— Тот, про кого я спросила, вообще-то финансовый директор в одной фирме.
— Значит, у него начальная стадия. Ну и препараты противопаркинсонические принимает, должно быть.
— А в финансисты пошел, чтобы симптом «счета денег» зря не пропадал?
— Тебе бы все смеяться.
Дальше я расспросила Наташку о ее счастливой семейной жизни и радужных планах на будущее. Надеюсь, ей удастся осуществить их — Владик ее домостроевец, вряд ли он даст жене возможность вернуться к любимой работе.
И все же внутренний голос подсказывал мне, что я еще не готова к встрече с Медиком. Определенно не хватало какого-то важного звена: я точно знала, что Степаныч не претендент на место босса, но доказать этого не могла. Пришлось опять прибегнуть к помощи моих драгоценных кубиков. «Имеет ли смысл копать дальше?»
4+18+27 —«И все-таки все тайное рано или поздно становится явным», — ответили они мне.
Ага, значит, действительно что-то есть. Спасибо, всезнающие мои! Мне позарез нужен был козырь в рукаве, иначе этого хитрюгу Медика не прижать…
И я решилась на отважный, можно сказать, отчаянный шаг — на прямой разговор с самим Николаем Степановичем. Может быть, на это толкнула меня неожиданно возникшая в первый же момент личная симпатия, а не производственная необходимость, кто знает! Но в этом я видела наилучшее решение проблемы.
Я взяла карточку с офисным телефоном Медика и, недолго думая, набрала номер. Как и ожидалось, мне ответил приятный женский голос его личной секретарши. Деловым тоном я попросила пригласить к телефону Белозерцева. Мне, конечно, ответили, что его здесь нет. Однако я твердо потребовала, чтобы мне немедленно помогли разыскать Николая Степановича, так как у меня к нему очень срочное дело, а я никак не могу с ним связаться.
Секретарша засуетилась и выдала мне сразу три номера, добавив при этом, что по одному из них я обязательно смогу его застать. По первому же из них ответил сам Степаныч. Я представилась близкой подругой его старшего сына и попросила о личной встрече. Он, не колеблясь, согласился.
* * *
В девять вечера Белозерцев ждал меня у кафе «Ретон», там для нас был зарезервирован отдельный кабинет. После того как принесли наш заказ, он вопросительно взглянул на меня:
— Вы знаете, у меня такое странное чувство, что мы уже где-то встречались.
— Не буду юлить, вы видели меня позавчера на загородной даче вашего босса.
Он долго и напряженно смотрел на меня, слегка сощурив глаза и сведя брови, как будто старался проникнуть за мою внешнюю оболочку, а потом неуверенно спросил:
— Неужели это вы были с Романом Евгеньевичем?
— Ну вот, — широко улыбнулась я, — а Медик говорил, что узнать меня практически невозможно.
— Меня редко удается удивить, но вы… — и он красноречиво развел руками.
— Николай Степанович, я надеюсь, что все, сказанное здесь, останется между нами. Медик не санкционировал этого разговора, я пришла сюда на свой страх и риск, твердо уверенная в том, что найду в вас надежного союзника, а не противника.
— Не могу обещать стать вашим сторонником, не будучи посвященным в суть дела, но даю слово, что все, сказанное здесь, не выйдет за пределы этой комнаты.
— Ну и отлично. Николай Степанович, я частный детектив Татьяна Иванова.
На лице моего собеседника было написано искреннее изумление, такого поворота событий он никак не предполагал.
— У Медика, — продолжила я, — были серьезные опасения насчет руководящей группы вашей компании. Он считал, что среди вас может скрываться организатор покушения на босса, поэтому нанял меня.
— Я должен был догадаться, — нахмурившись, произнес он.
Почва для психологической атаки была подготовлена, и я аккуратно, внимательно следя за реакцией на свои слова, пошла в наступление:
— Мне известна печальная история, заставившая вас войти в криминальную структуру. Мало того, у меня в руках результат вашего первого анализа и заключение по этому поводу специалиста. Откровенно говоря, я ни на минуту не допускаю мысли, что это вы пытаетесь сместить босса, но доказать свое внутреннее убеждение мне нечем, ведь проведенное во Франции лечение было успешным.
Тут я сделала небольшую паузу — собеседник промолчал.
— Думаю, нам обоим выгодно, чтобы ваша кандидатура была вычеркнута из списка претендентов на пост босса. Медик — крайне опасный человек, это вы знаете не хуже моего…
Я снова выдержала паузу, на этот раз более длительную, беспокойство, появившееся на его лице, начало расти, пора было бросить на чашу весов сомнения последний довод:
— Давайте вместе убедим Медика в вашей непричастности — таким образом я избавлюсь от лишних хлопот, а вы обезопасите себя и… своих близких.
Я мягко коснулась кончиков пальцев его правой руки, лежавшей на столе и теребившей бумажную салфетку:
— Николай Степанович, поверьте, это необходимо.
— Хорошо, Таня, — тихо заговорил он, — слушайте.
Белозерцев отнял свою руку от моей и, сняв очки, потер переносицу, сильно зажмурив при этом глаза. «Тщательно взвешивает каждое слово, — подумала я, — видно, что-то очень серьезное… и безрадостное».
— Этого действительно не знает никто, кроме моего лечащего врача во Франции… Никто — ни члены моей семьи, ни босс. Кстати, прошу вас, сделайте все возможное, чтобы мои родные не были посвящены… — Ему было трудно произнести горькое признание. Наконец, он, нервно сглотнув слюну, выдавил: — Мне осталось совсем немного — может, год, может, полтора, а может быть, всего лишь месяц… Теперь ничто не может спасти меня, даже высокоразвитая западная медицина. Я обречен и вот уже три месяца как знаю об этом.
Дальше его речь полилась свободнее, самое тяжелое было позади:
— Скажите, может ли человека, находящегося в моем положении, интересовать вся эта мышиная возня вокруг власти и денег?.. Я сейчас думаю только о своих детях, об их будущем и мечтаю только об одном — чтобы их миновала моя участь. И еще одно… пусть они живут скромно и честно, я очень старался оградить своих сыновей от какого-либо даже косвенного участия в своем предприятии. Мой старший — специалист в области компьютерной техники, средний хочет стать дизайнером, у младшего выбор далеко впереди…
Степаныч на минуту задумался, потом, посмотрев мне прямо в глаза, решительно добавил:
— Если Роману нужны доказательства истинности моих утверждений, он может связаться с моим лечащим врачом, тот даст ему необходимые материалы: результаты анализов и обследований. В конце концов, он и сам может сделать анализ крови…
* * *
Я шла домой по пустынной улице. На душе было паршиво. Попался бы мне сейчас под руку мой змееобразный клиент, сказала бы я ему пару ласковых.
Дома, чертыхаясь, я осушила стакан армянского коньяка и забылась крепким сном.
* * *
Утром Медик снова ждал меня у подъезда, на этот раз я прилично опоздала, минут на тридцать. Он был терпелив и даже не выразил своего неудовольствия по поводу столь длительной задержки.
— Привет, у тебя усталый вид, последние два дня порядком тебя вымотали.
— Да уж, приятного было мало, — сквозь зубы процедила я.
— Что скажешь?
Медику явно не терпелось.
— Реальную угрозу для твоего шефа ни Клименко, ни Белозерцев представлять не могут. У Клименко, что называется, кишка тонка, нервишки ни к черту, рассматривать его в качестве претендента на пост главы фирмы просто глупо. Белозерцев тонок, умен, проницателен, выдержан, но… тяжело болен — я думаю, тебе это прекрасно известно.
— Конечно, но его дела не так уж и плохи. За границей лейкоз успешно лечится, и у него достаточно средств, чтобы позаботиться о своем здоровье. Может быть, теперь ему еще острее хочется власти и денег, ведь, побывав на грани жизни и смерти, особо чувствуешь вкус к жизни, хочешь взять от нее как можно больше, — рассуждал Медик.
— Логично, но не в данном случае, — буркнула я.
— Почему же?
— Белозерцеву осталось совсем немного. Его голова занята проблемами совсем иного характера, ему глубоко плевать на весь ваш гнилой базар.
Медик насторожился:
— Откуда у тебя такие сведения?
— От верблюда! — злобно рявкнула я. — Сделай ему анализ крови, ты ведь врач по образованию. Белозерцев не будет возражать.
Медик сник, положил голову на руль и тихо произнес:
— Жаль. Хороший мужик…
Мы помолчали с минуту, как будто уже похоронили его. Меня передернуло, и я уже готова была возмутиться, но тут подал голос Медик:
— Откровенно говоря, я и сам был почти уверен, что Клименко и Белозерцев верны боссу. Но такова моя работа, я обязан был подстраховаться — вдруг под безобидную овечку долгое время умело маскировался опасный хищник? Сама знаешь, как это бывает… Теперь, пожалуй, мне стоит признаться: мой босс чрезвычайно умный человек — он никогда не допускал к себе людей конкурентоспособных. Он тщательно подбирал, перелопачивая горы человеческого материала, тех, кто, прекрасно выполняя определенные функции, не мог бы замахнуться на большее, в силу тех или иных обстоятельств был бы ограничен жесткими рамками. Поэтому боссу и удалось так высоко взлететь. Вообще-то он умнейший мужик, но вот сдавать начал…
