Мне послышалось в ее голосе что-то тревожное.
— Андрей Дмитрич, — забормотала она, опуская голову. — Вы извините, конечно, но тут так получилось... В общем, вас вычеркнули из списка.
— Из какого списка? — спросил я, еще не понимая.
— Ну, из виповского, — еле слышно ответила она. — Вам теперь нельзя VIP-залом ходить. Вы, конечно, сейчас езжайте. Только меня не выдавайте, что я вам разрешила, а то мне потом достанется.
— Ковригин распорядился? — догадался я, с трудом подавляя приступ бешенства.
Она молча кивнула.
— Спасибо, — проронил я и, быстро развернувшись, двинулся прочь.
Разумеется, она ни в чем не была виновата, но я боялся выплеснуть на нее ярость от внезапного унижения. Автобус с бизнес-классом уже уехал. На полосе оставался только обычный.
— Ты куда, дружище? — громко крикнул мне вслед Боня, высовываясь из дверей.
Его голос был слышен в обоих автобусах, во всяком случае, мне так казалось.
— Я теперь випом не хожу, — сквозь зубы ответил я.
— Ишь ты! — удивился Боня. — А почему?
— Деньги экономлю, — бросил я.
— Куда ж ты теперь? — не отставал любознательный Боня. — К лохам, что ли?
Я не ответил. И, стараясь ни на кого не смотреть, залез в набитый битком общий автобус. К лохам.
5С чемоданом в руках я двигался к выходу из аэропорта, увертываясь от назойливых таксистов, наперебой предлагавших свои услуги. Кроме них, меня никто не встречал, поскольку моя охрана, наверное, привычно сидела возле VIP-зала. Я поплелся через плохо освещенную и обледенелую площадь, поскальзываясь в своих туфлях на тонкой кожаной подошве. Кстати, несмотря на поздний час, здесь было довольно оживленно. Шныряли люди, и разъезжались машины.
Своего джипа возле VIP-зала я почему-то не увидел. Отсутствовали также Гоша с Николаем, что было уж совсем странно. Из всех хранителей моего окоченевшего тела в наличии имелся приземистый крепыш, имени которого я не помнил и которого Гоша за глаза неизменно называл Пронырой. В мирное время Гоша не подпускал его ко мне на пушечный выстрел, считая, что тот метит в начальники, на Гошино место, и утверждая, что услужливость Проныры является прямым доказательством его вороватости. Сам Гоша особым усердием не отличался, видимо, из идейных соображений.
Проныра увлеченно болтал по телефону и курил, прикрывая сигарету от ветра ладонью. Меня он не замечал. Курить охране, между прочим, категорически запрещалось.
— Привет, — напористо проговорил я, подходя. — Ничего, что отрываю? А где остальные?
Застигнутый врасплох, Проныра торопливо швырнул окурок, захлопнул крышку телефона и подхватил мой чемодан.
— А мы вас оттуда караулим, — растерянно кивнул он на вход в VIP-зал и принялся подавать кому-то знаки. Из машины неподалеку выскочили еще двое моих парней. Судя по их мятым лицам, они проснулись за минуту до моего появления. — Вы же всегда тут ходите.
— Где остальные, я спрашиваю? — я не собирался обсуждать с ним причины, по которым теперь появлялся не там, где меня ожидали.
Проныра втянул голову в плечи и шмыгнул носом.
— Тут неприятность вышла, Андрей Дмитрич, — забормотал он. — Вы лучше садитесь в машину, я вам по дороге объясню.
— Я хочу знать, где Гоша? — повысил я голос. Чем меньше я понимал, тем сильнее злился.
Видя, что я приближаюсь к точке кипения, Проныра издал какой-то горловой звук, напоминавший блеянье, и оглянулся на двух своих товарищей, ожидая от них поддержки. Но те лишь опасливо попятились. Надежды на них Проныре не было.
— Ну, — торопил я, доставая сигареты и зажигалку. — В чем дело?
— Гоша... это... Арестован, — выдавил из себя Проныра.
— Как арестован?! — ахнул я. — Кем арестован? А Николай?!
— Тоже арестован, — еле слышно ответил Проныра. — Похоже, облава на нас, Андрей Дмитрич! Обложили нас вкруговую!
Пачка сигарет выпала из моих рук. Проныра и один из охранников наперебой кинулись ее поднимать, столкнувшись лбами.
— Где моя машина? — спросил я севшим голосом.
Проныра, еще не поднявшийся с корточек, глянул на
меня снизу вверх в таком ужасе, словно боялся, что я ему врежу.
— Ее в милицию забрали, — пролепетал он. И на всякий случай прикрыл челюсть плечом. — И джип, значит, и «БМВ». Короче, весь ваш транспорт — там, в милиции. Остались только наши «десятки». Мы втроем к вам на одной приехали. — Он показал на машину, из которой выскочили охранники. — Даже не стали другие брать, чтобы не привлекать внимания. Вы лучше садитесь,— умоляюще повторил он. — А то вдруг тут это... — он прервался, снова шмыгнул носом и еле слышно заключил: — Вдруг и нас загребут...
Стараясь держаться как ни в чем не бывало, я под затравленными взглядами своих телохранителей с достоинством прошествовал к «десятке», сел на пассажирское место и первый раз в жизни зачем-то пристегнулся ремнем.
Проныра плюхнулся за руль, а двое других еле втиснулись сзади. Я слышал их напряженное сопение. Для заднего сиденья «десятки» они были, пожалуй, крупноваты, тем более что Проныра отодвинул свое, а заодно и мое кресло так, что мы полулежали на их коленях. Между прочим, когда эти парни устраиваются на работу, они выглядят поджарыми, как борзые. Но всего лишь за год на хозяйских харчах разъедаются так, словно собрались играть главную роль в фильме «Беременный матрос».
Проныра тронулся, избегая смотреть в мою сторону.
— Рассказывай! — потребовал я, когда мы в полном молчании проехали первые километры.
Проныра завозился.
— Да я толком сам ничего не знаю, — скороговоркой начал он. — Я же дома сидел весь день. Мне это, Гошина жена сперва позвонила. Как раз его закрыли, днем, прямо в центре города. У ней на глазах все случилось. Налетели, говорит, как из-под земли и повязали. А он вообще ничего не делал, просто стоял с ней вместе и все. Ее-то после отпустили, а его, значит, в камеру. Она мне передала, чтоб я с Савицким связался. Чтоб Савицкий что-нибудь там предпринимал. А Николая уже потом поймали, когда он к вам ехал, на вашем джипе. Его на посту ГАИ тормознули, а там уж ему деваться некуда было. В воронок его засунули и в наручниках увезли. Мне парни из его смены три часа назад позвонили. Я уже доложил Савицкому.
Он замолчал.
— Так, — сдерживаясь, сказал я. — Что-нибудь еще?!
— Все! — замотал головой Проныра. Он что-то явно недоговаривал. — Савицкий пообещал помочь. А остальным нашим ребятам я велел пока загаситься и из дома не выходить. На всякий случай.
— То есть не всех наших арестовали? — уточнил я с некоторым облегчением.
— Не всех, — признал он. — Только Гошу и Николая.
В его словах мелькнула тень сожаления. Видимо, это
обстоятельство сужало масштабы описываемой им катастрофы.
— Зачем ты остальным велел спрятаться?
— А вот как раз, чтоб уберечь! — гордый своей догадливостью ответил Проныра. — А то если всех заметут, кто ж тогда вас охранять будет?
— А если все попрячутся, то кто меня охранять будет? — поинтересовался я.
Вопрос поставил Проныру в тупик. Чувствовалось, что он был слишком озабочен своей безопасностью, чтобы подумать о моей. По участившемуся сопению за моей спиной я понял, что те двое, сзади, тоже переживают. И тоже не за меня.
Мои размышления прервал телефонный звонок.
— Здравствуйте, — донесся до меня какой-то придушенный шепот. — Узнали?
— Нет! — сказал я неприветливо. — Кто это?
— Это я, Савицкий. Все в порядке. Еду к вам. Буду через десять минут.
Голос показался мне чужим. Я искал знакомые интонации и не находил.
— Где вы будете?! — не понял я. Но он уже положил трубку.
Висок у меня начал лихорадочно пульсировать. Я набрал секретный номер Савицкого, и он ответил. Хотя голос по-прежнему звучал непривычно, я, по крайней мере, теперь не сомневался, что это был именно начальник нашей службы безоспасности.
— Вы можете мне объяснить, что происходит? — попросил я довольно нервно.
— Все под контролем, — отозвался он. — Не волнуйтесь. Через две минуты увидимся.
Похоже, он вновь хотел отключиться, но я не дал.
— Да где увидимся? — воскликнул я нетерпеливо. — Вы куда едете?
С минуту в трубке висело молчание.
— А вы куда? — озадаченно поинтересовался он, словно этот вопрос не приходил прежде ему в голову. Чужим был не только его голос. Он и выражался как-то запинаясь, без свойственной ему четкости. Он никогда так не разговаривал.
— Я еду из аэропорта, — раздельно произнес я. — В Уральск. Хотя у меня такое ощущение, что все здесь разом свихнулись...
— Да, — неопределенно отозвался он, не отрицая факта массового безумия. — А я вот в аэропорт, кажется, — прибавил он после паузы. Судя по его интонации, он сам был удивлен этим фактом.
— Отлично, — сказал я. — Интересно, мы уже разминулись или еще нет?
