, как потомственный сотрудник МИДа.
А сейчас Тимур Аркадьевич был зол.
— Срочно приезжайте ко мне, полковник. Я чувствую, что вы совсем работать разучились. Дело Ларченко вы ведете? Нет, не вы. А дело Маслова ваше? Тоже нет. Так по какому праву Муромцев вмешивается в ход следствия? Он всем путает карты и ставит всем палки в колеса.
— Это не совсем так, товарищ генерал. Муромцев делает полезную работу.
— Немедленно приезжайте ко мне, полковник. Я вас научу, как надо Родину любить!
Сидящие за столом понимали все по выражению лица полковника. Потемкин положил трубку и не стал ничего объяснять.
— Значит, так, ребята. Продолжайте работать по Злотнику, но очень осторожно. Это та еще штучка! Если ты, Паша, поймешь, что Патрикеева в подвале олигарха, то действуй по обстановке. Перед законом у нас все равны.
* * *
Злотник во всем любил императорский наполеоновский стиль ампир. Это не так изящно, как модерн, и не так ярко, как барокко. Это не подавляет так, как в готике или классицизме.
Ампир — это как раз стиль королей и олигархов.
В кабинете были мраморные колонны, арки, портики, много бронзы и дубовой мебели. В центре на массивном столе были разложены дела, пахнущие архивной пылью. Около стола на огромном иранском ковре лежал неказистый чемодан, весь обшарпанный и помятый.
А за столом уже четвертый час безвылазно сидел сам Наум Злотник.
Есть вещи, которые и миллиардеры должны делать самостоятельно. Это не только еда и семейные радости. Кому еще олигарх мог поручить разборку этого архива? Никому.
Вчитываясь в документы, Наум Яковлевич испытывал восторг и предвкушение победы. Он чувствовал, как кровь наполняется адреналином, сердце сладко трепещет, а все тело жаждет активных действий.
Убитый Ларченко совсем не был дураком, хоть и дослужился всего до майора. Правда, он не был оперативником, а сидел в архиве. Там не давали больших наград и высоких званий. Но покойный архивист чувствовал перспективу.
Смышленый был мужик. В его чемодане совсем нет барахла. Здесь только элита общества.
Злотник раскладывал дела по профессиональным подборкам. Вот кучка политиков, вот силовиков. Правее — чиновники, олигархи, звезды эстрады и прочие артисты.
Странно, что нет никого из СМИ. Был один, Маслов, но они его успешно утопили.
Надо вызвать Игоря Дудкина. Это единственный человек, который вообще знает о чемодане.
Это так бывает. Когда чувства переполняют, тебе обязательно нужен собеседник. Если ни с кем не поделиться своим восторгом, то можно лопнуть от радости.
Дудкин приехал только через двадцать минут. За это время Наум отобрал пять дел для первого броска, для рывка наверх.
Многим, которые тихо сидят внизу, живут в квартирах и получают зарплату, кажется, что Злотник забрался так высоко, что выше некуда.
Чушь это собачья! Даже всесильный американский президент стремится подмять под себя все другие страны. А потом нацелится на Луну, Марс и Венеру.
Полная власть есть только у Бога. И значит, как бы высоко ты ни забрался, у тебя всегда будет соперник наверху.
Просматривая отобранные пять дел, Наум еще раз похвалил покойного Ларченко. Он отбирал только крутых грешников.
Быть агентом ФСБ — это не грех. Сообщить своему оперу о настоящем шпионе — так это вообще подвиг. Но закладывать своих друзей — это подло. Сочинять про ближних небылицы — это мерзко. Лезть наверх по головам хороших людей — это гнусно и грешно.
Дудкин постучал, прежде чем войти. Молодец, парень. Он был человеком из «ближнего круга» и имел право войти в кабинет запросто, но тут он почуял особую ситуацию.
— Ты не стесняйся, Игорь. Я тебе настолько благодарен за эти документы, что считаю себя должником. С одним я не согласен. Маслова ты убрал слишком грубо.
— Так вы же сами намекнули, чтоб его решительно устранить и чтоб концы в воду.
— Это я про воду фигурально выразился. Мог бы взорвать его подальше от этих мест. У меня под окнами водохранилище. Что ж мне всю жизнь смотреть на воду и вспоминать убиенного тобой журналюгу?
— Это, Наум Яковлевич, на первых порах. Через неделю все затуманится, а через месяц вы забудете, кто такой этот Маслов. По себе знаю.
— Возможно, ты и прав. Ты говорил, Игорь, что силовики излишне копают по делу Ларченко. Так я позвонил в Кремль своему человеку. Думаю, что их уже притормозили.
— Это хорошо, Наум Яковлевич. Но зря вы сами светились. Не надо было проявлять интерес к этому делу. Я уже принял меры. Самые решительные!
— Какие?
— Главный опер, кто реально работает по этому делу, — майор Муромцев. Так вот он на все согласен. Потому что его невеста у нас в подвале сидит.
— У нас?
— Ну, у вас. В подвале, прямо здесь, под кабинетом.
— Рисковый ты парень, Дудкин. За это тебя и люблю. Но у меня к тебе есть два дела.
— Слушаю, Наум Яковлевич.
— Разожги-ка, брат, камин и давай сожжем вот это дело. Видишь, это агент «Червонец». Это мой псевдоним. Грехи молодости, хотя ничего особо страшного здесь нет. Вот второе дело сложнее, чем жечь документы. Посмотри вот эту подборку. Очень нужная личность. Нам надо его подмять.
— Так это же Майковский! Он же в руководство Думы входит, каким-то комитетом руководит. Это же политик высшего эшелона.
— Именно так. Поэтому он с тобой нам и нужен.
* * *
Они мчались по Кольцевой дороге, огибая Москву с северо-запада. Первую часть пути молчали, и Кузькину это очень не нравилось.
В работе сыщика всегда много непонятного и неожиданного. Даже он, опытный «зубр» Лев Кузькин, не может всего предусмотреть. Но когда в дело вмешиваются личные эмоции по женской части, то это полный капут. Или, как говорит его дочка, это чистый каюк и кирдык!
