Идрисси единственный продолжал возмущаться и демонстрировать недоверие. Но что он мог сделать? У него были сомнения в правдивости ее истории, но не было доказательств, что она действительно совершила что-то противозаконное.
В итоге ей разрешили утром вернуться в Марракеш. В любом случае никакого суда не будет. Убийцы больше нет в живых.
47
Двадцать четыре часа спустя Флоренс стояла у арочного входа на улице Хомман Аль-Фатуаки в Марракеше. Наверху большими буквами было выведено название отеля: «Ла-Мамуния». Пройдя через него, она оказалась во внутреннем дворе, утопающем в зелени олив и пальм. В дальнем конце сквозь листву виднелся фасад, украшенный причудливым узором.
Дорога от ее отеля – он находился в нескольких кварталах от того, в котором они останавливались с Хелен, – заняла всего десять минут. На этот раз она с удивительной легкостью прошла лабиринт узких улочек и свернула на кишащий людьми бульвар, чувствуя себя скорее воодушевленной, чем ошеломленной его хаосом.
Хотя сумерки уже начали сгущаться, Флоренс надела темные очки и широкополую соломенную шляпу, которую купила днем на базаре.
Когда она подошла к зданию, двое мужчин в красных накидках и белых фесках распахнули перед ней деревянные двери. Над их головами качнулся яркий фонарь.
Вестибюль напоминал элитный торговый центр с бутиком Ива Сен-Лорана и знаменитой парижской кондитерской. Очередной отделанный мрамором храм роскоши. Флоренс подумала, что Хелен была права: уединение и свобода – гораздо более ценное достояние.
Она позвонила Грете накануне вечером, после того как Идрисси и Мэсси наконец покинули виллу, и попросила ее перенести их встречу на следующий день, не объясняя причин. Сейчас она увидела ее в темном углу лобби-бара «Черчилль». Грета смотрела в телефон, освещавший ее лицо; очки сползли на кончик носа.
Она вздрогнула, когда Флоренс поздоровалась.
– Вы так неожиданно появились. – Она сняла и сложила очки. – Присаживайтесь, пожалуйста.
Флоренс устроилась напротив в мягком бархатном кресле.
– Вот наш официант. – Грета подозвала человека в бордовом жилете. – Скажите ему, что бы вы хотели.
– То же, что и вы, – Флоренс показала на стоящий на столе бокал с остатками вина.
– Еще два таких. Пино нуар.
Официант кивнул и удалился так же незаметно, как и появился.
– Что с вами случилось? – спросила Грета, неодобрительно глядя на синяки и царапины Флоренс.
– Ну, это одна из глав истории, которую мне надо вам рассказать. И должна предупредить: счастливого конца у нее не будет.
Грета удивленно приподняла брови:
– Хорошо, я вас внимательно слушаю.
Подошел официант с напитками и аккуратно поставил бокалы на белые салфетки. После его ухода Флоренс сделала глоток вина и начала свой рассказ.
– Что бы вы сказали, узнав, что «Миссисипский фокстрот» – это не художественное произведение? Что убийство произошло на самом деле, а Хелен Уилкокс и есть убийца?
Флоренс внимательно наблюдала за выражением лица Греты. На нем одновременно отразились беспокойство и недоверие, словно она не могла решить, стоит ли принимать услышанное всерьез. Но было очевидно, что она растерялась. Флоренс даже на секунду подумала, не знала ли Грета тайну Хелен все это время.
– Позвольте, я начну с самого начала, – сказала она.
И Флоренс рассказала, что произошло между Дженни и Хелен, когда они были подростками, как Хелен убила человека, а ее подруге пришлось сесть за это в тюрьму. Как Дженни приехала к Хелен после того, как в феврале ее условно-досрочно освободили, а Хелен убила и ее.
Грета в основном слушала молча, но, когда Флоренс упомянула компостную кучу, не выдержала:
