– У каждой семьи свои «скелеты в шкафу», – согласился Дронго, – что было потом с этим мальчиком?
– Ничего. Он перевелся в другой институт. Родители помогли ему перевестись. Но, кажется, его он тоже не закончил. Вы знаете, наркомания – такая болезнь, от которой трудно излечиться. Очень трудно. По-моему, этот мальчик сейчас где-то работает.
– А если это он решил доводить свою бывшую пассию до сумасшествия, и, когда его обнаружил муж Наили, он нанес ему роковой удар. Если он наркоман, такая версия выглядит правдоподобной.
– Нужно будет проверить, – согласился Карелин, – хотя в подобный рационализм наркомана трудно поверить. Он скорее переломал бы всю обстановку в доме, чем рискнул бы каждый раз лезть в чужую квартиру и воровать там разные мелочи.
– Вы правы, – согласился Дронго, – но проверить все равно следует. Наиля никогда не вспоминала о нем?
– Даже слышать о нем не хотела.
– И потом она вышла за Скляренко?
– Не сразу. Ей было уже двадцать пять. Знаете, как бывает. Все подруги замужем, у всех дети. А ты, самая красивая и самая умная, сидишь в ожидании своего принца. Всегда бывает обидно, и я понимаю девочек. У меня у самого двое дочерей. Старшая вышла замуж и довольно быстро развелась. Сейчас у нее трехлетний мальчик. А вторая пока учится в университете. Но Наиля была всегда умницей. Золотая медаль в школе, красный диплом в институте. В общем, молодец. И однажды она встретила своего будущего мужа. У них была романтическая история. Она куда-то спешила вместе с двумя коллегами, и в их машину врезался «Мерседес» Скляренко. Он тогда был уже холостым. На месте аварии он сразу предложил свою помощь и забрал Наилю в больницу. Потом не отходил от нее, привозил домой фрукты и цветы. У нее не было ничего серьезного. Немного повредила ногу и руку, можно сказать, поцарапала. Никаких переломов не было, только ушибы. Но Константин произвел на нее впечатление. Красивый, хорошо одетый, богатый, достаточно умный, умеющий нравиться женщинам. Успешный бизнесмен. Они начали встречаться, и вскоре он сделал ей предложение. Вот так. Это было два года назад. Я бы не назвал этот брак идеальным. Он был достаточно ветреный человек. Такой счастливчик, которому все легко давалось. Его отец занимался крупным строительным бизнесом в Москве еще в семидесятые годы при Промыслове. И передал как бы по наследству свои связи и знакомства сыну. Конечно, Наиля – более глубокий и сложный человек. Она умница, начитанная, образованная, тонко чувствующая. Если бы у меня был сын, я бы не желал лучшей невестки для себя. Мужчины иногда даже не понимают, какие женщины живут рядом с ними.
– У меня к вам вопрос, – неожиданно перебил его Дронго, – а если бы Константин Скляренко посватался к вашей дочери? К старшей или младшей? Вы бы согласились их отдать?
– Сложный вопрос, – задумался Карелин, – можно мне еще коньяка? Сложный. И очень интересный.
Дронго налил коньяк, и гость выпил его почти залпом. Поставил бокал на столик.
– Вы знаете, – продолжал полковник, – я отвечу вам предельно честно. Если бы он посватался к моей старшей дочери, я бы, скорее всего, согласился. Он – обеспеченный человек из хорошей семьи. С приятными манерами, образованный, нравится людям. Или нравился, что более точно. Никак не могу свыкнуться с мыслью, что его убили. А вот если бы он посватался к моей младшей дочери... Нет. Я бы, возможно, не согласился. Просто она – другой человек. Более современный, если хотите. Ей мало успешного бизнесмена, она хотела бы иметь рядом с собой друга. Настоящего друга, который бы понимал ее с полуслова. Нет. Если бы он посватался к моей младшей, я бы ему отказал. Или она бы ему отказала. Что, в общем, одно и то же.
– Вы считаете, что он не мог быть настоящим другом?
– О погибших плохо не говорят. Просто у меня есть своя собственная теория. Признаюсь, что она может быть порочной и неверной, но эта моя теория. Дело в том, что занятие бизнесом в условиях Москвы и нашей современности – это всегда некоторый риск. И достаточно сложные отношения с партнерами, поставщиками, клиентами, налоговой инспекцией, разными контролирующими и проверяющими органами. Я уже не говорю об остальных чиновниках, в общем, со всеми. Здесь трудно работать. У нас ведь настоящий бандитский капитализм со своими бандитскими законами. Не обманешь не выиграешь. Не сумеешь жульничать – прогоришь. Будешь искренним – разоришься. В общем, в бизнесмены идут не всегда самые порядочные и честные. Скорее самые ловкие и умелые. Признаюсь, что это порочная теория, и вы можете со мной не согласиться. Но профессия обязательно накладывает свой отпечаток. И если, работая в милиции или прокуратуре, становимся более жестокими и черствыми, то и, занимаясь бизнесом, становимся бессовестными и циничными. Вы, наверно, согласитесь со мной, что патологоанатомы могут спокойно обедать рядом со свежевыпотрошенным трупом, чего не могут сделать даже их коллеги-врачи. Или сотрудники милиции, которые привыкли к виду обезображенных тел и страшных открытых ран. Это как политики, которые врут на работе и подсознательно врут дома. Скляренко был бизнесменом во втором или третьем поколении и знал все правила игры. Понимаете, что я хочу сказать. Он не был ангелом...
– Ангелов вообще не осталось.
– Он был бизнесменом, и это накладывало отпечаток на отношения. Однажды я был свидетелем того, как он не приехал на день рождения Наили, объяснив это срочным совещанием. А я случайно узнал, что они с друзьями кутили всю ночь в ресторане «Царская охота». Согласитесь, что молодой супруг не должен вести себя подобным образом. Хотя такое поведение – в традициях молодых. Моя старшая дочь, узнав об этом, не нашла здесь ничего предосудительного. У бизнесменов бывают свои совещания и во время корпоративных вечеринок, заявила она. Нужно понимать, что это часть их работы. Возможно, она права. Но вот моя младшая дочь такого поведения решительно не приняла. И заявила, что никогда не поймет подобного поведения мужа.
– Ей будет сложно, – усмехнулся Дронго.
– Я тоже ей об этом говорю. Нельзя так бескомпромиссно относиться к мужчинам. Нужно уметь примиряться с их недостатками. И Костя не был лишен недостатков. Но я не понимаю, кому нужна была его смерть. И тем более не понимаю этих отключенных камер наблюдения и пропадающих из дома вещей. Зачем? Кому нужны были эти вещи? Если дорогая сумка, я еще понимаю, но гребень. – Зачем? Кому он нужен? Или другие мелочи? Я был убежден, что просто домработница складывает эти вещи в другое место, но Наиля убеждена, что вещи пропадают из дома и домработница не могла их забрать. Тогда кто и зачем их забирал? Вот этот вопрос меня волнует. Ведь я знал погибшего. Он бы точно не стал уносить из дома какой-то гребень или сумку своей жены. Он был состоятельный бизнесмен и далеко не дурак. Зачем ему заниматься такими глупостями? Ума не приложу. Тогда получается, что он сам оборудовал отключение камер, чтобы помочь вору лазать в собственную квартиру. Но это нонсенс. И куда пропадали вещи? А самое главное, почему он оказался в своей квартире и кто его мог убить? Если бы я не знал эту семью столько лет, я, возможно, спокойно отправился бы к себе домой. Есть следователь прокуратуры, есть сотрудники уголовного розыска, которые обязаны этим делом заниматься. Но меня беспокоит это убийство. И еще больше меня беспокоят эти непонятные кражи.
– Если учесть, что ключи были только у трех людей, то подозреваемыми могут быть только они, – напомнил Дронго, – погибший Скляренко, его жена и ее мать.
– Галия исключается, – сразу возразил Карелин, – у нее абсолютное алиби. Несчастная женщина так переживает за свою дочь.
– Какое алиби? Она была на даче?
– Нет. Она утром выехала к себе домой. Но ключи оставила на даче.
– Вы проверяли?
– Конечно. Одна пара ключей была в кармане погибшего. Вторая пара была у самой Наили. А третья оставалась на даче. Они были в спальной комнате, где обычно ночует Галия. Лежали в левой тумбочке.
– В правой, – поправил его Дронго.
– Верно, – Карелин улыбнулся, – я перепутал. Ключи находились в правой тумбочке. Вы, очевидно, тоже вчера проверяли. Но самое важное – даже не эти ключи. Галия физически не могла быть в квартире ни при каких обстоятельствах.
– Почему?
– Скляренко приехал к себе домой примерно к четырем. Как сейчас мы точно установили, он оставил машину в соседнем дворе и прошел к дому. На это могло уйти минут пять или десять. Затем он поднялся наверх. Вы знаете, почему я сразу вам поверил и решил приехать именно к вам? Дело в том, что сотрудники милиции просмотрели все пленки. В это время он как раз выходил из кабины лифта на пятнадцатом этаже. Понимаете? Как он вошел в дом, нигде не видно. Но зато ясно видно, что он выходит на пятнадцатом этаже и идет к выходу на лестницу. Потом он исчезает. И через некоторое время находят его труп. Но вы не знаете, как мы его нашли. А это самое важное. Дело в том, что он как раз вошел к себе в квартиру, когда позвонила его теща. Она собиралась сообщить ему, что они с Наилей будут ждать его у нее в доме. О звонке ее просила Наиля, которая была на конференции. Они разговаривали около минуты, когда Галия услышала какой-то треск и шум. Непонятный крик. И его телефон сразу отключился. Она попыталась снова с ним связаться, но не смогла. И тогда позвонила мне. Она была очень встревожена. Я сразу послал двух сотрудников, чтобы проверить все на месте. Галия была всегда достаточно трезвым человеком и не стала бы так просто паниковать. Мои офицеры обнаружили убитого Скляренко в его квартире. Если бы не она, он мог бы пролежать в доме не один день.
