– Это ваши! – рявкнул он. – Вперед, Клэр.
Сердце билось уже где-то в горле. Доктор Эллиот выбежала из травмпункта и увидела первую каталку, которую уже завозили в один из процедурных кабинетов. Пациентом был хныкающий рыжеволосый мальчик, рубашка на нем была разрезана, а на плече краснела набухшая от крови повязка. Вот и вторая каталка показалась в дверях – на ней лежала светловолосая девочка-подросток с залитым кровью лицом.
«Дети, – подумала Клэр. – Они ведь совсем дети. Бог мой, что же случилось?»
Она сначала подошла к девочке – та плакала, но все-таки могла шевелить конечностями. Взглянув на окровавленное личико, Клэр ощутила панику: у жертвы было огнестрельное ранение в голову. Она все-таки нашла в себе силы взять девочку за руку, спокойно спросить ее имя, даже несмотря на то, что сердце готово было выпрыгнуть из груди. Хватило нескольких вопросов, чтобы убедиться – Амелия Рейд находится в полном сознании и трезвой памяти. Височная рана оказалась поверхностной, и Клэр быстро обработала ее и наложила повязку.
Бросившись к рыжему мальчугану, она заметила, что его уже осматривает педиатр.
– Кого-то еще везут? – спросила она у дежурной сестры.
– Вроде никого. Может, некоторые остались на месте происшествия…
Прибыл второй хирург. Ворвавшись в отделение неотложной помощи, он объявил:
– Я здесь! Кому я понадобился?
– Травмпункту! – отозвалась Клэр. – Нужно отпустить доктора Макнелли.
Он уже подошел к двери травмпункта, когда оттуда, едва не сбив его с ног, выскочила медсестра.
– Есть кровь для Горацио? Группа первая, резус отрицательный! – прокричала она дежурной медсестре.
Горацио? Клэр не узнала пациентку из-за пластыря на лице, но имя было знакомым. Дороти Горацио.
«Учительница биологии у моего сына». Клэр взглянула на часы – половина двенадцатого. Третий урок. У Ноя биология – в кабинете госпожи Горацио.
Приехал еще один доктор, еще одна пара рук – акушер из Двух Холмов. Клэр еще раз заглянула в операционную и убедилась в том, что ситуация под контролем.
Сердце охваченной паникой матери подсказало единственно верное решение.
Она бросилась к машине.
Тридцать два километра дороги слились в пятно из осенних полей, поднимающейся дымки тумана и частокола сосен. Тут и там мелькали фермерские домики с покосившимися крылечками. Вот уже восемь месяцев она колесила по этой дороге, но еще ни разу не ездила на такой скорости, и никогда еще у нее так не тряслись руки и не сжималось от страха сердце. Она преодолела последний подъем, выжав до упора педаль акселератора, и ее «Субару» проскочила мимо знакомого плаката:
«Вы покидаете Два Холма. До скорой встречи!»
А чуть дальше, метров через девятьсот, показался следующий указатель поменьше, краска на нем облупилась:
«Добро пожаловать в Транквиль.
Выход к озеру Саранча.
Население – 910 человек».
Она свернула на Школьное шоссе и увидела мигающие разноцветные огоньки служебных автомобилей. Полицейский патруль припарковался прямо у входа в здание из красного кирпича, рядом стояли две пожарные машины – полный набор спасательной техники для чрезвычайной ситуации.
Клэр выскочила из машины и бросилась к школе, где во дворе, за лентой оцепления, стояли десятки удивленно-испуганных школьников и учителей. Скользнув взглядом по их лицам, она не увидела Ноя.
Полицейский из Двух Холмов преградил ей путь к двери.
– Туда нельзя.
– Но я должна пройти!
– Вход только для работников экстренных служб. Она набрала в грудь воздуха.
– Я доктор Эллиот, – произнесла она спокойным голосом. – Врач из Транквиля.
Полицейский пропустил ее.
Она ворвалась в вестибюль школы. Здание было построено около века назад и уже насквозь пропиталось застоялым запахом подросткового пота и пыли, которую ежедневно вздымают тысячи снующих вверх-вниз ног. Клэр взбежала по ступенькам на второй этаж.
Вход в кабинет биологии был крест-накрест перекрыт полицейской лентой. За ней были видны перевернутые стулья, битое стекло, разбросанные по полу бумаги. Среди руин прыгали лягушки.
А еще в классе была кровь – запекшиеся лужицы виднелись тут и там.
– Мам!
Ее сердце подпрыгнуло от этого звука. Она резко обернулась и увидела своего сына в дальнем конце коридора. В тусклом свете он казался пугающе маленьким, а его забрызганное кровью лицо – бледным и худым.
Клэр бросилась к нему, обхватила руками его неподатливое тело, прижала к себе, насильно заключая в объятия. Она почувствовала, как сначала расслабились его плечи, а потом его лицо уткнулось ей в грудь, и Ной заплакал. Он плакал беззвучно – просто сотрясался от сдерживаемых рыданий, а по щекам катились теплые слезы. Наконец его руки сомкнулись вокруг нее, обняли за талию. Пусть его плечи уже стали широкими, почти мужскими, но сейчас к ней приник ребенок, и в этих слезах выплескивалось детское горе.
– Ты ранен? – спросила она. – Ной, ты весь в крови. Ты ранен?
– Он в порядке, Клэр. Кровь не его. Учительницы.
Она подняла голову и увидела Линкольна Келли. Полицейский стоял в коридоре, и на его мрачном лице отражались недавние трагические события.
– Мы с Ноем только что закончили восстанавливать картину происшествия. Я как раз собирался звонить вам, Клэр.
– Я была в больнице. И узнала, что здесь стреляли.
– Ваш сын выхватил пистолет у того мальчишки, – сообщил Линкольн. – Отчаянный поступок, конечно. Но смелый. Возможно, он спас несколько жизней. – Линкольн перевел взгляд на Ноя и тихо добавил: – Вы можете им гордиться.
– Да не был я смелым, – выпалил Ной. Он отстранился от Клэр, стыдливо утирая слезы. – Я просто испугался. Сам не знаю, почему я это сделал. Я вообще не соображал, что делаю…
– Но ты это сделал, Ной. – Линкольн положил руку на плечо мальчика. Мужское благословение, сухое и грубоватое. Казалось, Ной воспрянул духом от этого простого жеста. «Все-таки мать не может воспитать своего сына рыцарем. Это должен сделать мужчина», – подумала Клэр.
Ной медленно выпрямился, наконец взяв себя в руки.
– Как Амелия? – спросил он у матери. – Ее увезли на «скорой».
– С ней все хорошо. Просто царапина на лице. Думаю, и с мальчиком не будет проблем.
– А… госпожа Горацио?
Она покачала головой. И тихо добавила:
– Я не знаю.
Тяжело вздохнув, он провел рукой по глазам.
– Я… мне нужно умыться…
– Иди, – мягко произнес Линкольн. – Не торопись, Ной. Мама тебя подождет.
Клэр смотрела вслед сыну, пока тот шел по коридору. У кабинета биологии он замедлил шаг и, не удержавшись, заглянул в открытую дверь. И замер на несколько секунд, словно загипнотизированный страшным зрелищем. Потом резко развернулся и поспешил в мужской туалет.
– Кто это сделал? – спросила Клэр у Линкольна. – Кто притащил в школу оружие?
– Тейлор Дарнелл.
Она пристально взглянула на полицейского.
– О, боже. Он же мой пациент.
– То же самое сказал его отец. Пол Дарнелл говорит, что мальчик не может отвечать за свои поступки. У него синдром дефицита внимания, и он не контролирует свои реакции. Это правда?
– Синдром дефицита внимания не провоцирует жестокость. И к тому же у Тейлора его нет. Но я не могу обсуждать этот случай, Линкольн. Не имею права нарушать врачебную тайну.
– Но с этим мальчишкой что-то не так. Если уж вы его врач, может, вам следует взглянуть на него, прежде чем его перевезут в центр заключения для молодых преступников.
– А где он сейчас?
– Сидит в кабинете директора. – Линкольн немного помолчал. – Но предупреждаю, Клэр, не подходите слишком близко.
Тейлор Дарнелл, прикованный наручниками к стулу, барабанил ногами по столу директора – бам, бам, бам! Он даже не повернул голову, когда Клэр и Линкольн вошли в кабинет, и как будто не заметил их присутствия. В комнате находились еще два полицейских. Посмотрев на Линкольна, они выразительно покачали головами. Их мысли нетрудно было угадать: «Этот парень точно псих».
– Нам только что позвонили из больницы, – сказал один из них, обращаясь к Линкольну. – Учительница умерла.
Некоторое время в комнате было тихо; Клэр и Линкольн молча переваривали страшное известие. Потом Клэр тихо поинтересовалась:
– А где мать Тейлора?
– Она возвращается из Портленда. Ездила туда по делам.
– А господин Дарнелл?
– Думаю, носится в поисках адвоката. Он им понадобится.
Тейлор не только не прекратил стучать ногой по столу, но даже ускорил темп.
Клэр поставила на стул свой чемоданчик и подошла к мальчику.
– Ты ведь помнишь меня, Тейлор? Я доктор Эллиот.
Он не ответил, продолжая отбивать злобную дробь. Что-то в его поведении насторожило Клэр. Это не просто вспышка подростковой ярости. Его состояние скорее напоминало наркотический психоз.
Тейлор вдруг поднял голову и уставился на нее немигающим взглядом хищника. Его зрачки расширились, и радужная оболочка потемнела до черноты. Ощерившись и обнажив клыки, он издал гортанный животный звук – то ли рычание, то ли шипение.
