— Если бы ты знал, капитан, какие мне удавалось едать чебуреки. Ого-го!
Лучшие мне довелось отведать в Кисловодске лет пять назад, я там случайно в командировке оказался. Брали мы одного… В общем, как говорится, кроме работы, попользовался еще и благами цивилизации. Так вот, ту чебуречную держал один чеченец. Потом я наводил справки, интересовался, чем же он сейчас занимается.
Сгинул, оказывается! — откусил полковник кусок чебурека. — Погиб где-то под Ведено. Одним из полевых командиров был. Вот как бывает. А я все об одном думаю: успел ли он передать секрет приготовления тех чебуреков… Наверное, успел. Они все ребята семейственные и родственников чтят, так что сам бог велел поделиться. А ты ешь, чего затих-то? Эти хотя и не такие, как в Кисловодске, но тоже очень вкусные.
— Да, ничего, — неопределенно проговорил Шибанов, протирая салфеткой жир, запачкавший руки.
— Ты Севу Вологодского знаешь?
— Кто же его не знает, товарищ полковник, — слегка удивился вопросу Шибанов. — Смотрящий Юго-Западного округа.
— Верно, — охотно согласился Крылов. — Ко мне поступила информация, что он готовил покушение на вице-мэра. Только не надо делать таких глаз, капитан! — повысил голос полковник. — А то никогда не станешь майором. Я получил указание с самого верха — действовать жестко. Ты его возьмешь! И вытри ты наконец с губ жир!
— Понял, товарищ полковник, — взял салфетку со стола Шибанов.
Одолев два чебурека, Григорий осознал, что они невероятно жирные и полковника можно назвать настоящим Героем, ибо он доедал уже пятый чебурек.
— И еще вот что, возьмешь Маркелова. Пускай втягивается понемногу в работу. Отпуск для него закончился.
— Хорошо, товарищ полковник.
— Ты знаешь, где обычно обитает Сева Вологодский?
— В ресторане «Новый Арбат». Там у него что-то вроде резиденции.
— Вытряхнешь его прямо из резиденции. Ничего страшного не случится, если вы всю его братию положите мордой в пол. А особо ретивым выбьете пару зубов. Это хорошая профилактика на будущее. — Понял, товарищ полковник.
***
Тихоня был несказанно удивлен, когда в десять часов вечера из двух небольших микроавтобусов выскочило полторы дюжины спецназовцев. Расшвыряв стоящую в дверях толпу, они ворвались в ресторан «Новый Арбат». Подобного сценария не предусматривалось. Через десять минут мобильный телефон Севы Вологодского должен зазвонить, и он, не мешкая, выйдет на улицу. Во всяком случае, так объяснил ему Сан Саныч. У входа он постоит всего лишь пару минут, после чего разочарованно вернется в ресторан. Вполне достаточно, чтобы через оптический прицел отыскать его выпуклый лоб.
Поднять руку на вора — это значит подписать себе смертный приговор. Но Тихоня сумел зафаловать собственную совесть тем, что исполняет богоугодное дело. А как же иначе! Вместо того, чтобы париться на шконарях вместе с остальными сидельцами, он как-никак гуляет на воле, да еще с чистыми документами.
Через несколько минут двое собровцев вывели из стеклянных дверей Севу Вологодского. Через мощные линзы оптического прицела Тихоня рассмотрел разбитую губу вора, по его подбородку тоненькой струйкой стекала кровь. Руки были стянуты наручниками за спиной. Вор скрючился так, что казалось, он усиленно кланяется людям, стоящим у входа.
Всмотревшись в собровца, идущего за Севой, Тихоня с удивлением узнал в нем Захара Маркелова. Вот, значит, о какой встрече говорил Сан Саныч. Страх, малость уже подзабытый, проснулся в нем вновь, заставив поежиться от неприятного холода.
Процессия мужчин быстро двигалась по направлению к микроавтобусу, еще секунды три-четыре — и они будут недосягаемы. Лоб Севы Вологодского рассекали поперечные морщины, они глубоко резанули переносицу и криво разошлись в стороны.
Теперь Тихоня знал, что ему делать. Он выбрал самое основание переносицы, где мелкие морщины собрались в узелок, и, затаив дыхание, плавно потянул спусковой крючок.
***
Беду можно предвидеть. В сущности, для этого требуется не так уж и много: разблокировать собственное сознание, изъяв из него массу условностей, из которых, в общем-то, и состоит человеческая психика. Отдаться чистым природным инстинктам, что сродни звериному чутью. Совсем не случайно зверь, ни разу не видевший ружья, пускается наутек в тот самый момент, когда охотник наставляет на него ствол. И в то же время он может вести себя равнодушно и даже подпустить человека на предельно близкое расстояние, если тот не будет вооружен. Одной сообразительностью поведение дикого зверя не объяснишь, здесь действует природное чутье.
Нечто подобное произошло и с Захаром. Опасности он еще не увидел, но интуитивно ощутил, что она находится где-то рядом и даже заглядывает в его лицо.
Захар поднял глаза и увидел солнечный блик, мелькнувший где-то на верхних этажах здания напротив. Снайперская винтовка! В первое мгновение его охватил ужас. Он представил, с каким интересом рассматривает сейчас его лицо неведомый снайпер, не без злорадства отмечая на нем внезапное смятение.
Возможно, именно сейчас он выбирает точку на его черепе, куда произведет выстрел. Но неожиданно Сева Вологодский дернулся и повалился прямо на собровца, топавшего впереди.
Голова его бесчувственно и гулко стукнулась об асфальт, ноги разметались, как в последнем прыжке, а вот руки, цепкие и длинные, как корневища старого дерева, согнулись, вывернув плечи. Конечности Севы мелко задрожали, видно, стряхивая с себя зацепившуюся душу, а потом он распрямился и затих.
— Он наверху! — ткнул Захар пальцем. — Бегом!
Плотный поток машин мешал пересечь Смоленскую площадь. Отважно, как тореадор в стае разбушевавшихся быков, Захар уворачивался от бамперов автомобилей и уверенно прорывался сквозь них. Потеряно минуты три, за это время киллер мог спокойненько спуститься с верхних этажей, юркнуть в открытую машину и незаметно скрыться в ближайшем переулке.
Рядом, шумно сопя, бежали спецназовцы, широко размахивая «кипарисами».
И автомобили, словно натолкнувшись на невидимое препятствие, скрипя тормозами, дисциплинированно останавливались. На лицах водителей прочитывалось недоумение, удивление и даже откровенный страх. А вдруг осерчает мальчонка да пальнет короткой очередью в лобовое стекло.
Завернув за угол, Захар тут же обратил внимание на худощавого парня лет двадцати пяти. Что-то в его облике показалось ему на удивление знакомым. Он даже слегка приостановился, пытаясь присмотреться к нему повнимательнее: тот же поворот головы, осанка, походка… Парень, ни на кого не глядя, юркнул в темно-серый «БМВ». Дверца неслышно закрылась, и автомобиль, набирая скорость, влился в общий поток, где тут же и затерялся, словно хищная рыбина в глубокой стремнине.
— Ты чего встал? — подоспел спецназовец, шумно переводя дыхание.
— Все. Нам его не достать. Где ты собираешься его искать? На каком этаже? А потом, какими силами? Ты что, собираешься оцепить целый микрорайон? — жестко, будто бы зачитывая приговор, вопрошал Захар. — И где гарантия, что стреляли именно оттуда?
— Но ты же сам говорил, что стреляли отсюда… — растерянно произнес парень.
— Да мало ли чего я говорил? — неожиданно резко воскликнул Маркелов. — Я тебе что, специалист по баллистике, что ли? Вызовем экспертов, они и определят угол полета пули, а там можно и вычислить, в какой именно квартире эта «кукушка» сидела.
— А до этого — будем сидеть и ждать, что ли?
— Ты как хочешь, а я возвращаюсь обратно, меня на тротуаре покойник дожидается.
***
Темно-серая «БМВ» легко скользила по Садовому кольцу. Сан Саныч, казалось, забавлялся скоростью, он утопил педаль до упора, и Матвей чувствовал, как его тело вжимается в кожаное кресло, словно при взлете реактивного самолета.
— Ну что, посмотрел на своего дружка? — не удержался от улыбки Сан Саныч, скосив глаза в сторону примолкшего Тихони. — И как он тебе? Сильно изменился со дня вашей последней встречи?
— Не очень, — буркнул Матвей. — Послушай, Сан Саныч, ты не мог меня как-то предупредить или для тебя в кайф подобные сюрпризы?
— Привыкай, надеюсь, нам с тобой придется долго работать вместе, если тебя, конечно, не пристрелят. А потом, такие розыгрыши — черта моего характера.
И вот еще что я тебе хочу сказать, не называй меня больше Сан Саныч. Для многих людей я Филин, и подобное обращение мне льстит. Филин — птица умная и очень глазастая. Ты знаешь, кто будет твоим следующим клиентом?
— Нет, — тихо произнес Матвей.
— Возьми в «бардачке» желтый конверт, в нем фотографии.
Тихоня открыл отсек для перчаток и вытащил из него небольшой узкий конверт. Вытряхнул содержимое. На колени упали две цветные фотографии, на которых он увидел высохшего сутулого старика. Само по себе это выглядело очень странно. Место этого старого гриба где-нибудь в богадельне, но уж никак не в коллекции Филина.
