— Читал про пожар.
Я уловила в его голосе нотку сочувствия, чего и добивалась, ненавидя себя за то, что разыгрываю эту карту.
— Вы были знакомы с Николасом Спенсером? — спросила я.
— Его отец, доктор Эдвард Спенсер, был моим другом. Мы оба увлекались микробиологией, и я часто заглядывал к нему, чтобы понаблюдать за экспериментами. Для меня это занятие было очень увлекательным. К тому времени, как я здесь обосновался, Николас Спенсер уже окончил университет и переехал в Нью-Йорк.
— Когда вы видели Николаса Спенсера в последний раз?
— Шестнадцатого февраля, на следующий день после сбора средств.
— На ночь он остался в городе?
— Нет, он уехал утром после сбора средств. Я не ожидал его увидеть. Позвольте объяснить. Вы находитесь в доме, в котором он вырос, полагаю, вам это известно.
— Да.
— Двенадцать лет назад отец Ника скоропостижно умер от сердечного приступа, примерно в то время, когда Ник женился. Я сразу же предложил купить их дом. Он всегда нравился моей жене, а мой первый врачебный кабинет был мне тесен. В то время я планировал сохранить лабораторию, чтобы повозиться с результатами ранних опытов, которые, по мнению доктора Спенсера, ни к чему не привели. Я попросил Ника разрешить мне только скопировать записи, а он их мне просто оставил. И забрал с собой все поздние отцовские папки, содержащие, по его мнению, обещающие результаты. Как вы наверняка знаете, его мать еще молодой умерла от рака, и отец поставил целью своей жизни найти лекарство от этой болезни.
Мне припомнилось выражение лица Ника Спенсера, когда он мне об этом рассказывал.
— Вы воспользовались записями доктора Спенсера? — спросила я.
— Не вполне. — Бродрик пожал плечами. — Ох уж эти мне благие намерения! Я был всегда слишком занят, и к тому же для создания двух новых исследовательских кабинетов мне понадобилась площадь, отведенная под лабораторию. На случай, если Спенсер когда-нибудь придет за ними, я хранил записи на чердаке. Он так и не пришел до того дня, когда состоялся сбор средств.
— Это было всего за полтора месяца до его смерти! Почему же в таком случае он за ними приехал? — спросила я.
Бродрик замялся.
— Он ничего не объяснял, поэтому я не знаю наверняка. Но явно был чем-то встревожен. Или скорей возбужден. Потом я сказал ему, что он приехал напрасно, и Спенсер спросил, что я имею в виду.
— Что же вы имели в виду?
— Прошлой осенью кто-то из его компании приехал за записями, и мне пришлось отдать их.
— Как Ник прореагировал на ваши слова?
Теперь я была заинтригована.
— Он попросил меня назвать имя или описать этого человека. Я не смог вспомнить его имени, но описал его. Хорошо одетый мужчина с рыжеватыми волосами, среднего роста, лет сорока.
— Ник догадался, кто это?
— Наверняка не знаю, но его это сильно озадачило. Он сказал: «У меня меньше времени, чем я полагал», — и ушел.
— Не знаете, навещал ли он в городе кого-то еще?
— Должно быть. Час спустя, когда я шел в больницу, он проехал мимо меня на машине.
Поначалу я планировала сделать следующую остановку в средней школе, которую посещал Ник. Просто хотелось узнать, каким он был в детстве. Но после разговора с доктором Бродриком передумала и теперь намеревалась сразу поехать в «Джен-стоун» на поиски парня с рыжеватыми волосами, чтобы задать ему несколько вопросов. Если он действительно работал в «Джен-стоун», в чем я почему-то серьезно сомневалась.
Выйдя из больницы, Нед поехал домой и сразу лег на диван. Он сделал все, что мог, но все же подвел Энни. Тогда в одном кармане у него была спрятана бутылка с бензином и шнур, в другом — зажигалка. Ему не хватило одной минуты, чтобы сделать с комнатой то же самое, что с домом.
Потом он услышал щелчок двери лифта и увидел копов из Бедфорда. Они знали, кто он такой. Нед был уверен, что они не успели рассмотреть его лицо. Ему не хотелось, чтобы они задумались над тем, почему он в больнице теперь, когда Энни нет в живых.
Конечно, Нед мог бы сказать им, что записался на прием к доктору Грину. Это было бы правдой — несмотря на большую занятость, доктор Грин втиснул его в свое обеденное время. Он приятный человек, хотя и соглашался с Энни в том, что Неду следовало обсудить с ней продажу дома в Гринвуд-Лейке.
Нед не говорил доктору Грину о том, что взбешен. Сказал лишь, что ему очень грустно. Он сказал тогда: «Я так скучаю по Энни. Я ее люблю».
Доктор Грин не знал истинной причины смерти Энни, не знал, что она выскочила из дома, села в машину и ее сбил мусоровоз. А все потому, что сильно разозлилась на Неда из-за акций «Джен-стоун». Доктор не знал, что Нед работал у мастера ландшафтного дизайна в поместье Бедфорд, дом в котором сгорел, и что он хорошо ориентировался в этом поместье.
Доктор Грин дал ему успокоительные таблетки и снотворное. Добравшись домой из больницы, Нед принял две таблетки снотворного и заснул на диване. Проспав четырнадцать часов, он проснулся в четверг, в одиннадцать утра.
Именно в этот момент в дверь позвонила домовладелица, миссис Морган. Двадцать лет назад, когда они с Энни сюда въехали, домом владела ее мать, а в последние годы дом перешел к миссис Морган.
Неду она не нравилась. Это была крупная женщина с агрессивным выражением лица. Загородив вход, она стояла в дверном проеме, но он точно знал, что она пытается заглянуть в комнату, явно напрашиваясь на неприятность.
Когда она заговорила, в ее голосе отсутствовали привычные жесткие и крикливые нотки:
— Нед, я думала, вы уже на работе.
Он не ответил. Не ее дело, что его снова уволили.
— Вы знаете, как я сожалею по поводу Энни.
— Угу. Конечно.
Он все еще был так разбит от действия таблеток, что с трудом мог лишь бормотать.
— Нед, у меня возникла проблема. — Теперь сочувствующий тон уступил место тону деловой женщины. — Ваша аренда истекает первого июня. Мой сын скоро женится, и ему нужна ваша квартира. Мне жаль, но вы ведь понимаете ситуацию. И, как дань памяти Энни, разрешаю вам бесплатно пожить здесь до конца мая.
Час спустя он поехал в Гринвуд-Лейк. Некоторые из прежних соседей работали на своих лужайках. Он остановился перед участком, где стоял когда-то их дом. Теперь тут везде была лужайка. Исчезли цветы, которые Энни сажала с такой любовью. Пожилая миссис Шефли, живущая в другой половине их дома, обрезала кусты мимозы в своем саду. Подняв глаза, она заметила его и пригласила на чашку чая. Угостила домашним кофейным тортом и даже вспомнила, что он любит класть в чай много сахара.
— У вас ужасный вид, Нед, — сказала она, сидя напротив, и глаза ее наполнились слезами. — Энни вряд ли понравился бы ваш растрепанный вид. Она всегда старалась, чтобы вы хорошо выглядели.
— Мне придется переехать, — сказал он. — Хозяйке нужна квартира для сына.
— Нед, куда вы пойдете?
— Не знаю. — Продолжая бороться с недомоганием от снотворного, Нед кое-что придумал. — Миссис Шефли, можно мне снять у вас свободную спальню, пока я что-нибудь не найду?
В ее глазах промелькнуло неудовольствие.
— Ради Энни, — добавил он.
Он знал, что миссис Шефли любила Энни. Но женщина покачала головой:
— Ничего не получится, Нед. Вы не самый опрятный из людей. Энни всегда за вами прибирала. Дом маленький, и мы будем ссориться.
— Я думал, вы хорошо ко мне относитесь.
Нед почувствовал, как в нем закипает гнев.
— Я хорошо к вам отношусь, — примирительно сказала она, — но, когда живешь с человеком под одной крышей, все совсем по-другому.
Она выглянула в окно.
— О, посмотрите, вон идет Гарри Харник. — Она подбежала к двери и позвала его. — Ко мне пришел Нед, — крикнула она.
Гарри Харник был тем самым соседом, который предложил купить у них дом, потому что ему понадобилось расширить двор. Не сделай Гарри это предложение, Нед не продал бы дом и не вложил бы деньги в ту компанию. Теперь Энни не стало, дома нет, а домовладелица хочет вышвырнуть его вон. Миссис Шефли, которая всегда была так мила с ним и Энни, не хочет даже сдать ему комнату.
В дом с сочувствующей улыбкой на лице вошел Гарри Харник.
— Нед, я ничего не знал про Энни, пока все не кончилось. Мне очень жаль. Она была такой чудесной.
— Замечательной, — согласилась с ним миссис Шефли.
Предложение Харника купить дом было первым шагом к гибели Энни. Сейчас миссис Шефли позвала соседа, потому что не хотела оставаться с Недом наедине. «Она меня боится», — подумал Нед. Даже Харник смотрел на него как-то странно. «Он тоже меня боится», — решил Нед.
Домовладелица, вопреки своим словам, предложила ему пожить в квартире бесплатно в течение мая, потому что тоже его боится. Ее сын не сможет с ней жить — они плохо ладят.
«Просто она хочет от меня избавиться», — сказал себе Нед.
