недели, – то здесь она от меня в одном телефонном звонке. Но я могу сама себя обслужить. Может быть, ты не заметила, но я это уже довольно давно делаю.
– Я позаботилась, чтобы у тебя было все, что тебе может понадобиться или захотеться, Эдриен, не говори со мной таким тоном! – Недоумение и растерянность сменились раздражением и гневом. – Ты получаешь самое лучшее образование, которое только можно пожелать. Такое, что потом можешь выбирать любой колледж. У тебя красивый и надежный дом. Чтобы у тебя все это было, я работала – и работала, света не видя.
Эдриен посмотрела на Лину долгим пристальным взглядом.
– Ты работала, света не видя, потому что ты целеустремленная честолюбивая женщина с огромной энергией. И я на тебя за это не в обиде. Мне хорошо было в обычной школе, там у меня были подруги. Сейчас я постараюсь устроиться хорошо и завести подруг там, куда ты меня всунула. Если я уеду на две недели, у меня этого не получится.
– Если ты думаешь, что я девчонку-подростка оставлю в Нью-Йорке, чтобы она тут устраивала вечеринки, пропускала школу и шлялась по улицам, ты очень ошибаешься.
Эдриен сложила на столе руки, подалась вперед:
– Вечеринки? С кем? Я не пью, не курю, наркотиков не употребляю. У меня в том году намечалось что-то вроде бойфренда, но сейчас придется начинать с нуля. Я с десяти лет все время в почетном списке. А если бы я хотела часами шляться по улицам, то вполне при тебе могла бы. Ты бы не заметила разницы. Посмотри на меня! – Эдриен вскинула руки. – Я такая ответственная, что самой тошно. Потому что мне приходилось такой быть всегда. Ты проповедуешь баланс – окей, я как раз хочу сбалансированности. Чтобы меня не выдергивали из привычной жизни опять. Хватит.
– Если ты решительно настроена не ехать, я узнаю, могут ли тебя дедушка с бабушкой принять на пару недель.
– Мне бы очень приятно было бы к ним поехать, но я остаюсь тут. Я буду тут ходить в школу. Если ты мне не доверяешь, пусть меня Мими проверяет каждый день. Подкупи швейцаров, чтобы они докладывали, когда я прихожу и ухожу, – мне все равно. Я собираюсь по утрам вставать и идти в школу. Я собираюсь днем возвращаться и делать уроки. Я собираюсь делать упражнения для поддержки формы прямо здесь, в том самом чудном домашнем зале, что ты оборудовала. Я буду себе готовить еду или ее заказывать. Мне не интересны вечеринки, секс и пьянство до отключки. Меня интересует нормально начать учебный год. Вот и все.
Лина оттолкнулась от стула, встала, подошла к стене и уставилась на панораму Ист-Ривер.
– Ты так говоришь, будто… Я для тебя делала все, что могла, Эдриен.
– Я знаю. – Вспомнились бабушкины слова того давнего лета. Твоя мама делает все, что может, Эдриен. – Я знаю, – повторила она. – И ты должна мне поверить, что я не буду делать что-то, что тебе не понравится. Если не веришь в это, то поверь, что я никогда ничем не расстрою и не огорчу Поупи и Нонну. Чего я хочу – так это, черт меня побери, ходить в эту самую школу.
Лина закрыла глаза. Она могла настоять на своем, она здесь главная. Но какой ценой? И ради чего?
– Ты не должна приходить после девяти или выезжать за пределы района – только к Мими в Бруклин.
– Если я захочу в кино в пятницу или в субботу вечером, пусть тогда будет до десяти.
– Согласна. Но ты должна согласовать это со мной или с Мими. Я не хочу, чтобы в эту квартиру ты пускала кого бы то ни было, пока меня нет – кроме Мими и ее родных. Или Гарри. Он едет со мной, но может вернуться на денек.
– Я не ищу компании. Я ищу стабильности.
– Кто-нибудь из нас – я, Гарри или Мими – будет каждый вечер звонить. В какое время – не скажу.
– Устраивать нежданные проверки?
– Я готова положиться на твое желание вести себя ответственно. Но совсем не готова пустить все на самотек.
– Согласна.
Бриз пошевелил волосы Лины цвета жареных каштанов.
– Я… мне казалось, что тебе нравится ездить.
– Отчасти. Иногда.
– Если передумаешь, я тебе организую переезд к Мими или к бабушке с дедушкой. Или перелет ко мне, туда, где я буду.
Эдриен знала, что мама именно так и сделает и не будет постоянно повторять «я-же-тебе-говорила». От этого что-то в душе смягчилось.
– Спасибо, но у меня все будет нормально. Я буду занята в школе, и еще я сейчас изучаю колледжи. Еще у меня есть проект, который я хочу начать.
– Что за проект?
– Мне еще нужно о нем немножко подумать.
В свои шестнадцать Эдриен умела быть уклончивой, причем незаметно. Еще она умела сменить тему:
– А еще мне нужно купить пятифунтовый пакет «эм-энд-эмз», пару галлонов колы и пять-шесть пакетов чипсов. Базовые запасы, так сказать.
Лина слегка улыбнулась:
– Если бы я подумала, что ты всерьез, могла бы отправить тебя в нокаут и уволочь с собой. Мне пора, скоро придет машина. Я на тебя полагаюсь, Эдриен.
– Я не подведу.
Лина наклонилась, поцеловала Эдриен в макушку.
– Когда я сяду в Л-А, тут уже будет поздно, так что звонить не буду. Я напишу.
– Окей. Счастливого тебе полета и удачного турне.
Лина кивнула и пошла к выходу. Что-то кольнуло в груди, когда она обернулась и увидела, что Эдриен снова взялась за перо.
Продолжала писать как ни в чем не бывало.
Спускаясь по лестнице на нижний уровень, Лина вынула телефон и позвонила Мими.
– Привет, уже с дороги звонишь?
– Сейчас поеду. Послушай, Эдриен остается здесь.
– Эдриен – что?
– Она очень хорошо все аргументировала. Я понимаю, что это не твоя работа, но ты бы наверняка подумала, прежде чем устраивать турне национального масштаба на третью неделю нового учебного года, когда она только-только осваивается в новой школе. Я этого не учла. Секунду.
Она позвонила вниз:
– Бен, привет, Лина Риццо. Пришли, пожалуйста, кого-нибудь за моими чемоданами. Спасибо.
– Мими, я не могу ей не доверять. Она никогда не давала мне для этого повода. И видит бог, она пожестче, чем я о ней думала, и это очень для нее хорошо. Ты сможешь ей позвонить потом, послушать, какой у нее голос?
– Конечно. Если она хочет остаться здесь, когда ты уедешь, это можно организовать.
– Она так решила. Если передумает, я полагаю, она даст тебе знать, но сейчас она
