Судья Хайрем Холл знал, где его искать. Если знал судья, это не составляло тайны и для остальных. Опять, в какой уже раз, Пепп убедился, что любое деяние шерифа округа рано или поздно становится достоянием всех и каждого.
Но почему судья нашел его в субботу под вечер? Обычно в это время судья играл в гольф. Он неоднократно давал понять Пеппу, что от полудня субботы до полудня воскресенья его лучше не беспокоить. «Даже в том случае, если президент-республиканец Соединенных Штатов превысит скорость на территории округа», — слова судьи. После гольфа судья любил пропустить по стопочке со своими приятелями в раздевалке гольф-клуба.
— Мне бы твою форму, Пепп, — судья Холл припарковал «Шевроле» в тени дерева. Открыл дверцу, повернулся на водительском сиденье, поставил ноги в дорожную пыль. — Для сорокапятилетнего мужчины у тебя неприлично много энергии.
Судья был в зеленой шляпе для гольфа, голубой рубашке с короткими рукавами и розовых брюках.
Остановившись, Пепп наклонился вперед, уперся руками в колени, глубоко вдохнул. Он не любил останавливаться на вершине холма. Обычно сразу поворачивался и легкой трусцой отправлялся в обратный путь.
— Ты каждый день пробегаешь шесть миль?
— Если удается, — ответил Пепп. — Практически каждый.
— И другим бы такую хорошую привычку! — Судья, прищурившись, смотрел на Пеппа. Выражения его лица он определить не смог. — Пепп, как я понимаю, в нашем округе случилась жуткая трагедия. Нашу юную королеву красоты, мисс Мэри Лу Саймс, забили до смерти. И, как мне стало известно, по подозрению в убийстве арестован и посажен в тюрьму Скайлар Уитфилд.
Пепп кивнул.
— Где сейчас Скайлар?
— В тюрьме.
— Пепп, ты не считаешь, что Саймсы и Уитфилды входят в число самых любимых и уважаемых семей округа?
Перед мысленным взором Пеппа возникло каменное лицо Джона Саймса.
— Да, я знаю, — прочитал его мысли судья. — После возвращения с этой войны Джон стал больно уж мрачен. Мы все это понимаем, во всяком случае, принимаем. Но, Пепп, весь округ, весь штат восторгаются его детьми. Мэри Лу решила показать всему миру, как красивы женщины округа Гриндаунс. И Скайлар, Пепп. Я заметил, что Скайлар Уитфилд не может пройти по городу, не вызвав восхищенных взглядов дам. Лучший ученик школы. Каждое воскресенье играет на трубе в церкви. Его усилиями многие женщины и дети обратились к Богу.
— Не играл в футбол в средней школе, — пожал плечами Пепп. — Утром его мать сказала, что Скайлара не приняли ни в один из трех колледжей, куда он посылал документы.
— Не играл в футбол? Это твои слова, Пепп?
— Красавчика. Чика Хэнсона.
— Пепп, я полагал, что знаю тебя лучше, чем кто бы то ни было. А главное, мне известно, что во всем округе нет большего интеллектуального сноба, чем ты. Ты едва терпишь наш образ мыслей и наш выговор. Для тебя человек, не прочитавший «Закат и падение Римской империи»[9] задом наперед на языке оригинала, то есть на египетском, — ноль без палочки.
— Сам не читал этой книги, Хайрем. Даже спереду назад. Но я не думаю, что «Закат и падение Римской империи» изначально написан на египетском.
— В этом весь ты: поправляешь старого тупицу, место которого на поле для гольфа. Если бы тебе не приходилось участвовать в выборах, я сомневаюсь, чтобы ты уделил нам, жителям округа, хоть минуту своего времени. Ты предпочитаешь утыкаться носом в книгу, а не в дела округа. И вот тому доказательство. Играл этот парень в футбол за школьную команду или нет, тебе до лампочки, Пепп. Мэри Лу действительно убили?
— Да.
— Может, ее задрал медведь? Говорят, они тут водятся.
— Результатов вскрытия еще нет. По моему мнению, кто-то забил ее кулаками.
— Скайлар Уитфилд?
— Возможно. — Судья смотрел на Пеппа, ожидая продолжения. — Вечером Мэри Лу принимала участие в вечеринке на «Уитфилд-Фарм». Когда появился Скайлар, вроде бы Мэри Лу и он поцапались.
— Поспорили?
— Судя по тому, как мне рассказали, нет. Скорее играли на публику.
— Этот парень заставляет людей орать и вопить. Есть в нем что-то такое. От бродячего цирка.
— Но на вечеринке Скайлар и его приятель Дуфус разозлили Мэри Лу, испортили платье, ей пришлось уйти.
— Дуфус?
— Потом Скайлар и Мэри Лу оказались в одном месте и в одно время, но порознь. — Пепп краем кроссовки провел по пыли линию. — Как я понимаю, в этом округе все считают, что Мэри Лу Саймс и Скайлар Уитфилд всюду должны бывать вместе. А вот в «Холлер» они пришли каждый сам по себе. Может, даже не разговаривали.
— То есть ты подозреваешь, что они действительно серьезно поссорились? Разругались?
— На месте преступления нашли швейцарский армейский нож, принадлежащий Скайлару.
— Ее не зарезали?
— Думаю, что нет. Результатов вскрытия...
— Так при чем тут нож?
— Получается, что Скайлар побывал на месте преступления. Даже если он и говорит, что днем раньше нож был у него. Я уверен, что мы найдем свидетелей, которые покажут, что днем раньше видели у него этот нож. На ноже нет ни пятнышка ржавчины. А убили Мэри Лу в глухом лесу, судья. Не на оживленном перекрестке.
Судья вздохнул.
— Я бы поставил «в N».
— Возможно, убийца — волосатый незнакомец? Я тоже на это надеюсь. Если бы не нож...
— Ты знаешь, почему я здесь, вместо того чтобы играть в гольф, как велит мне Господь?
— Залог?
— Уитфилды — люди вежливые. Они мне не позвонили. Я сам позвонил им и сказал, что очень сожалею о том, что у них такая беда. Потому что все остальные позвонили мне. Пастор Бейкер. Сенатор Уилкинс. Даже старшая Мэри Лу, Эм-эл Саймс. Мать убитой девушки. Плача, она уверяла меня, что нет причины сажать Скайлара в тюрьму.
— Причина есть, — возразил Пепп.
— А есть причина держать его там?
Пепп кивнул:
— Думаю, что да, Хайрем. Как ты отметил, Скайлар — интеллигентный, находчивый, энергичный, заметный в округе юноша. Неизвестно, что он может натворить. И что может произойти с ним. Я подозреваю, это первая трудность, с которой ему пришлось столкнуться в жизни. Если он виновен, ему требуется время, чтобы все обдумать. А округу требуется время, чтобы свыкнуться с мыслью о том, что такое возможно.
— Ты намекаешь, что мне не следует реагировать на происшедшее до понедельника?
Пепп улыбнулся:
— Ты бы и не отреагировал, будь это президент Соединенных Штатов от республиканской партии.
— Он в камере один?
— Думаю, что да. — Пепп надеялся, что помощник шерифа Хэнсон не выкинул очередной фортель, помещая Скайлара в камеру. — Свободных камер у нас предостаточно.
— Проверь это.
— Хорошо.
— Пепп, как ты думаешь, какой мне установить залог?
— Вопрос не ко мне, судья.
— Я знаю. Просто размышляю вслух. Уитфилды небогаты. У Дэна страховая контора. Моника работает в библиотеке. Как, по-твоему, пятьдесят тысяч — не чрезмерная сумма? Земля у них наверняка не заложена. Впрочем, это я смогу выяснить. Подозреваю, что содержать ферму им непросто, едва ли она приносит прибыль.
— Мне кажется, это большие деньги.
— Вроде бы у Уэйна на Севере дела идут хорошо. Люди говорят, он стал миллионером.
— Его сын, сын Уэйна, сейчас гостит на «Уитфилд- Фарм».
— Точно?
— Джонатан. Я его не видел.
— Значит, Дэн может позвонить брату.
— Знаешь, Хайрем, я думаю, что оказал парню услугу, посадив его в тюрьму.
— Почему?
— Что-то в нем есть такое... Ну, я чувствую, что некоторые его не любят.
— Ты думаешь, на свободе ему может грозить опасность?
— Я знаю одного человека, для которого без нужды врезать ему — лучший подарок.
— Кто-то из твоих помощников?
— В патрульной машине Чик плакал.
— Понятно, Пепп. — Судья убрал ноги в кабину. — Думаю, ты прав. До понедельника оставим все, как есть. Пусть парень и весь округ успокоятся, привыкнут к возможности, о которой ты упоминал. Отвезти тебя к тому месту, где ты спрятал свою машину?
Пепп посмотрел на свои голые руки.
— Да. Бегать больше не хочется.
В дом Пепп вошел через дверь черного хода и насколько смог дружелюбно крикнул: «Привет!» Он придерживался мнения, что ровные отношения между супругами могут обеспечить если не счастливое, то приемлемое сосуществование в пределах одного дома. Ответа не последовало.
Он, однако, услышал легкий шорох — дерево по дереву. Должно быть, передвинули стул.
До семи вечера, если верить часам, оставалось пятнадцать минут, однако в доме не пахло свежеприготовленной пищей. Или хотя бы разогретой. В кухне царила грязь. Грязные кастрюли на плите, грязные тарелки в раковине, все, включая стол и пол, требовало уборки.
Он прошел в столовую. Газеты, журналы, буклеты, горой наваленные на обеденном столе. Этому и посвящала все свое время Марта Джейн, как она говорила, «искала доказательства». На верхнем буклете Пепп прочитал: «МУЖЧИНА - ТИРАН, ЖЕНЩИНА - ЖЕРТВА».
