от полученных травм Семен Семенович скончался по дороге в больницу.
И снова Надежда ощутила знакомое покалывание в корнях волос… А что, если и трагическая смерть Семена Семеновича Захарова еще только приближается?
Ветер за окном становился все сильнее и сильнее. Деревья раскачивались, как матросы в шторм. Надежда Николаевна взглянула на часы – самое начало четвертого… А что, если она может предотвратить смерть человека?
Чушь, конечно, тут же одернула себя Надежда. Фантастика какая-то. А что, если человек все же погибнет? Она же себе этого никогда не простит! Могла спасти человеческую жизнь – и не спасла…
Пока еще не поздно!
Надежда отбросила колебания, торопливо оделась и выскочила на улицу… К счастью, почти сразу ей попалось свободное такси.
Плюхнувшись на сиденье, она выпалила:
– Угол Трубоукладчиков и Станкостроителей!
– Это где же такое? – спросил водитель.
– Понятия не имею! – отрезала Надежда. – Только скорее, пожалуйста!
– Ну скорее так скорее… навигатор найдет… – И водитель устремился к заданной цели.
Было уже без пяти минут четыре, когда водитель затормозил и повернулся к Надежде Николаевне:
– Приехали! Вот они, Трубоукладчики – Станкостроители. По крайней мере, так навигатор говорит.
Надежда поблагодарила его и выскочила из машины.
На углу улиц, неподалеку от остановки общественного транспорта, действительно рос огромный старый тополь, под которым в ожидании автобуса из стороны в сторону расхаживал мужчина средних лет в пальто с поднятым воротником, то и дело поглядывая на часы.
Ветер завывал в ветвях тополя, и старое дерево раскачивалось с угрожающим скрипом. Вот оно начало крениться… и Надежда, бросившись к одинокому мужчине, с наскока толкнула его в сторону от тополя.
От неожиданности мужчина потерял равновесие, качнулся и упал на тротуар. В это самое время из-за угла показался автобус, притормозил возле остановки, но поскольку там никого не было и выходить никто не собирался, снова набрал скорость и уехал.
Мужчина поднялся на ноги и вызверился на Надежду:
– Женщина, вы с ума сошли? Вы что себе позволяете?
– Простите, но я боялась, что на вас упадет дерево… – виновато залепетала Надежда Николаевна.
– Какое еще дерево? – зло выдохнул мужчина.
– Вот этот тополь… – Она показала на огромное дерево, которое, как будто издеваясь над ней, перестало раскачиваться.
– Да этот тополь тут сто лет стоял и еще столько же простоит! – огрызнулся мужчина. – А я из-за вас автобус пропустил, а следующий только через полчаса будет… теперь вот на работу опоздаю… и пальто испачкал… У меня смена начинается в шестнадцать тридцать, мне опаздывать никак нельзя!
– Простите, Семен Семенович… – проговорила Надежда, вспомнив имя пострадавшего из таинственной газеты. – Я хотела как лучше…
– Как лучше! – передразнил ее собеседник, безуспешно пытаясь отчистить пальто. Но тут до него дошло, что странная женщина назвала его по имени-отчеству, и он подозрительно спросил: – Мы с вами знакомы? Вы что, вместе со мной работаете? Но я вас не помню… Вы из бухгалтерии или из отдела кадров?
– Нет, мы незнакомы… – смущенно ответила Надежда Николаевна. – Дело в том… это очень сложно объяснить… понимаете…
Тут она представила, как расскажет этому человеку про старую газету, в которой описан трагический инцидент с его участием… нет, тогда он точно убедится, что она сумасшедшая!
– Это очень сложно объяснить, – растерянно повторила Надежда и замолчала.
Семен Семенович окинул ее уничтожающим взглядом и пошел прочь – подальше от этой ненормальной, причем его спина очень выразительно говорила все, что он о ней думает.
По дороге он вспомнил, что невдалеке, рядом со строящимся домом, есть остановка другого автобуса. На нем тоже можно доехать до работы, хотя и на двадцать минут дольше. Но выбирать не приходилось… Пройдя пару кварталов, он остановился возле забора, огораживающего стройплощадку с подъемным краном, и взглянул на часы. Если автобус придет в ближайшие пять минут, он еще вполне может успеть. Если же нет… начальник будет очень недоволен! А когда начальник недоволен…
Семен Семенович смотрел в конец улицы, откуда должен был появиться автобус, поэтому не заметил, как стрела подъемного крана начала поворачиваться, а висевший под ней бетонный блок закачался. Внезапно одна из строп, которыми он крепился к стреле, лопнула. Несколько секунд блок висел на трех стропах, но и они, не выдержав увеличившейся нагрузки, тоже лопнули одна за другой.
Огромный блок полетел вниз и со страшным грохотом обрушился на автобусную остановку, где в волнении ждал своего автобуса несчастный Семен Семенович. В последнее мгновение он успел поднять глаза, увидел несущуюся на него бетонную плиту и подумал, что на работу можно уже не торопиться…
Услышав грохот, Надежда Николаевна повернулась и увидела бетонный блок, обрушившийся на то место, где только что стоял Семен Семенович. Самого мужчины не было видно, только облако цементной пыли поднималось над остановкой…
Надежда схватилась за сердце, а потом почувствовала, что земля буквально уходит у нее из-под ног. Чтобы не упасть, она прислонилась к злосчастному тополю, который, надо сказать, оказался вообще ни при чем, и с содроганием смотрела, как пыль тихо оседает на асфальт. Да уж, после такого вряд ли кто выживет…
Это что же выходит – вместо того, чтобы спасти человека от неминуемой смерти, Надежда буквально подтолкнула его к краю пропасти? Если бы не она, если бы не ее вмешательство, Семен Семенович был бы жив и здоров, успел бы на автобус и ехал бы сейчас на работу…
К остановке, а точнее, к тому, что от нее осталось, уже бежали люди – несколько работяг в строительной униформе и мелкий начальник в аккуратной куртке и оранжевой каске. Столпившись вокруг упавшего блока, они горячо о чем-то заговорили, перемежая свои слова непечатными выражениями. Судя по бурной жестикуляции, суть их дискуссии сводилась к двум традиционным вопросам – что делать и кто виноват. Или в обратном порядке.
Среди этих обескураженных мужчин Надежда Николаевна заметила единственную женщину, видимо, случайно проходившую мимо. Средних лет, в темно-синем пальто с высокой прической, модной лет сорок назад среди некоторых ответственных дам. В народе такую прическу так и называли: «Хала директорская». Надежда вспомнила, что такую «халу» носила директриса школы, в которой она училась до девятого класса, и была та баба такая злобная и противная, каких еще поискать. Извела молодую литераторшу и добилась отчисления из школы двух мальчишек, которые пририсовали к портрету Ленина, висевшему в ее кабинете, пышную шевелюру и усы. Двух идиотов нужно было просто выпороть, директриса же устроила из мелкого хулиганства политическое дело с вызовом родителей на педсовет и приездом чиновницы из РОНО.
