– Да брось ты, какой там принципиальный, – начал было Устинович-младший, но звонок в дверь не дал ему договорить.
В коридоре раздались шаги – это бабушка отправилась открывать, ибо кухня, где они занимались с Викторией, находилась ближе к входной двери, чем гостиная, в которой заседали мы с Борисом. Бабушка вышла во двор, открыла калитку, и я увидела, как мимо окна рысью пронесся Митя, а за ним торопливо прошла Ида Глебовна. Щелкнул замок, в прихожей раздались голоса, и по интонации любимого я догадалась, что сейчас мне придется туго.
– Борь, умоляю, спрячься куда-нибудь, – шепотом взмолилась я.
– Отелло твой примчался? – прищурился Джуниор.
– Борь, ты же мой друг?
– И дальше что? – усмехнулся приятель, не трогаясь с места.
– Лезь под диван! – скомандовала я.
– Ты и придумала! Там узко, я в корме не пройду, – обиженно буркнул Борис.
Я схватила Джуниора за руку, сдернула со стула и насильно затолкала за занавеску. В следующую секунду распахнулась дверь, и на пороге появился Митя. Клетчатая рубашка его была распахнута, футболка взмокла от пота, безумные глаза за стеклами очков, не замечая меня, блуждали по комнате, кого-то высматривая.
– Привет, – криво улыбнулась я, помахав рукой.
– Где он? – прорычал любимый. – Не отпирайся, я видел во дворе его машину!
– Митя, ты как раз к чаю, – миролюбиво проговорила бабушка, поглаживая гостя по нервно вздрагивающей спине.
– К черту чай! – гаркнул Рындин, скидывая со спины бабушкину руку.
Занавеска дернулась, и из-за нее вышел Борис.
– Эй, комрад, ты потише, все-таки с дамой разговариваешь, – одернул Джуниор моего кавалера.
– Борь, не кричи на него, Митя творческий человек, понимать надо, – встала я на защиту любимого.
– Ага! – злорадно закричал фотохудожник, упирая в Бориса трясущийся указательный палец. – Я знал, что и этот будет здесь!
– Есть что сказать мне? – невинно осведомился Борис, угрожающе надвигаясь на Рындина.
– Мальчики, не надо ссориться, – мягко попросила бабушка. – Пойдемте пить чай. Митя, ты напрасно беспокоишься, Борис с Агатой обсуждают рабочие моменты.
– Знаю я эти моменты, – уже отходчивей буркнул Митя, в планы которого драка, как видно, не входила. И, обернувшись ко мне, распорядился: – Агата, быстро поехали домой! Хватит рассиживаться по гостям!
Борька не сводил с меня насмешливого взгляда, как бы спрашивая: и что, поедешь? Но я не поддалась на провокацию. Подхватила Митю под руку и направилась к двери.
– Тетя Ида, – вдруг послышалось из кухни. – Вот, я нарисовала свою фантазию.
Хлопая пушистыми ресницами, в дверях кухни стояла Вика, теребя в руках исчерканный листок.
– Добрый вечер, – учтиво поздоровалась она с Митей. – Это ты – творческий человек? Тогда ты должен понимать в искусстве. Хочешь посмотреть мой рисунок?
– Не так чтобы очень, – растерялся застигнутый врасплох Рындин.
Но Вика уже сунула ему под нос свое художество. Пару минут Митя вглядывался в картинку, после чего глухо спросил:
– И что это такое?
– Моя могилка, – смущенно потупившись, ответила Вика. – Видишь, какая она красивая? Вся в цветах и венках, как у Наташи.
– Гениально, – раздраженно буркнул Митя, возвращая рисунок девочке и почти бегом покидая мою обожаемую дачу, где я планировала провести дивный вечер с теми, кого люблю, – с дедом, бабушкой, ну, и, конечно же, с Борисом. Но ради Мити я была готова на все, даже пожертвовать радостью общения с друзьями и родственниками.
– Я по тебе весь день скучал, – сердито сообщил Митя, как только мы отъехали от дома.
– Я тоже, – с чувством откликнулась я. – Только дел было много.
– Да врешь ты все! Какие у тебя могут быть дела? – пробурчал любимый. – Вот я весь день тебя ждал, думал – ты приедешь, разрулишь проблемы.
– Что за проблемы?
– У нас раковина на кухне засорилась, там посуда со вчерашнего дня мокнет, я прямо не знаю, что делать.
Беспомощность Мити порой поражала. Он был как малый ребенок, не приспособленный к жизни.
– Нужно вынуть посуду, прочистить раковину, а затем положить все обратно и вымыть при помощи «Фейри» и синей поролоновой губки, которая лежит на правом углу мойки, – расписала я алгоритм действий. – Приедем – я все сделаю. Лучше расскажи: ты подготовил снимки для журнала Пещерского?
Наш общий приятель начал выпускать специализированный журнал, посвященный работам молодых фотографов, и Митя лелеял надежду, что и его пригласят в штат, но Пещерский находил различные отговорки, чтобы этого не делать.
– Конечно, подготовил, только никто их не берет, – кисло откликнулся любимый. – Мутят они что-то за моей спиной, я это чувствую. Голову морочат.
– Не переживай, родной, ты все равно самый талантливый, – улыбнулась я, поглаживая Митю по руке, судорожно сжимающей руль.
Борису я звонила из ванной, включив воду и зажав трубку рукой, чтобы Митя не подслушал нашей беседы.
– Борь, это я. Можешь сделать для меня одну вещь?
– Все, что угодно, но только утром, – сонно откликнулся Джуниор. – Я уже полчаса, как сплю.
– Нет, Борь, сейчас! Позвони Пещерскому, пусть он возьмет в свой журнал Митю, – настаивала я. – Митя парень талантливый, но стеснительный. Ты же знаешь, он за себя просить не станет.
– Пещерский сам знает, что ему делать, – раздраженно буркнул кудрявый друг. – Прошу тебя, Агата, не лезь не в свое дело. Парни сами разберутся.
– Ну, Боречка, ну миленький, только ты можешь помочь Мите! Пещерский тебя послушает, позвони, а?
– Ладно уж, жди звонка.
Перезвонил приятель через пять минут.
– Пещерский просит денег, он хочет спонсорскую помощь от нашей конторы, говорит, у моего папочки бабла – куры не клюют. За это он готов взять в журнал твоего Митю.
– Боречка, ведь ты нам поможешь? – обрадовалась я.
– С чего бы это? – удивился Джуниор. – Даже не подумаю.
– А я всегда считала, что мы друзья, – стараясь, чтобы голос не слишком дрожал, отчеканила я перед тем, как повесить трубку.
* * *
На следующий день Митя подвез меня к Управлению внутренних дел, а сам поехал в фотостудию к Пещерскому. Вадик позвонил нам рано утром и сказал, что взвесил все «за» и «против» и принял решение взять Митю в журнал. Закрывшись в туалете, я набрала номер Бориса и горячо зашептала в трубку:
– Борька, я знала, что ты самый лучший друг на свете! Спасибо большое за Митю!
– Не стоит благодарности, – фыркнул приятель и дал отбой.
В УВД мы прибыли вовремя, и вот уже двадцать минут я стояла у дверей и нервно теребила в руках смартфон, понимая, что безобразно опаздываю, а клиент до сих пор не пришел. Зная обязательность Ильи, я с ужасом думала, как он нас встретит, и раз за разом набирала номер Руслана, но абонент был вне зоны действия сети. Тогда я плюнула и отправилась к Лисицыну одна. Следователь встретил меня в дверях – он сам только что вернулся из лаборатории.
– Привет-привет, – поздоровался Хитрый Лис, как только я добежала до кабинета. – А где же наш красавчик Муратов?
– Он немного задерживается, – промямлила я. – Думаю, с минуты на минуту подъедет.
Лисицын распахнул дверь и жестом указал в глубь помещения.
– А ну-ка зайди, – сухо проговорил он, сверля меня подозревающим взглядом.
Я проскользнула в кабинет и устроилась на стуле для посетителей, а Илья занял место за рабочим столом. Напротив него пустовал еще один стол, и, кивнув на него головой, Лисицын попросил:
– Только, Агат, если что – при коллегах я не Илюша, а Илья Васильевич, договорились?
– Само собой, – согласилась я.
– Чайник поставить? Не знаю, как ты, а я не успел позавтракать.
– От чашки чая не откажусь.
– Тогда посиди, схожу наберу водички, – попросил Илья, покидая кабинет с чайником в руках.
Как только он вышел, я снова принялась названивать подзащитному. Руслан снял трубку после третьего набора. Не ответил, а именно снял, потому что кроме невнятного мычания я так ничего и не услышала, хотя и пыталась выяснить, где он находится и почему до сих пор не приехал к следователю.
– Ну что, Муратов так и не пришел? – вернувшись, недовольно уточнил Лисицын.
– Думаю, он вчера перебрал с уборщиком клеток Александром Ткачиком и теперь не может связать двух слов даже по телефону.
– Этого и следовало ожидать, – заключил Илья. – В прошлый раз Муратов после эпизода с Варварой Белоконь тоже сразу запил. Я ему еще тогда говорил, что не доведут его бабы до добра.
– А Варвара к нему какое отношение имела? – насторожилась я. – Он же жену любил!
– Не знаю, кого он там любил, – раздраженно откликнулся мой собеседник. – Но по имеющимся данным, твой подзащитный приехал из Николаева следом за своей давней подругой Белоконь. Во всяком случае, он сам так говорил в прошлый раз. Не удивлюсь, если врал, ибо на мой вчерашний запрос николаевские коллеги сообщили совершенно другую версию его отъезда.
