Дмитрий Алексеевич бережно взял книгу в руки и начал читать, на ходу переводя на русский:
"Василиск. Он родится в провинции Киренаике и величиной не больше 12 дюймов, и на голове у него белое пятно наподобие диадемы; со свистом гонит он всех змей, вид имеет змеи, но движется не извиваясь, а наполовину поднявшись, прямо перед собой. Говорят, что когда один из них был убит палкой неким человеком на коне, то яд его распространился по палке и умер не только человек, но и конь.
Губит он нивы, и не те только, к которым прикасается, но и те, на которые дышит…"
— Замечательное создание! — с чувством проговорил Старыгин. — Просто не животное, а оружие массового поражения! Ну-ка, а вот что пишет Леонардо про амфисбену:
«Амфисбена. У нее две головы, одна — на своем месте, а другая на хвосте, как будто не довольно…»
Дмитрий Алексеевич перевернул страницу книги и вдруг удивленно замолк.
— Что там, Дима? — окликнула его Татьяна.
— Почему ты замолчал?
— Посмотри сюда, ты поймешь, — Старыгин протянул ей книгу. — Насколько я понимаю, это не твои пометки! Вряд ли вы наносите библиографические знаки таким грубым способом!
Татьяна взяла у него том" взглянула на раскрытую страницу и ахнула. На полях книги по желтоватой старинной бумаге тянулась непонятная надпись, сделанная красным фломастером. Длинная цепочка отчетливых, крупно написанных цифр.
— Какой ужас! — проговорила наконец женщина, положив открытую книгу на стол. — Какое варварство! Так испортить редчайшее издание!
— Хорошо, что я был у тебя на глазах и ты не подумаешь на меня! — с вымученной усмешкой промолвил Старыгин.
— Как ты можешь, Дима! — отмахнулась Татьяна. — Я прекрасно знаю, что ты на такое не способен!
— Кто брал у тебя в последнее время эту книгу?
— В том-то и дело, Дима, что никто! С ней уже несколько лет никто не работал! Да если бы кто-то и брал, неужели ты думаешь, что наш сотрудник мог бы так варварски обойтись с таким редким изданием?
— Позволь-ка… — Старыгин наклонился над книгой и принялся разглядывать надпись через свою любимую лупу.
— Почему ты носишь лупу без футляра? — недоуменно спросила его Татьяна. — Ведь она может поцарапаться или разбиться, а вещь старинная, очень красивая…
— Где-то потерял футляр… — равнодушно проговорил Старыгин. — Надо будет подобрать новый… Хочу тебе сказать, что эта надпись совсем свежая, сделана не больше, чем два-три дня тому назад…
— Ничего не понимаю! — Татьяна недоуменно пожала плечами. — У нас в эти дни вообще не было посторонних! Но по крайней мере свежую надпись будет намного легче свести.
— Это точно, — подтвердил Дмитрий Алексеевич. — Я принесу тебе подходящий растворитель, который не повредит старинную бумагу.
А ты позволишь мне скопировать эту надпись?
— Конечно, — кивнула Татьяна. — Не понимаю, зачем тебе это понадобилось, но делай с ней все, что хочешь.
Старыгин не стал объяснять своей подруге, чем заинтересовала его надпись на странице старинного кодекса. Он не хотел пугать ее, не хотел втягивать в непонятные, необъяснимые события, разворачивающиеся вокруг картины Леонардо да Винчи.
Странная надпись приковала к себе его внимание тем, что цифра "7" в ней была написана в точности так же, как каждая из четырех невидимых семерок на таинственном холсте из зала Леонардо. Точно тем же почерком, точно той же рукой. Дмитрий Алексеевич нисколько не сомневался в этом. При его опыте реставратора отличить один почерк от другого не составляло ни малейшего труда.
Кроме того, само место, где была найдена надпись, говорило о ее важности и о том, что цепочка цифр имеет прямое отношение к таинственной картине. На эту книгу, на эту страницу в ней указало страшное создание на руках Мадонны…
Старыгин рассеянно простился с Татьяной и поспешил к себе в лабораторию, не утешив расстроенную женщину. Ему не терпелось попытаться прочесть загадочное послание.
Положив сделанный в кабинете рукописей список на стол, Старыгин задумался. Он не был специалистом по шифрам и кодам, не имел даже математического образования, однако что-то подсказывало ему, что этот код он сумеет прочесть. Ведь тот, кто написал цепочку цифр на странице старинной книги, явно хотел, чтобы его послание было прочтено и понято. Причем он адресовал свое письмо скорее всего именно ему. То есть не конкретно Дмитрию Старыгину, а тому человеку, который будет изучать загадочную картину и у которого при этом достанет знаний и сообразительности, чтобы узнать, из частей каких мифических созданий составлен маленький монстр на руках Мадонны.
Старыгин предполагал, что каждая цифра в цепочке обозначает какую-то букву. Но какую?
Для начала он выписал в столбик все буквы русского алфавита и заменил каждую цифру соответствующей по порядку буквой.
В результате у него получился бессмысленный набор букв.
Он повторил то же самое, написав алфавит в обратном порядке, от "Я" до "А", и снова проделал подмену.
Результат получился таким же бессвязным.
Может быть, нужно выписать буквы не в одну колонку, а в несколько? Но во сколько — в две, в три, в четыре?
Старыгин бросил карандаш и выпрямился.
Так можно гадать сколько угодно, нисколько не приближаясь к истине! А она, может быть, где-то совсем близко, совсем рядом! Истина… Veritas по латыни…
Дмитрий Алексеевич подскочил, как от удара. Почему он выписывал буквы русского алфавита? Ведь все записи, с которыми ему приходилось иметь дело в ходе работы, были сделаны на итальянском, латинском, французском языках, то есть буквами латинского алфавита!
Он торопливо выписал в столбик латинские буквы и принялся одну за другой заменять ими цифры из таинственной надписи.
И очень скоро на листке перед ним появилась фраза, которую он без труда перевел с латыни на русский:
«Найдешь ее в госпоже катакомб».
Ее? Старыгин почти не сомневался, что речь идет о пропавшей картине, о Мадонне Литта кисти Леонардо. Но что значит окончание надписи? Где искать исчезнувшую картину? И что такое госпожа катакомб?
Катакомбы в первую очередь ассоциировались у него с первыми христианами, которые вынуждены были, скрываясь от преследований, совершать свои богослужения под землей, в темноте и сырости подземелий, катакомбах Вечного города.
В очередной раз порадовавшись достижениям технического прогресса, Старыгин вышел в Интернет и сделал запрос по теме «Достопримечательности Рима».
Тут же ему выдали несколько рекламных текстов, предлагавших отправиться в путешествие и ознакомиться с красотами и древностями итальянской столицы.
Дмитрий Алексеевич быстро пробежал взглядом несколько страниц и наконец нашел то, что надо.
«На Виа Салариа находятся катакомбы Святой Присциллы. Это место в древних источниках называли госпожой катакомб, поскольку там находятся захоронения многих первых христиан, в первую очередь — первых семи римских пап, в том числе святого Марцеллина и его преемника Марцелла…»
Вот оно! Вот куда ведет найденная на странице старинной книги подсказка! В Рим, в катакомбы Святой Присциллы! Неслучайно всего какой-нибудь час назад Антонио Сорди написал, что надеется вскоре увидеть его в Риме!
Старыгин перевел дыхание и остановил полет своей фантазии.
С чего он взял, что анониму, который испортил красными чернилами ценную старинную книгу, можно верить? Скорее всего, это обман, хитрая уловка. Его хотят направить по ложному следу…
Но что-то, какой-то внутренний голос продолжал повторять: Рим, Виа Салариа…
Высокий, необыкновенно худой человек опустился на ковер и легко принял позу лотоса. Он был необычайно гибок и мускулист и без труда мог принять самую трудную позу йоги. Чиркнув спичкой, он зажег тонкую ароматическую свечу на медной подставке и втянул сладковатый, пряный дым. Мужчина скосил глаза на свое запястье. Ящерица, изображенная на смуглой коже, казалось, ожила, ее маленькие глазки загорелись угрожающим красным огнем.
— Час нашего торжества близок, — прошептал мужчина, обращаясь то ли к этому странному созданию, то ли к кому-то невидимому, чье присутствие он ощущал в любой миг дня и ночи.
Особенно ночи.
Давно уже худой мужчина не мог заснуть, и ночные часы были заполнены мучительными, беспокойными мыслями. Правда, теперь он был на полпути к осуществлению главной цели своей жизни, он уже сделал много, очень много, и Повелитель должен быть им доволен.., но многое еще предстояло завершить.
Ароматный дым заполнил его легкие, и мужчина почувствовал приближение знакомого головокружения, приближение того удивительного, не поддающегося описанию состояния, которое в последнее время заменяло ему сон.
Ему показалось, что ящерица на запястье шевельнулась и шире открыла глаза. Мужчина устремил в эти глаза свой собственный взгляд, встретился с горящими глазами маленького чудовища, полностью растворился в них.
