— Он сам хочет развода.
— Не верю.
— Алекс, скажи ему. Ты ведь едешь со мной к маме, правда? Она так волнуется… Вот и давление опять подскочило…
Похоже, он был готов действовать если не мытьем, так катаньем. Алекс посмотрел на отца, потом на меня.
— Не знаю, — промямлил он.
— Алекс, вы видели в руках Долли револьвер, когда она прибежала в сторожку?
— Нет.
— Видимо, она спрятала его под одеждой, — вставил его отец.
— Заткнитесь, Кинкайд, — спокойно сказал я. — Мне плевать на то, что вы — бессердечная скотина: с этим, похоже, уже ничего не поделаешь. Но я не хочу, чтобы и Алекс превратился в вам подобного.
Кинкайд пару раз брызнул слюной, потом махнул рукой и отошел в дальний угол.
— Вот и прекрасно. Итак, на Долли был шерстяной джемпер, блузка и юбка. Что еще?
— Ничего…
— Сумка?
— Нет.
— В таком случае она не могла спрятать под одеждой пушку тридцать восьмого калибра. Вы видели, как она совала револьвер под матрац?
— Не видел.
— Вы были с ней все время? Не оставляли ни на минуту?
— Все время…
— Стало быть, все ясно. Револьвер не принадлежит Долли и в постель его сунула не она. Кто же?
— Ума не приложу.
— А откуда известно, что именно из этого револьвера стрелял убийца? Разве шериф успел провести баллистическую экспертизу?
— Рана соответствует калибру, — подал голос Кинкайд-старший. — Кроме того, в барабане нашли одну пустую гильзу. Стреляли совсем недавно. Стало быть, это и есть тот самый пистолет.
— Вы верите в это, Алекс?
— Не знаю, что и думать…
— Долли допрашивали?
— Нет, только собираются. Шериф сказал, что ждет заключения баллистиков, оно будет готоео в понедельник.
— Я полагаю, нам тоже надо подождать с выводами, — сказал я. — Даже если ваша жена виновна, в чем я очень сомневаюсь, вы обязаны помочь ей всем, чем можете, а не бросать в беде.
— Ничего он не обязан, — отрезал Кинкайд. — Эта девка наврала ему с три короба и окрутила!
— Ей необходима медицинская помощь и защитник, — возразил я. — У меня есть на примете один прекрасный адвокат, который уже готов к бою, однако я не в состоянии сам заплатить ему.
— Вы слишком много на себя берете.
— Что делать? Девушка попала в переплет, и ее надо выручать. В конце концов, она член вашей семьи.
— Никакой она не член, — заявил папаша Кинкайд. — Я не позволю ей стащить моего сына на кривую дорожку. И вам тоже. Зарубите это себе на носу! Алекс, сколько ты успел заплатить этому типу?
— Сотни две…
— Вот видите, у вас нет причин обижаться. Вы уволены. Убирайтесь, или я позову портье!
Алекс посмотрел на меня и беспомощно развел руками. Отец обнял его за плечи.
— Я ведь хочу как лучше, сынок, — затянул он старую как мир песню. — Нечего тебе делать в этой компании. Поедем домой, а? Вот мама обрадуется! Ты ведь не хочешь свести ее в могилу, правда?..
Я молча вернулся в свой номер, позвонил Джерри Максу и объявил, что мы остались без клиента. Судя по его голосу, Джерри расстроился.
Алекс с отцом освободили номер и уехали. Я слышал, как тает в тумане шум моторов их машин. Возможно, надо было надавить на Кинкайда, но мне не удалось этого сделать, хотя таких людей, трясущихся за свое место и оклад, обычно довольно легко настращать.
Я поехал к Бредшоу в надежде уломать его и выудить необходимую для продолжения следствия сумму. Как-никак, он отнесся к Долли с сочувствием, а вести дело своими силами было мне не по карману. Требовался серьезный клиент, имеющий вес и положение в городе и округе. Элис Дженкс идеально подходила под эти условия, но с ней мне связываться не хотелось.
Охранявший сторожку помощник шерифа не дал мне войти и оглядеться, но к особняку пропустил. Прошло не менее получаса, прежде чем в прихожей, где я устроился ждать, появилась миссис Бредшоу. По случаю моего прихода она расчесала свои седые локоны, нарумянила щеки и напялила платье с кружевным воротником, заколотым бриллиантовой брошью.
— Как дела, мистер… Арчер, если не ошибаюсь? Хорошо, что вы зашли, а то в этом тумане чувствуешь себя всеми покинутой… Что слышно о бедной девочке?
— Она в надежных руках. Доктор Годвин считает, что дело пошло на поправку.
— Слава богу. Я тоже чувствую себя гораздо лучше, чем вчера. Подумать только, такая жуткая ночь!
— Нам всем пришлось несладко.
— А вы смелый и неглупый юноша, — произнесла она. — Люблю таких людей. Пойдемте в кабинет, я угощу вас виски.
— Спасибо, но я зашел на одну минуту.
— Ну тогда посидим здесь. Мой артрит меня совсем замучил, — посетовала она, качая головой. — Но я не имею права раскисать. Я обещала Рою, что сегодня не буду жаловаться на свои болячки.
— Ну, и как?
— Хвалиться нечем. Это ведь как пасьянс… Всегда немного подыгрываешь себе, плутуешь. Верно ведь?
— Не знаю. Карты не по моей части.
— Вы не много теряете. Правда, мне они помогают скоротать время по вечерам. У вас ко мне какое-то дело?
— Як доктору Бредшоу. Где он?
— Рой улетел в Рино утренним рейсом.
— В Рино?
— Да, но не ради игорных домов, уверяю вас. Он начисто лишен чувства азарта, скорее наоборот — излишне осторожен. Он у меня немного маменькин сынок, вы не находите?
— Меня удивляет его отъезд, — признался я. — Расследование в самом разгаре…
— Я тоже недоумевала, но не смогла его удержать. В невадском университете проходит конференция деканов колледжей, и Рой — главный докладчик. Горжусь его умом, мистер Арчер. Да и на вид он очень мил, правда? Он был одним из первых в своем выпуске в Гарварде, блестяще защитился… Рано или поздно Рой будет ректором крупного университета, вот увидите.
— Он честолюбив?
— Самую малость. В жизни ведь и помимо карабканья по служебной лестнице сколько угодно радостей. Я, например, не теряю надежды женить его. Рой ведь любит женщин.
— Наверняка.
— Я даже начала было подумывать, что он заинтересовался миссис Хагерти. Ни одной своей знакомой он не оказывал такого внимания, как ей.
— Однако мне он сказал, что между ними были чисто дружеские отношения. То, как он прореагировал на ее смерть, подтверждает его слова.
— А как он, кстати, прореагировал?
— Ну, например, улетел в Рино. Вряд ли он покинул бы Пэсифик-Пойнт в такое жаркое время, если б действительно был влюблен в Хелен. А между тем, мне нужна его помощь. Кажется, ваш сын всерьез озабочен судьбой Долли Кинкайд?
— Да, это так. И я тоже. За завтраком Рой даже просил меня сделать для нее все, что в моих силах. Но чем могу помочь я, немощная старуха?
— А вы наймите меня, — предложил я.
Как, простите?
— Вы же хотите поддержать Долли не на словах, а на деле, верно? Может быть, мы поладим? Алекс Кинкайд только что уволил меня под нажимом своего папаши. Они решили бросить Долли на произвол судьбы и не трепать свои драгоценные нервы.
Ее черные глаза гневно сверкнули.
— Я мгновенно раскусила этого мальчишку. Тряпка он!
— Я не в силах вести дело за свой счет. Кто-то должен оплатить следствие, причем желательно, чтобы мой клиент пользовался здесь влиянием и, простите за откровенность, имел солидный счет в банке.
— Во сколько же это мне обойдется?
— Все зависит от обстоятельств. Я беру сотню в день плюс расходы и, кроме того, мне помогают несколько сыщиков, которые разматывают ниточку в Рино.
— В Рино?
— Да, но конец этой ниточки попал ко мне в руки здесь прошлой ночью.
Я рассказал ей о машине с откидным верхом и ее владелице, окруженной приятелями разного пошиба.
— А почему эту ниточку не распутывает полиция? — спросила миссис Бредшоу.
— Может быть, и распутывает, но мне об этом ничего не известно, — ответил я, — Похоже, они там решили, что убийца Долли, а все остальное не имеет значения. Так ведь проще жить.
— Вы не согласны с этой версией?
— Не согласен.
— Даже после того, как под матрацем Долли нашли револьвер?
— Так вы уже знаете?
— Утром шериф Крейн показывал мне его и просил опознать. Разумеется, я не смогла этого сделать. Один вид оружия приводит меня в ужас. Я никогда не позволяла Рою держать в доме пистолет.
— Стало быть, вам неизвестно, кому он принадлежит?
— Нет, но шериф, похоже, убежден, что это револьвер Долли и что именно он послужил орудием убийства.
— У меня нет никаких оснований согласиться с этим. Будь Долли хозяйкой револьвера, она никогда не спрятала бы его под матрац. Да и Алекс утверждает, что она этого не делала. Кроме того, не доказано, что стреляли именно из этого оружия.
— Правда?
— Да. Нужна баллистическая экспертиза, которую проведут только в понедельник. Если повезет, к тому времени я смогу пролить свет на это дело.
