Так плохо Рине не было еще ни разу в ее коротенькой жизни, даже когда она болела сильнейшей простудой и лежала дома с высокой температурой. Сейчас ее словно в стиральной машинке прокрутили, а потом включился другой режим: отжим. Мелкая беспрерывная дрожь сменилась ломотой во всем теле и каким-то неприятным одеревенением рук и ног. Ей было плохо. Грудь невыносимо болела.
Через час пришла медсестра, протянула таблетки:
– Это надо выпить.
Рина послушно выпила. Потом она почувствовала, что становится трудно дышать. Одеревенение сменилось слабостью. Сказать она ничего не успела, но увидевшая ее лицо с посиневшими губами медсестра вдруг закричала:
– Георгий Рубенович!!! О Господи! Идите сюда!!!
Того, что произошло дальше, не ожидал никто, и готовы к этому в клинике не были. Когда Рина потеряла сознание, в ее палате были Георгий Рубенович, врач-анестезиолог Ольга Федоровна, две медсестры…
– Пульс не прощупывается! – отчаянно закричала Валечка.
– Давление… давление падает! Георгий Рубенович! – беспомощно сказала Ольга Федоровна. – Что делать?
– Она ж умирает!
– В реанимацию, быстро!
И вновь Рина летела на каталке по больничному коридору. В клинике началась паника.
– Не понимаю, что происходит… – Георгий Рубенович беспомощно развел руками. – Подключайте ее к аппаратуре, быстро! Валя, что ты сделала?
– Я… Господи… – всхлипнула медсестра. – Я просто дала ей таблетки… Как вы сказали… И она начала задыхаться…
– Да у нее же анафилактический шок! – охнула Ольга Федоровна. – Сильнейшая аллергия на антибиотики!
– Но она сказала: аспирин…
– Да какой к черту аспирин! Адреналин! Быстро! – страшно закричал Георгий Рубенович.
– Давление падает…
– Пульс… она умирает…
Валя, дрожащими руками стала набирать лекарство в шприц.
– Что ты копаешься?! – закричал Георгий Рубенович.
– Сейчас…
Медсестра наконец набрала лекарство.
– Коли!
– Куда?
– В сердце! Дай сюда!
– Давление падает…
– Она почти не дышит…
– Поздно…
– Молчать!!!
… Через мучительных пять минут:
– Дыхание есть, Георгий Рубенович…
– Пульс… пульс есть… нитевидный…
– Это кома.
– По крайней мере, жива…
– Жива… Валя… У меня в кабинете коньяк… Принеси… А грудь получилась красивая… – невпопад сказал Георгий Рубенович и дрожащей рукой вытер пот со лба. – Все понятно: у нее аллергия на антибиотики, а мы дали дозу, слону впору. Но кто ж знал?
– Почему же она не сказала? – беспомощно развела руками Ольга Федоровна. Усики над ее верхней губой тоже были мокрые.
– Ты меня спрашиваешь? Да и какая теперь разница? Все уже случилось.
– Надо бы родственникам сказать…
– Подумать надо, как сказать и что. Ты соображаешь, Ольга, чем нам это грозит?
– Лицензию отберут?
– Хорошо, если только лицензию… Как бы за решеткой не оказаться. Дежурить здесь постоянно, следить за ее состоянием. Будет падать давление – сказать мне немедленно. Если очнется – тоже сказать. Но это вряд ли, – с сожалением добавил Георгий Рубенович.
Пришла Валя с бутылкой коньяка. Георгий Рубенович подошел к раковине, ополоснул лицо, сделал большой глоток прямо из бутылки и достал сигареты. Глубоко затянулся. Руки у него дрожали.
– Валя, она оставила контактный телефон?
– Да, конечно! Договор заполнен по всем правилам.
– Согласие на операцию есть?
– Разумеется!
– Паспортные данные?
– Все есть, Георгий Рубенович.
– Где ее личные вещи?
– В шкафчике, как всегда.
– Пойди, принеси их.
– А разве…
– Принеси, я сказал! И договор захвати.
Валя ушла. Он какое-то время сидел неподвижно, глядя прямо перед собой, руки уже не дрожали, но в душе была пустота, предвестник больших неприятностей. Такая налаженная, сытая жизнь рушилась. Один промах и – все. Конец карьеры. Эта Кудрявцева наверняка имеет богатого покровителя, и ее любовник, вне всякого сомнения, начнет судебный процесс против клиники и лично Георгия Рубеновича, давшего назначение на антибиотики. С простыми смертными еще можно потягаться, но у олигарха (а никто не сомневается, что любовник красавицы модели олигарх) целый штат юристов и отличный адвокат.
Надо что-то делать. Попробовать договориться?
– Вот, Георгий Рубенович. Договор и… ее вещи.
– Хорошо. Можешь идти.
Валя ушла. Он открыл сумочку. Там царил беспорядок, свидетельство безалаберного характера Рины. Вперемешку лежали косметика, изящные безделушки, гигиенические прокладки, паспорт… Мобильный телефон… Отключен. Все правильно: она шла на операцию. Георгий Рубенович открыл паспорт. Кудрявцева Ноябрина Александровна. Она, оказывается, Ноябрина! Красивое имя. Да, прописана в Воронежской области, гражданство российское. Двадцать один год. Жаль. Красивая была женщина. И такая молодая. Он закрыл паспорт и вновь вернулся к сумочке. Георгий Рубенович не мог отделаться от мысли, что не видит чего-то важного. Очень важного… Здесь определенно чего-то не хватает…
Ключи от машины. Ну, конечно! Рина приехала сюда на машине. Она забыла в салоне импланты, побежала за ними, вернулась со свертком…
– Валя!
– Да, Георгий Рубенович?
Пышногрудая медсестра словно под дверью стояла. Чего-то ждала.
– На какой машине приехала Кудрявцева?
– На «Ауди» ТТ.
– Ты так хорошо разбираешься в машинах?
– У меня подруга в РАО работает. Общество автомобилистов. Она водит машину, и когда мы едем, все время комментирует проезжающие авто. У этого двигатель задушенный, у того подвеска слабая. Когда Кудрявцева бегала за имплантами, я к окошку подошла: было интересно, на чем она приехала? На «Ауди».
– Хорошо, не на «Бентли», – буркнул Георгий Рубенович.
– «Ауди» тоже дорогая машина.
– Пойди, посмотри, на месте ли она. Помнишь, где Кудрявцева ее поставила?
– Конечно!
Валя исчезла. Георгий Рубенович придвинул к себе договор. Контактный телефон: семь цифр. Наверняка мобильный, причем прямой. «Василий». Так и есть: у нее богатый любовник. Штампа о заключении брака в паспорте нет, но от этого не легче. Василий, значит. Надо звонить, не откладывая в долгий ящик. Проблему надо решать. Он набрал номер и вскоре в трубке раздался низкий мужской голос:
– Слушаю.
– Вас беспокоят из клиники пластической хирургии…
– Из какой клиники? – недовольно переспросил мужчина. – Слушайте, откуда у вас мой номер?
– Рина Кудрявцева попала в неприятную историю… – торопливо сказал Георгий Рубенович.
– Ах, Рина… ну и что именно с ней случилось?
– Видите ли… Она потеряла сознание… И теперь она в коме, – наконец, выговорил хирург и вытер пот со лба.
– Ну а я-то что могу сделать?
– Э-э-э… Мы пытаемся связаться с ее родственниками, чтобы как раз выяснить, что же нам теперь делать?
– Вы ошиблись. Я не ее родственник.
– Но она оставила ваш номер телефона…
– Ну и что?
– Но вы ей… Понимаете, она подключена к аппаратуре…
– Ну и что?
– Это э-э-э… дорогостоящее лечение…
– Я-то здесь при чем?
– Но… как же?
– Всего хорошего.
Отбой. Георгий Рубенович удивленно посмотрел на молчащую трубку. Вот это поворот! Прибежала запыхавшаяся Валя.
– Георгий Рубенович! Машины на стоянке нет!
– Как это – нет?
– А нет! Кудрявцева, похоже, ключи в машине забыла. Вот ее и угнали.
– Как так – забыла?
– Торопилась очень. Волновалась.
– Час от часу не легче!
– Надо в милицию заявить.
– Да погоди ты с милицией!
Георгий Рубенович задумался. И медленно, с паузами, тщательно обдумывая каждое слово:
– Получается, что до нашей красавицы никому нет дела… Интересно получается!
– Родителям надо звонить.
– Да погоди, – с досадой отмахнулся хирург. – Успеешь. И телефона нет. Где его взять, скажи?
– Адрес в паспорте есть?
– Предлагаешь частного сыщика нанять? Опять расходы.
– В милицию надо…
– А подумать? Они ведь дело заведут. Чтобы закрыть его, опять-таки понадобятся деньги, и немалые… Мы вроде как не виноваты, а получаемся крайние. Согласие на операцию она дала? Дала! Но прессе это безразлично, ей бы скандал, да погорячее. Представляешь газетные заголовки? Красавица модель умерла под ножом пластического хирурга! Репутация клиники пострадает, клиентов и так не густо, а после пары-тройки таких статей можно будет закрываться. У тебя есть запасной вариант? Я имею в виду работу? То-то. И у меня нет. И вряд ли теперь будет… – он достал из пачки сигарету. – Я все свои деньги вложил в эту клинику… Ты вот что…
– Что, Георгий Рубенович?
– Попробуй выяснить частным порядком, кто ее родители.
– У меня знакомый в милиции работает.
– Опять ты со своей милицией!
– Но я же частным порядком! За телефон-то немного заплатить придется. Родственницу, мол, ищу. Двоюродную сестру, наследство делить.
