class="p1">— Ты правда это сказала?
— Брэдли, — ткнула я рукой в плечо брата. — Разве мы не спешим.
— Не то, чтобы спешим, — покрутил он руками в воздухе. — Мам, ко скольким нам лучше подъехать к квартире?
— Я договорилась с арендатором на двенадцать часов дня.
Со стороны казалось, что у нас всё хорошо, как и раньше, но я видела, как удивилась мама от обращения Брэдли к ней, видела, как брату было неловко обращаться к ней именно так. Внутренне между нами существовало напряжение. Это выразилось бы чуть ярче, знай родители о намерении Брэдли поехать на поиски биологической матери. Я знала, и я видела, как сложно ему даётся снова приспособиться к нашим отношениям, а родители не видели, но скоро должны были узнать об этом.
Доехали до Сиэтла мы быстро. Нас встретили большие небоскрёбы, оживлённая улица, пробки, звуки и голоса большого города. Для Брэда это была уже привычная обстановка, для меня же это была мечта и страх в одно мгновение. Я мечтала о жизни в большом городе почти всю свою сознательную жизнь, но в последнее время я боялась оставаться здесь на долгие времена, ведь никогда не была уверена, что именно в этом городе моя жизнь не пройдёт впустую. Как только я въехала в Сиэтл меня посетила мысль, что сейчас может быть тот самый момент, когда в Тенебрис вернётся Фил, или когда в Тенебрисе кто-то из школы устроит самую большую дискотеку за всю историю. Я боялась пропустить почти всё, что может случиться в моём маленьком городе.
К арендатору мы приехали чуть раньше положенного времени. Нам показали небольшую комнату, в которой запросто могли бы уместиться мы с мамой. Брэдли посидели с нами до вечера, а потом уехал в общагу. Он приезжал следующие четыре дня каждый день, отвозил меня в разные магазины, приносил маме нужные ей вещи, а потом стал посещать нас всё реже.
Мы жили так больше двух недель, но призраки прошлого посещали нас каждый день. Я всё чаще просыпалась посреди ночи с криками о том, что вижу в другом конце комнаты маньяка, иногда я начинала рыдать не из-за чего, порой меня оглушал прилив смеха, мне становилось смешно от простых вещей. В какой-то из дней своей жизни в Сиэтле я хотела вызвать призрак Кевина, в надежде на то, что он действительно пролетит ко мне я попросила Брэда привезти мне свечи, карты для гадания и лимонные листья. Всё правда было сложно и плохо в этом городе.
Это и есть конец истории Тенебриса. Убийств больше не было. Больше не было появлений чёрного джипа на улицах города. Это всё испарилось навсегда, но в моей душе и сердце оставило огромный отпечаток.
В один из летних дней с первыми лучами солнца в нашей с мамой комнате раздался оглушительный звонок телефона. Папа вырвал меня из безмятежного сна. Я с вниманием следила за мимикой мамы, постепенно понимая, что произошло что-то хорошее.
Она положила трубку, посмотрела на меня полным надеждой взглядом и сказала:
— Звонил папа. Они поймали убийцу.
Тёмный город засыпает.
Просыпается убийца.
Он идёт и освещает себе путь.
Кто же станет новой жертвой,
Кто её посмел обидеть,
Кто посмел обидеть девочку его?
В ночь на тринадцатое июня в отделение полиции поступил звонок от Грейс Уилсон. С дрожью в голосе она просила быстрее приехать, потому что они с дядей стали новой жертвой убийцы.
Отряд примчался быстро. Они ворвались в дом, полный тишины, но не обнаружили ничего, что могло бы угрожать жизни Уилсонов.
— Что случилось? — спросил отец.
— Здесь знак, — Грейс указала на стену. На бледных обоях отчётливо и ярко пылала чёрная буква А.
— Осмотреть всё, — скомандовал отец, и отряд разделился по комнатам в поисках убийцы.
Они осмотрели буквально каждый уголок, составили протокол, обсудили всё с Грейс и Бобом Уилсоном, но не было буквально ни одной наводящей подсказки. Переходя ко второму плану, полиция пошла опрашивать соседей в надежде на глупую мысль, что кто-то из них поздней ночью выглядывал в окно и видел, как кто-то пробирается в дом Уилсонов.
Буквально каждому человеку пришлось объяснять, почему в столь позднее время их беспокоит полиция и почему их визит нельзя отложить на попозже. Все с сонными лицами отвечали, что в три часа ночи они спали, пока полиция не постучала в двери дома Дебби Бэй. Она уже была совсем немощной и ездила на кресле-каталке. Она медленно-медленно открыла двери и пропустила в свой дом отца и его коллег.
— Я засыпаю вечером, — сказала она. — Но сегодня я выпила слишком много чая с бубликами из корицы и пшеничной муки, поэтому не могу уснуть уже третий час подряд.
— Отлично, — улыбнулся отец. — Может вы видели кого-нибудь на улице буквально полчаса назад.
— По-моему, — она показала пальцем на Боба Уилсона, — я видела, как вы возвращались домой.
— О нет, — тут же ответил он. — Весь день я был дома.
— Странно, кто же это тогда был? — удивлённо призадумалась Дебби Бэй. — К вам приехали гости?
Грецс отрицательно показала головой, при этом намекнув отряду, что Дебби Бэй может быть и не в себе.
— Очень странно, — размышляла она. — Я ещё долго сидела на своей веранде, наблюдала за городом, и что-то я не припоминаю, чтобы этот молодой человек вышел из вашего дома.
— Маньяк мог выбежать из заднего окна, — предположила Грейс, обращаясь к полиции.
— Нет-нет, я бы увидела, как человек убегает в другую сторону. Он определённо не вышел из вашего дома. Советую вам осмотреть ваш дом.
Мой отец слегка призадумался. Время было позднее, соображалось с трудом. Все мысли направлены были в основном на подавление сна, поэтому голову не осеняли абсолютно никакие идеи.
— Нам стоит осмотреть дом ещё раз? — предложил Тони.
Папа с минуту помедлил, тихо размышляя над случившимся.
— Нет, — сказал он. — Возьмите этих двоих.
Позже, в отделении полиции Грейс Уилсон призналась, что все убийства в городе — дело рук её дяди.
***
За большим столом сидели мой отец, Усач-Бородач, Робинсон, Тони, приехавшие из других городов следователи и Грейс.
Отец открыл большую тетрадь, взял в руки ручку. Следователь из Нью-Йорка положил на стол небольшое устройство — диктофон. Отец сложил руки, устремил взгляд на Грейс и сказал:
— Ты признаёшь, что все убийства совершил твой дядя?
— Нет, — уверенно ответила она. — Не все убийства принадлежат ему. Некоторые были и моими.
По кабинету послышались возгласы сотрудников полиции.
— Первой жертвой был мистер Келли, учитель химии, — произнёс отец, когда в кабинете замолчали. — Не объяснишь, за что он был убит?
— Второй жертвой, — еле слышно сказала она.
По кабинету
