— Она сказала, что у нее сейчас находится массажистка.
— Та самая, которая хотела от нее уйти?
— Да, — подтвердил Дронго.
— Что еще?
— Когда мы с вами разговаривали, мимо нас пробежала визажистка, с которой она работала. Но самой визажистки на этаже я не увидел. Получается, что убитая куда-то собиралась идти. Или с кем-то встречаться.
— Почему? Она не выходит без макияжа?
— Никогда. Даже в полночь, если ей нужно с кем-то встретиться. Она тоже вызывает визажистку. Не забывайте, что она была известной топ-моделью, и здесь, в Париже, повсюду ее фотографии. Она была легко узнаваемым человеком.
— Трудная жизнь у этих девочек, — сказал Брюлей, — сначала нужно пройти тысячу испытаний, чтобы оказаться на вершине. А потом приложить еще две тысячи усилий, чтобы удержаться на этой вершине.
— В любом виде творчества подобные истории не редкость, — задумчиво произнес Дронго, — разве легче стать известным музыкантом, певцом, писателем или художником? И еще труднее удерживать интерес к своей особе на протяжении многих лет. Сколько мы можем вспомнить «однодневок», которые вспыхивали и сразу гасли. Только очень немногие удерживаются на вершине в течение всей жизни. Это особое искусство приспособляемости.
— Она им не владела?
— По-моему, владела. Даже слишком. Вызывая ненависть у остальных. Представляю, как ей завидовали и ненавидели. Собственно, так бывает всегда.
— Что произошло вчера ночью между вами? — спросил комиссар. — Можешь мне более подробно рассказать или не хочешь?
— Конечно, могу. Я давал интервью журналистке, когда она спустилась вниз. Я не так самонадеян, но почти уверен, что она спустилась вниз намеренно, чтобы познакомиться со мной поближе. Ее телохранитель рассказывал обо мне какие-то невероятные истории. Сейчас, наверное, жалеет об этом. Мы довольно долго разговаривали, потом поднялись в ее номер. В этот момент позвонил ее продюсер и сообщил, что неожиданно приехал ее муж, с которым она разводится. Мы попрощались, и она вышла первой, в номер к своему продюсеру, который находился по соседству. Я ушел в свой номер, который находится в другом здании. Утром услышал, как нервничает ее муж. Он заявил продюсеру, что отказывается от вчерашних договоренностей и не подпишет мировое соглашение о разделе имущества. Насколько я понял — вчера они смогли о чем-то договориться. Тем же вечером она вызвала визажистку и снова с кем-то встретилась. А утром ее супруг поменял свое мнение и заявил, что не подпишет этого соглашения. Продюсер, естественно, очень нервничал. Ну и сегодня днем она мне сама позвонила. Как видите, ничего особенного у нас не было. Просто не успели.
— Из-за этого ты тоже переживаешь?
— Да. Она была очень красивой женщиной. И мне ее жалко. Можете себе представить мое состояние, если еще вчера я ее обнимал? Никогда не думал, что окажусь в подобном положении.
— Значит, будешь искать убийцу с удвоенной энергией, — задумчиво сказал комиссар, — тем более если ты уже знаешь всех, кто ее окружал.
— Случайно узнал. За два дня в отеле можно многое услышать. Даже если специально не подслушивать. Между прочим, когда мы с вами стояли на Риволи, в «Лотти» вошел не только Тугутов, но и ваш знакомый адвокат. А он действительно человек достаточно сложный — пытается усидеть сразу на двух стульях. Я обедал в ресторане напротив, в «Кастильоне», когда он оказался там со своим клиентом. Сначала туда пришел адвокат самой Малаевой. А потом, когда все ушли, Ле Гарсмер позвонил продюсеру Ирины. Получается, что оба юриста готовы работать на две стороны, чтобы получить свои проценты.
— Тебя это удивляет?
— Нет. Но неприятно слышать, когда прямо рядом с тобой так откровенно пытаются выжать максимальную выгоду из создавшейся ситуации. Без малейшей тени смущения.
— Адвокаты одинаковы во всем мире, независимо от национальности, — примиряюще произнес Брюлей, — но они обычно не бывают убийцами. Их можешь подозревать в последнюю очередь.
— Нужно переговорить с каждым из этой компании и определить — где они были, — предложил Дронго, — хотя я видел всех, столпившихся вокруг убитой. И получается, что они все успели оказаться там раньше, чем я поднялся на этаж.
— И теперь ты горишь желанием сразу начать расследование, — понял комиссар, — сейчас спустится судебный следователь, и я вас познакомлю. Сиди спокойно. Нам нужно подождать, когда они спустятся. И увезут отсюда тело погибшей.
— Я бы хотел на нее посмотреть.
— Не нужно, — посоветовал комиссар, — у меня был случай в жизни, когда убили мою знакомую. Это всегда очень неприятно и остается надолго в памяти. Лучше запомни ее живой.
— Мне важно увидеть, как именно ее убили.
— Следователь тебе расскажет. У нас тоже есть очень квалифицированные специалисты. И не забывай, что это один из моих учеников. Думаю, тебе он понравится, и вы быстро найдете общий язык. Я переговорю с комиссаром первого района, чтобы он узнал о твоем существовании. Думаю, что у тебя не будет проблем.
— Я ее лично знал, — напомнил Дронго.
— Даже с учетом твоей личной заинтересованности. Им нужно будет провести дознание и следствие в максимально короткие сроки. Учитывая, что почти все подозреваемые — граждане другой страны и по нашим законам их можно задерживать на срок не более трех суток, да еще при наличии очень веских оснований. И за этот срок они обязаны со всеми переговорить, определить степень вины каждого и постараться выяснить, кто именно убил твою знакомую. Поэтому они ухватятся за мое предложение.
— Спасибо. Я бы хотел понять, кому и зачем понадобилось ее убивать.
— Деньги, зависть, ревность, соперничество, — перечислил Брюлей, — всегда есть конкретные поводы, чтобы ненавидеть другого человека. Их бывает слишком много.
Дронго согласно кивнул головой. Сверху начали спускаться сотрудники полиции. Появились носилки. Дронго поднялся с дивана. Комиссар протянул ему руку и тоже тяжело поднялся, направляясь к выходу. Сверху осторожно спускали носилки. Появился растерянный Аракелян, который всхлипывал. Он смотрел на всех невидящими глазами, словно не понимая, как такое могло случиться. Рядом с ним стоял достаточно спокойный Павел Леонидович, который все время поправлял очки, словно сползающие с его глаз.
Принесли носилки. Было заметно, как нервничают сотрудники отеля. Беата стояла, сжимая губы и глядя на все происходящее достаточно строго и вместе с тем очень спокойно. Следом за носилками шел Алан. Он помогал выносить тело погибшей, внешне не реагируя на случившееся. Здесь же был Славик, который нес в руках какой-то сверток, словно он мог пригодиться погибшей. Тугутова не было. Как не было и его адвоката. Очевидно, Ле Гарсмер объяснил своему клиенту, что ему лучше не появляться рядом с погибшей. Тем более что внизу, у выхода из отеля, на улице, уже дежурили двое фотокорреспондентов, которые начали щелкать своими фотоаппаратами еще до того, как носилки вынесли из здания.
Несколько сотрудников полиции оттесняли остальных людей. Носилки вынесли, погрузили в машину, которая сразу отъехала. Двое мужчин в штатском вышли в холл. Они о чем-то переговаривались. В комнату к портье прошла молодая женщина. Мужчины переговаривались и смотрели в эту сторону, очевидно ожидая свою коллегу.
— Кто из них следователь? — спросил Дронго.
— Сейчас познакомлю, — сказал комиссар, — подожди меня здесь.
Он прошел к двум стоявшим мужчинам. Одному было под пятьдесят. Другому — в пределах тридцати.
Мужчины почтительно поздоровались с комиссаром Брюлеем. Было заметно, с каким уважением и пиететом они относятся к нему. Брюлей что-то негромко говорил, и оба согласно кивали в знак одобрения. К ним подошел офицер полиции и негромко доложил одному из мужчин, протягивая какой-то список. Тот внимательно просмотрел список и отдал распоряжение. Офицер кивнув, быстро отошел. Было понятно, что руководит именно этот незнакомец. Почти в это время вышла молодая женщина, которая находилась в комнате дежурных. Ей было лет тридцать пять или немного больше. Комиссар Брюлей обернулся и позвал к себе Дронго.
— Можете познакомиться, господа, — сказал он по-французски, — один из лучших аналитиков, которых я встречал когда-либо в своей жизни. Я уверен, что он сможет помочь вам в расследовании этого неприятного преступления. К тому же он был лично знаком с погибшей.
Все трое внимательно посмотрели на Дронго. Он не совсем понял, что именно говорил комиссар, но догадался, о чем он говорит.
— Эксперт Дронго, — представил его Брюлей.
Он чуть поклонился.
— Комиссар Филипп Дельвенкур, — показал на отдающего распоряжения незнакомца Брюлей, — который проходил у меня стажировку в качестве курсанта-лейтенанта еще до того, как Люка стал у меня работать. Хотя это было так давно. Кажется, прошло уже лет двадцать пять, если не больше.
