— Отлично, — сказал я. — Интересно, мы уже разминулись или еще нет?
— Не знаю, — признался он. — Может быть, мы тогда лучше в городе съедемся? У нашего спортивного комплекса? Чтобы не искать друг друга?
— Хорошая мысль, — согласился я. — А с вами точно все в порядке?
— Со мной? — переспросил он неуверенно. — Ну в целом да. Только тошнит немного. Так получилось. Я потом объясню.
Я не стал настаивать на немедленном объяснении. Проныра поехал не новой трассой, а старой скверной дорогой, по обеим сторонам которой тянулись лесопосадки. На пути не было ни жилых домов, ни заправок. Все вокруг выглядело пустынным и зловещим, сплошную темноту прорезал лишь свет наших фар. Проныра вел машину, напряженно вперившись в ночную дорогу. Вдруг он затормозил и прижался к обочине.
— В чем дело? — резко осведомился я.
— Машина за нами, — страшным шепотом сообщил Проныра. — Давайте пропустим.
Он съехал на обочину и выключил фары, ожидая, пока мимо нас промчатся два автомобиля, видимо, тоже возвращавшиеся из аэропорта. Крупногабаритная парочка моих охранников на заднем сиденье затаилась, скрючившись и не дыша. Я посмотрел на Проныру и увидел, что у него на лбу выступили капли пота. И тут его мобильник издал трель. Проныра вздрогнул, словно у него над ухом выстрелили.
— Да, — коротко ответил он. — Это я. Слушаю. Нормально. Здесь.
Он стрельнул в меня глазами и тут же потупился. Я сделал вид, что ничего не заметил.
— Хорошо, — отрывисто и односложно бросал он в трубку. — Понял. Да. Угу. Ладно.
— А вот и не ладно! — негромко вмешался я и выхватил у него из рук телефон.
Я знаками приказал ему сидеть тихо и для верности показал кулак. Проныра сглотнул и хлопнул глазами в знак подчинения. Я поднес трубку к уху.
— Ты там не паникуй, — услышал я. — И не суетись. А то ты вечно прогнуться норовишь. Делай, как я говорю. Понял?
— Угу, — буркнул я. Собеседника, упрекавшего меня в паникерстве и желании прогнуться, я узнал с первой же фразы. Лишь один человек в мире мог разговаривать с таким непередаваемым апломбом. Разумеется, это был Гоша.
— Ты тверди одно, — вальяжно инструктировал меня Гоша, полагая, что имеет дело с Пронырой. — Мол, облава на нас. Некоторых уже замели. Остальных пасут. Обстановка сложная. В таком духе.
Я старался отвечать междометиями, чтобы не выдать себя. Я еще не понимал, в чем смысл затеянной Гошей интриги, но уже догадался, что меня нагло дурачили. Видимо, Гоша крепко набедокурил и теперь заметал следы, пытаясь избежать справедливой кары.
— Ты какой дорогой едешь? Низом? Как я сказал?
Мычанием я подтвердил, что еду низом.
— Это хорошо, — похвалил меня Гоша. — Николай с Савицким к вам верхом гонят. Значит, не съедетесь, — он удовлетворенно хмыкнул. — Про меня спрашивал?
— Да, — сдавленно прорычал я, чувствуя, что, не колеблясь, прибил бы его, окажись он в пределах моей досягаемости.
— Про меня вообще молчи, — наставлял Гоша. — На фиг я ему буду сегодня под горячую руку попадаться? Разорется на пустом месте. Пусть отойдет от дороги. А ты лучше про Николая попробуй ввернуть. Дескать, все из-за него, как обычно. Баран, что с него взять. В таком духе. Но только ненавязчиво. Понял? А я завтра уже сам все спокойно объясню.
Терпеть дальше было выше моих сил.
— Нет уж! — прервал я. — Ты все объяснишь сегодня!
Повисло тяжелое молчание. Гоша соображал.
— Ты слышишь меня?!
— А! Андрей Дмитриевич! — наконец откликнулся он, фальшиво изображая радость. — Это вы! Как долетели? Как самочувствие?
— У меня — отличное! — саркастически ответил я. — А у тебя скоро будет очень плохое!
— Куда уж хуже, — опечалился Гоша. — И так на меня облава. Две машины за мной прислали, восемь человек меня брали. Отбивался я до последнего, чуть до стрельбы не дошло. Троих уронил. Выследили меня. Наружка, видать, за мной уж давно ездила. Подвел я вас, да. Извините, — со вздохом признал он и тут же свернул на боковую дорожку. — Но я-то ладно, не доглядел — отвечу, где наша не пропадала. Вы меня знаете, я с себя никогда ответственности не снимаю, но Николай-то каков?! Вот от кого не ожидал. Я ведь на него надеялся, как на самого себя. Думал, ну, случилась беда: попал я в камеру за общее дело. Но шефа же встречать надо! — Гоша выдержал драматическую паузу. — А он вон что отчудил! Опять отличился...
— При чем тут Николай?! — рявкнул я. — Не желаю слушать твои доносы. Чтоб через пятнадцать минут ты был в нашем спортивном комплексе. И не дай тебе бог опоздать хотя бы на секунду!
Не дожидаясь, пока он ответит, я захлопнул крышку телефона и швырнул его Проныре. Телефон угодил ему в толстый бок и упал на пол. Подобрать его он не решился.
Мы все еще стояли на обочине. Проныра сидел не шевелясь, с округлившимися от ужаса глазами и ожидал моих команд. Вряд ли Гоша счел нужным посвящать его в свои замыслы. Скорее всего, Проныра действительно верил в нависшую над нами опасность репрессий. Он разрывался между страхом передо мной и страхом перед таинственной облавой. Я обернулся на двоих парней на заднем сиденье. Их застывшие лица отражали ту же гамму переживаний.
Сказки о том, что охранник закроет вас грудью, если начнут стрелять, не рассказывал даже Андерсен, у которого никогда не было охраны. Собственно, эти парни и не нанимаются вас спасать. Они воспринимают себя как дорогой и хрупкий антураж, который необходимо беречь. Устраиваясь на работу, они обычно задают три вопроса: будут ли их кормить в ресторанах, в которых вы сами обедаете; как часто предполагается покупка им служебных костюмов; есть ли телевизор в их комнате отдыха (как вы сами понимаете, у них непременно должна быть комната отдыха). Их главное отличие от девушек из эскорт-услуг заключается в том, что пахнут они хуже, а едят больше.
Порядочный охранник — это тот, который при приближении опасности не убежит с вашей сумкой. Только не надейтесь, что он останется с вами, конечно, нет. Просто по-настоящему надежный парень смоется без вашей сумки.
— Марш отсюда! — скомандовал я здоровенной парочке. — Пошли вон!
Они переглянулись.
— Что? — тупо моргая, спросил один из них. — Куда идти?
В их сознании не укладывалось, что я, призванный заботиться об их комфорте, могу столь жестокосердно выгнать на холод свое главное достояние.
— Валите к черту, — посоветовал я. — Живо! Ну?
Они еще раз переглянулись, потом посмотрели на
Проныру, молча взывая к его заступничеству. Однако Проныра, полагая, что троих ему все равно не спасти и лучше уж сохранить самого ценного, поспешно нырнул под приборную доску, делая вид, что завязывает шнурок ботинка. Парни медленно открыли дверь и начали выбираться наружу, явно ожидая, что я передумаю.
— Быстрее, — поторопил я их. — Мне некогда. Я сам сяду за руль, — объявил я Проныре.
— А как нам до города добираться? — укоризненно осведомился один из охранников.
— Трусцой! — отрезал я. — Вам полезно будет. Глядишь, хоть немного жир растрясете.
В отличие от них смекалистый Проныра не задавал ненужных вопросов. Он кубарем скатился с сиденья и пригибаясь обежал автомобиль, уступая мне кресло водителя. Я бы выкинул и его тоже, но у него были документы на машину.
6Неподалеку от нашего спортивного комплекса стояла белая «девятка» с начерно тонированными стеклами и приглушенными фарами. Еще один невзрачный автомобиль, тоже тонированный и тоже с включенными габаритными огнями, был припаркован в нескольких метрах. Теперь наружное наблюдение осуществлялось почти открыто.
Во дворе комплекса, огороженного высоким забором и освещенного прожекторами, помимо машин Виктора и Васи, я увидел джип Плохиша и белый «Мерседес» Пономаря. Вероятно, Виктор собрал на совещание расширенный состав.
Мой джип красовался на самом видном месте, у тяжелых металлических ворот. Возле него маячила грузная фигура Николая. Понурившись, он переступал с ноги на ногу, и меланхолично бил одним огромным кулаком о другой. Остальные охранники с любопытством бросали в его сторону взгляды. Значит, все, кроме меня, уже были в курсе случившегося. Между прочим, ни Гоши, ни «БМВ» я не обнаружил.
Я подъехал вплотную к Николаю и резко затормозил, но тут со мной приключилась досадная неприятность. Я сто лет не ездил на автомобилях с механической коробкой и от злости забыл выжать сцепление. Машина дернулась и позорно заглохла, как это бывает у новичков-водителей. Мой промах распалил меня еще больше.
— Где Савицкий? — крикнул я Николаю, выскакивая наружу.
— В джипе он, — глухо пробормотал Николай, виновато глядя на меня исподлобья. — Ему там, короче, плохо стало...
Я зашел с другой стороны и увидел Савицкого, который, открыв дверь, свешивался вниз с сиденья. Его пальто было распахнуто, воротник рубашки расстегнут, его мутило. Он надсадно кашлял, глубоко вдыхал морозный воздух и тер лицо грязным снегом, который лежал кое-где тонким слоем.
