— Спасибо, но я не уверен, понравится ли это Коко. Для Юм-Юм она, может, и подойдёт, но Коко любит принимать еду из знакомых рук.
После этого Квиллер закончил статью «Всё о зелёном» и отправился в редакцию, чтобы сдать рукопись в набор. Джуниор Гудвинтер быстро пробежал статью намётанным редакторским глазом.
— Ты всегда хвастался, Квилл, — сказал он, — что можешь написать тысячу слов ни о чём, и — чёрт возьми! — наконец ты блестяще это доказал. И впрямь ни о чём! Ничего не скажешь!
— А у вас что сегодня на первой полосе? Если вообще что-нибудь есть… — с такой же издевкой в голосе парировал Квиллер.
— Как что? Тельма со своими попугаями, — ответил редактор. — Шикарное фото, его снял Буши, но вот текст звучит как пресс-релиз. Он был бы уместен в некрологе, вот что я могу сказать. Его следовало написать тебе, Квилл.
— Я всегда думал, что Джилл хорошо пишет.
— Да, но она привыкла брать интервью у местных. А со знаменитостями она теряется. В школе журналистов у нас был профессор, он постоянно вбивал нам в голову: «Будь проще — и люди к тебе потянутся, особенно очень важные персоны!»
— Неплохой совет, — одобрил Квиллер.
— Первое моё задание заключалось в том, что я должен был взять интервью у особо важной персоны. Этот неуч пропустил мой вопрос мимо ушей и стал читать мне заранее приготовленную лекцию, пока я не сказал: «Извините, сэр, можно я задам вам простой вопрос?» Он выслушал меня и холодно ответил: «На простой вопрос вы и сами должны знать ответ». Я со всем уважением сказал ему: «Да, сэр, я-то знаю, но мне хотелось бы убедиться, что вы тоже это знаете». Боже! Я, конечно, рисковал, но он был сбит с толку моей напускной самоуверенностью, и интервью получилось что надо.
Квиллер понимающе кивнул. У Джуниора имелась одна особенность: похоже, он знал секрет вечной молодости. В колледже он казался учеником средней школы, да и теперь ему — заместителю главного редактора и отцу двоих детей — никак нельзя было дать больше пятнадцати.
Когда Квиллер вернулся домой, Коко дал ему понять, что на автоответчике ждёт сообщение. «Это Селия, шеф. Мы обслуживаем ваш воскресный приём. Можно я приеду сегодня во второй половине дня, проверю, что нужно, и посмотрю, как обстоят дела?»
Несмотря на искажения, которые давала запись, Коко узнал голос. Эта женщина приносила им лакомство — мясной хлебец. Он возбуждённо заплясал на столе.
Квиллер тут же набрал номер телефона Селии и оставил своё сообщение: «Приезжайте в любое время, кошки по вам соскучились».
Селия Робинсон когда-то арендовала каретный сарай Квиллера. Она была уже бабушкой, но обожала всякие приключения. Живя во Флориде в доме для престарелых, она решила, что лучше играть в снежки, чем в настольные игры. В Мускаунти она готовила обеды на заказ, охотно бралась за любую работу и поднимала всем настроение своим весёлым смехом.
Оказалось, что она обожает шпионские и детективные романы, а Квиллер питал пристрастие к расследованию преступлений. Если у него возникали подозрения и усы, как это часто бывало, начинали топорщиться, он сразу, незаметно для окружающих, начинал втихую искать улики. А кто мог быть более незаметным тайным агентом, чем бабушка-хохотушка? Селия называла Квиллера «шеф», а он её — «агент 0013 1/2».
Потом Селия вышла замуж за добродушного седовласого Пата О'Делла и переселилась в дом на Приятной улице.
— Поверьте, она вышла за меня из-за моей просторной кухни, вот что её пленило, — частенько говорил О'Делл, утрируя свой ирландский акцёнт.
Пат владел фирмой, в которую обращались те, кому требовались услуга дворников, швейцаров, вахтеров. Вдвоём с Селией они занялись доставкой продуктов и обслуживанием приемов.
Слова Квиллера «приезжайте в любое время» Селия истолковала как «приезжайте немедленно» и появилась, «не успел телок взмахнуть хвостом».
— У вас есть время выпить сока? — спросил Квиллер, приглашая её за стойку бара.
— Ой, у вас новые барные табуреты! — воскликнула Селия. — Какие удобные! А где киски?
— Сидят на холодильнике и глаз с вас не сводят.
Селия стала рыться в своей большой сумке, и тут же раздались два шлепка — это кошки спрыгнули на пол. Юм-Юм приземлилась словно пушинка, а Коко — с шумом, как и подобает солидному мужчине.
Квиллер дал им несколько кусочков мясного хлебца.
— Это вам для возбуждения аппетита, — объяснил он. — Основное угощение будет подано в половине шестого.
— Вам нравится ваше новое занятие? — спросил он у Селии.
— Очень. Но я скучаю без секретных поручений, шеф.
— Можете по-прежнему вынюхивать что-нибудь потихоньку, если у вас есть время и если Пат не будет возражать.
— А он и не узнает, — подмигнула она Квиллеру. — У вас возникли какие-то подозрения, шеф?
— Да нет. Всего лишь гложет любопытство. Кто купил Дом оперы и что там происходит? И почему такая секретность? Если я начну задавать вопросы, сразу пойдут слухи.
— Вопросы могу задавать я. Куда мне лучше сходить?
— В суд. Выяснить, кто купил дом. В ратушу — узнать, выдавали ли они разрешение на перепланировку. Может быть, здесь кроется ключ к разгадке… Только не торопитесь, Селия.
— Я смогу сделать это во вторник. В понедельник мы обслуживаем день рождения на Пурпурном мысе. Как вы считаете, кто-нибудь нас осудит, если мы с Патом не пойдём на ужин к Ричарду Теккерею? Нам ведь нужно будет всё прибрать здесь, в амбаре, после приёма, вернуться домой и подготовиться к Пурпурному мысу. Кому мне это объяснить?
— В пригласительном письме не говорится, что от вас ждут ответа, — сказал Квиллер. — Значит, и объяснять ничего никому не требуется. Просто делайте то, что считаете нужным. А если меня спросят, я что-нибудь придумаю.
— Да уж, придумывать вы мастер! — восхищённо воскликнула Селия. — Я вспоминаю о вас всякий раз, как покупаю фрукты и овощи у Тудлов.
Она так развеселилась от воспоминаний, что поперхнулась клюквенным соком и закашлялась.
— Полегче, полегче, — стал успокаивать её Квиллер.
А вспомнила она, как несколько лет назад откопала важную улику, которую надо было держать в строжайшей тайне. Поэтому они с Квиллером договорились о встрече в продуктовом отделе супермаркета Тудлов. Со стороны их можно было принять за незнакомых друг с другом покупателей, обсуждающих цены на огурцы или качество дынь. А Селия в это время шёпотом сообщила Квиллеру о своём удивительном открытии, столь невероятном, что его опасно было доверить бумаге, а тем более обсуждать по телефону, на котором мог стоять «жучок». Трагикомические загадки развлекали Селию, в душе остававшуюся молодой.
К великому удивлению соседей, Селия и Пат до сих пор играли в снежки.
— Сколько шампанского заказано для приёма? — спросил Квиллер.
— Герцог заказал пару ящиков и хочет, чтобы шампанское как следует охладили. Так что мы привезем свой портативный холодильник, у которого есть регулятор температуры. А столовое стекло мы берём напрокат, это будет именно стекло, а не пластик. Герцог считает его омерзительным. Он одалживает нам банкетную скатерть своей бабушки и сам заказывает цветы для украшения стола. Поскольку после приёма все отправятся на ужин, в качестве закуски к коктейлям будут поданы крошечные, на один укус, бутерброды. Герцог хочет, чтобы сыр был самый лучший.
Когда Селия ушла, Квиллер отправился к почтовому ящику за свежим номером «Всякой всячины». А потом дошагал до входа в Центр искусств и, присев на скамью, стал в нетерпении просматривать материалы, посвященные Тельме Теккерей.
Здесь была занявшая три колонки фотография Тельмы, беседующей с двумя попугаями, и интервью под заголовком «Тельма с друзьями возвращается в родное гнездо». Говоря о своих пяти попугаях, Тельма несколько оттаяла и стала сентиментальной: «У меня было шесть птиц, но бедняга Чико скончался. Я до сих пор храню его клетку и покрывало, на котором вышито его имя».
Интервью давало массу возможностей назвать какое-нибудь известное имя, и ни одной из них Тельма не упустила. Ведь у неё в клубе обедали кинозвезды и политические деятели.
Она похвасталась, что её брат-близнец был доктором-ветеринаром. А её восторженные слова об отце заставили Квиллера перечитать интервью ещё раз.
«Мой папа был фермером, выращивал картофель, работа была очень тяжёлая, он выбивался из сил, чтобы заработать на жизнь. Но потом ему пришла в голову блестящая идея — по-новому использовать картофель. И он разбогател! Тогда он смог отправить моего брата в колледж и помог мне заняться бизнесом в Голливуде. Он изобрел низкокалорийные картофельные чипсы!»
Тут распахнулась дверь Центра искусств, и оттуда вышел Торнтон Хаггис со словами:
— Нечего здесь бездельничать!
— Торн! Ты видел сегодняшний номер? — Квиллер помахал газетой перед носом у Торнтона.
