Аскин предложил Фрэнку попробовать сделать изображение лица при помощи стоматологического альгината — материала, используемого для снятия слепков зубов. Он мягкий, и его легко удалить, когда слепок будет готов, не повредив лицо, хотя нужно накладывать быстро и постоянно смачивать — если он высохнет, то потрескается и распадется на части.
Однажды поздним вечером, когда офис судмедэксперта был не так многолюден, Фрэнк приехал работать, вооруженный пакетом с порошком альгината и пустым ведром. Смешанный с водой, альгинат превратился в вязкую, похожую на черную патоку массу, которую Фрэнк вылил на лицо юноши, а также залил ему в рот.
Через несколько минут альгинат затвердел до желеобразного состояния, и Фрэнк вылил на него гипс. Когда эта корка высохла, он снял ее, положил на стол внутренней стороной вверх, взял мягкий слой альгината толщиной в один сантиметр и аккуратно уложил его в гипсовую оболочку, чтобы она сохраняла форму. Эти два слепка он завернул во влажные полотенца и отправился домой.
Далее нужно было сделать копию альгинатовой маски в гипсе, чтобы отдать ее в литейную мастерскую для выплавки бронзовой посмертной маски. Второй слепок лица юноши — или гипсовый позитив — был создан путем заливки гипса в альгинат, который удерживал форму благодаря первоначальной гипсовой оболочке. Когда гипсовый позитив затвердел, Фрэнк покрыл его несколькими слоями латекса, поверх которого еще добавил гипс, чтобы получить окончательный слепок — так называемую материнскую форму. Эту копию он и повез за город в литейную мастерскую.
Литейщики использовали свой метод, сделав восковую отливку внутри «материнской формы» (третий слепок с лица сожженного мальчика), которую после затвердевания покрыли керамикой. Когда керамику обжигали, воск расплавился и вылился через отверстие. В полость затем залили расплавленную бронзу.
Узнав, что это не коммерческая затея, а попытка опознать сожженного мальчика и найти его убийцу, директор литейной мастерской взял с Фрэнка только за стоимость материалов.
Но все оказалось зря. Когда медиум взяла посмертную маску в руки, та не сказала ей ничего.
— Даже если у меня больше никогда не будет дел, связанных с правосудием, — признался Фрэнк Филлинджеру, — мне будет хорошо от мысли, что я помог идентифицировать Анну Дюваль.
Патолог улыбнулся. Он видел, что Фрэнк страшно доволен своей первой идентификацией.
— Если вас один раз покусает полицейская собака, у вас не будет пути назад, — отозвался Филлинджер. — Вы захотите продолжать работать в поле… как я.
Они заехали на парковку возле университета Тэмпл, штат Филадельфия, где Филлинджер читал лекции по криминологии. Когда он готовил к показу слайды, студенты непрерывным потоком вливались в Брайт-Холл. Это были очень популярные занятия, и даже те студенты, которые не изучали криминологию, приходили послушать его. Он не только знал, о чем говорит, но и умел интересно рассказывать. Сегодня была лекция об убийце из цирка.
Несколько лет назад полдюжины тел юношей были обнаружены в подвале дома в районе ветхой застройки, их полуразложившиеся останки были залиты химикатами. Полицейское расследование и судебно-медицинская экспертиза в конечном счете вывели на русского эмигранта, который любил находить себе жертвы на площади перед цирком. Химикаты, которые должны были разрушить тела, произвели обратный эффект — они сохранили их.
В конце занятия Филлинджер выжидательно посмотрел на Фрэнка:
— Ну?
— Девочка в очках в заднем ряду и другая, ближе к проходу, в розовом, — пробормотал Фрэнк.
Это была игра, в которую они играли каждый раз, когда Фрэнк приезжал с Филлинджером в Тэмпл. Пока патолог говорил, Фрэнк должен был найти двух студентов, которым Филлинджер не нравился, и в конце занятия они сверяли свои мнения. Фрэнк не мог понять, как Филлинджеру во время лекции удается среди сотен выделить нескольких, но у того всегда получалось.
— Думаю, вы правы, — ответил он.
Игра «Кому я не нравлюсь» была одним из многочисленных способов, которыми Филлинджер проверял Фрэнка, чтобы удостовериться в его серьезном отношении к судебной работе. Он попросил Фрэнка самого почитать лекции. И всего через неделю после идентификации Анны Дюваль Фрэнк уже должен был выступать перед Международной ассоциацией по вопросам идентификации, одного из старейших в мире сообществ криминалистов.
— Вам не кажется, что мне сначала следовало бы обзавестись послужным списком? — спросил Фрэнк.
Он считал себя совершенно не подготовленным к тому, чтобы рассказывать о судебной скульптуре, предмете, с которым он и сам только что познакомился.
— Ерунда, — отмахнулся Филлинджер. — Пойдемте пообедаем.
Фрэнк принял предложение по двум причинам. Во-первых, он все еще был смущен своим успехом с бюстом Анны Дюваль и хотел больше узнать о судебной медицине. Во-вторых, человеком, у которого он хотел побольше узнать о ней, был Филлинджер.
Большинство людей называли Филлинджера «Док» или «Убийца Хэл».
Он не был известен так хорошо, как Томас Ногути в Лос-Анджелесе, делавший вскрытие Мэрилин Монро, Роберта Кеннеди и Шэрон Тэйт, или нью-йоркский Майкл Баден, который позднее вскроет Джона Белуши и даст показания на процессе Клауса фон Бюлова. Самым известным делом Филлинджера — по крайней мере где оказались замешаны известные личности — было дело Холи Мэддакс, женщины, которую представитель контркультуры Ира Эйнхорн в конце 1970-х годов убил и держал у себя в квартире в сундуке 18 месяцев.
Однако большинство вскрытий — к 1970-м годам Филлинджер сделал их больше десяти тысяч — касались простых, совершенно неизвестных людей. Еще он давал показания на многочисленных процессах и привлекал полицию к делам, которые, не вмешайся он, так и остались бы нераскрытыми.
Несмотря на то что Филлинджер был всего лишь ассистентом судмедэксперта Филадельфии, к нему относились с глубочайшим уважением. Он во многом походил на персонажа, сыгранного Джеком Клюгмэном в «Кинси, М. Э.». В реальности Клюгмэн, он тоже жил в Филадельфии, частенько приходил пообедать с Филлинджером. Как и Питер Фальк, актер, сыгравший телевизионного детектива Коломбо.
Филлинджер, которому было немного за пятьдесят, делал вскрытия по всей стране и в любое время дня и ночи, минимум сорок операций за неделю. Когда не работал в офисе судмедэксперта Филадельфии, его задействовали по свободным контрактам. На номерной табличке его «сандер-берда» стояли буквы «HOM-HAL».[3] Работать в офисе судмедэксперта он предпочитал ночью, когда там потише. Для Фрэнка в это время было проще приходить и наблюдать за его работой. Филлинджер сказал ему, что мертвое тело следует рассматривать как «скорлупу души».
Патологи частенько славятся специализацией. Никто не знал колотые и резаные раны так, как Роберт Катермэн. Другой их коллега был асом в определении ран, нанесенных тупыми предметами. В случае Филлинджера это были огнестрельные ранения.
Однажды ночью в комнате для вскрытия у бригады патологов возникла проблема с трупом черного мужчины, застреленного накануне.
— Док, — в конце концов обратился один из них к Филлинджеру, который занимался другим трупом, — я не могу найти пулю. Вижу входное отверстие, но выходного нет, а я не могу найти ее внутри. Она должна быть где-то там.
Филлинджер подошел, быстро осмотрел тело и место, где пуля в него вошла.
— Дайте-ка я вам кое-что покажу, — сказал он.
Филлинджер левой рукой прикрыл глаза, а правую засунул в раскрытую грудную полость трупа. В отличие от коллег Филлинджер работал без перчаток, даже после того как несколько раз подхватывал гепатит С.
«Я лучше ощущаю ткань голой рукой, — сказал он однажды Фрэнку. — Эластичность, поверхностное напряжение и текстура многое говорят мне о теле».
Засунув руку глубоко в тело, он пошарил там, а затем вынул свою голую руку, в которой держал пулю.
— Вот и она.
У Филлинджера были свои причины делиться с Фрэнком знаниями в судебной медицине. Ему был нужен ассистент на контрактных вскрытиях. Он уже привлек к этому Джона Дюранта, детектива из Пенсильвании, и они порой выезжали в семь вечера и возвращались в шесть утра, спали пару часов, потом шли на работу.
Но Фрэнка это не занимало. В его работе фотографа постоянно были крайние сроки, которые частенько в последний момент менялись. Он не мог все это бросить, чтобы помогать резать трупы.
Но как только появлялось время, Фрэнк ходил смотреть на работу Филлинджера. И он присоединился к Филлинджеру и Дюранту, когда они поехали в Ланкастер, штат Пенсильвания, чтобы взглянуть на легендарного Уилтона Крогмэна.
