– Фортуна не различает презренных слов, – фыркнул старик, обнажив длинные желтые зубы. – Она говорит языком энергий, – мерный скрип превратился в грохот. – Ты! – сможешь царствовать. Так легли карты. Так указала звезда Мицар, – корявый палец с обломанным ногтем ткнул в строчку разверстой книжонки. – Теперь ты знаешь . Это – козырь. На пару с куражом – уже сила. Воспользуйся. Смети конкурента. Сейчас. Поляна останется за тобой.
Хозяин решился на выдох, лицо порозовело, плечи развернулись.
– А конкурент-то – не один, – старик задумчиво ковырнул в носу. – Их – два, три… Семеро!
– Кто?! – подался он вперед.
– По имени не скажу. Звезда Мицар сообщает лишь градус рождения. Семь спутников звезды подсказали количество… кхм, кхм… претендентов.
– Кого?!
– Конкурентов твоих, – фамильярно отмахнулся старик. – Подстрахуйся. Смети их! Всех, – слова старца уже били колоколом. – Или… Наступит час – они сметут тебя.
– Как… как я найду – без имени…
Старик рассмеялся желчно:
– Что имя?! Пыль! В списках вечности мы все стоим под номерами.
– ?!
– Каждые четыре минуты звездных суток меняется градус зенита, каждый день календарного года чередует градус Солнца. Двенадцатый градус Близнецов – вот твое ОТЧЕСТВО . Твое… И – еще нескольких тысяч родившихся на Земле. В тот самый, богатый на энергетические потоки, день.
Лицо хозяина вытянулось. Кураж куда-то пропал.
– Градус часового пояса – вот ваша ФАМИЛИЯ . Таких «близнецов» уже не более сотни. Среди «однофамильцев»: Петр Первый, Фридрих Великий и… Герострат, – с нехорошей улыбкой добавил он. – И, наконец, точный градус зенита. С точностью до четырех минут. Помни! До четырех. Первый градус Скорпиона – вот ИМЯ того, кто принесет славу России и сам прославит свое дело в веках. В искомых широте и часовом поясе соответствует 23 часа 50 минут плюс-минус четыре минуты. Но, – трубный голос вдруг сморщился вместе с лицом, – иссох: – Есть закавыка, барин. И еще какая…
Мечта вдруг сложила крылья. Хозяин рухнул в кресло. Он – понял: на ярлычке, который привязывают в роддоме к ручонке новорожденного, на его ярлычке вместо точного времени рождения было проставлено зыбкое – «полночь». О чем он и поведал старику в недавней игре: вопрос – ответ.
– Но шанс-то у тебя есть, – вновь перешел на ты старик, – очень уж близко к заветному градусу, – причмокнул он. – Но не только. Ну, давай, тяни козыри! Ну!.. Их же несколько у тебя…
Хозяин непонимающе уставился.
– Козырь первый: ты уже знаешь , что тот, кто родился ровно в 23.50, ну!..
– Станет президентом?
– Фу ты, – сплюнул в сердцах Ведун.
– Ну, понял-понял. Властителем.
Ведун перевел дух.
– Козырь второй: игра на упреждение.
– ?!
– Убей их.
– Всех?
– Всех! Энергия семерых «астральных братьев» перельется в тебя. Ты станешь непобедим. И это – третий козырь!
– Бред…
– Сотри их и забудь. И опеку над тобой возьмут уже звезды, если ты родился в искомый промежуток с 23.46 до 23.54 воскресенья одна тысяча девятьсот семьдесят седьмого года, второго дня, шестого месяца.
Он сник, побледнел.
– А если…
– Ну, если не попал в градус – не судьба, не обессудь.
– А в чем смысл-то? А?! – проступила едкой иронией злость. – В чем смак? Я вас спрашиваю?!!
– В кураже! – сухо отрезал старик, и гонг в его голосе показал, что время на дебаты вышло.
Выбор
Наваждение вдруг рассыпалось хрустальным перезвоном. Напротив, в глубоком кресле, сидел сухощавый старик, перед ним оплывал огарок свечи. У кресла – занятная трость с набалдашником в виде сфинкса. В глазах сфинкса сидело по зеленому камню, а спинка – покрыта замшевой попоной цвета старого золота.
Нет, он не погнал его взашей, не зарычал в гневе и даже не зевнул. Лишь подался вперед и хрипло выдохнул:
– Гарантии?!.
Гость рассыпался мелким смехом:
– Я, любезный, не продавец, а в некотором роде провидец. Ведун. – Тут взгляд старика напрягся, и он жестко хлестнул вопросом:
– Я принес вам кураж?!
– Д-да-а, – ошалело выдохнул он.
– Изволите отмерить полцарства?.. – зазмеились в улыбке губы.
Макс Петрович лишь кивнул, невольно прислушиваясь к победной дроби ошалелых мыслей.
– С таким куражом мне и половина – царство, – добавил он, неумело сдерживая ликование. – Я обрел путь, – словно пробуя слова на вкус, произнес он. – И вижу – цель. Заманчивую, черт вас дери!..
– Что ж, – поднялся старик, опираясь на свою занятную трость. – Еще вопросы будут?..
– А… – нерешительно прошевелил губами хозяин, подбирая точное слово, – а другой путь… куражу заказан?
– Куражу – нет! – отрезал Ведун. – А вот вам…
Гость вновь опустился в кресло и устроил подбородок на замшевое седло набалдашника:
– Впрочем, есть иной путь, есть. Даже – два! Старую сказку о витязе на распутье – помните? – в его глазах бесились чертенята.
– Да не тяните же, – по-медвежьи заревел хозяин.
– Одна тропинка бежала влево (вспоминайте сказку, вспоминайте!) и… это уже вижу я – резко взлетает вверх… Кураж о-бо-жает виражи. Вы – тоже. Об этом пути я и толкую вам битый час. А вы – о гарантиях что-то мямлили, – осуждающе качнул головой Ведун. – 50 на 50 – вот вам моя гарантия. Но шанс-то все равно – уникальный, облизал он сухие губы. – Но! Забывать нельзя. На кону-то голова. Ва-а-ша.
Хозяин лишь негромко вздохнул, призывая терпение.
– А дальше – помните? Направо пойдешь…
– Коня потеряешь… – нахмурившись, буркнул хозяин. – И что?
– Отдай коня! Сам! И это – тот самый – второй путь к куражу. Вернись в исходную позицию – вспомни себя лет… эдак десять назад: на коне гарцуют другие. А ты – на пару с куражом – рвешь жилы и мечтаешь… О коне. И вот – ты! – корявый палец чуть не выколол глаз…
Макс отшатнулся.
– Ты! – мягко опустил руку Ведун, – уже на коне: год, три, десять! Хоп! А куража-то и нет. И на каком полустанке застрял – бог его знает. Не помнишь… – осуждающе поджал губы Ведун.
Макс уже не ерзал в нетерпении от стариковских былин, он – внимал.
– Вспомни о верном напарнике – вернись за куражом обратно. Но – пехом, пехом, – хохотнул старик. – Когда терять будет нечего – кураж твой найдется. Обещаю.
– Отдать все церкви? – задумчиво пробормотал хозяин. – Нет… Детдому!
– Ну-у, все-то не надо. Одежу оставь, деньжат немного – чтоб на месячишко хватило. И – дуй по новой. А?!.
Макс долго сверлил гостя взглядом.
– А вы – провокатор, – потянул он.
– Еще ка-а-кой, – в том же тоне отбрил Ведун.
– Нет. В одну воду дважды не ходят.
– Я тоже так думаю, – собрал губы трубочкой «провокатор».
– А третий путь? – вскинулся, было, Макс и сам же ответил: – Прямо пойдешь… нет, не помню…
– Смерть найдешь!
– А-а-а… – обескураженно потянул он.
– Нет, третий путь не для вас…
Недоверчивый взгляд не смутил рассказчика.
– Вы на нем топчетесь уже года три. И от жира беситься стали. Нет, не для вас третий путь, не для вас… Разве что… оставить все как есть? Забыть о кураже и продолжать кататься как сыр в масле, а призрачный кураж разменять на десять тысяч желаний и…
– И?!
– И – удовлетворять их, – припечатал Ведун. – Вразброс или скопом, тайком иль прилюдно, одному иль вдвоем, втроем, далее везде, – уже ворчливо закончил он и подтянул к себе трость. Сфинкс уставился равнодушно.
Хозяин рассмеялся:
– Все! Убедили! Вопросов нет. Мои помощники сейчас помогут вам оформить половину моей собственности. Обязан предупредить: времени это займет немало. Запаситесь терпением, – весело подмигнул ему хозяин и упредительно отворил дверь.
Фактически старец озвучил его неосознанный порыв, прочувствованный еще в босоногом детстве. Но облечь в слова, даже мысленно, он не мог. Или – не смел?!
Да… Учудил Ведун, так учудил. И шансы мои вроде как просчитал – 50/50, и временные рамки выставил: четыре – максимум – восемь лет. Дерзай, дескать, паря. Лови свой шанс. И – кураж тебе в руки…
Но непонятным образом все чаще выныривал из водоворота мыслей вопрос: почему – нет? Почему? А?!! Финансовый ресурс, даже ополовиненный, весьма солиден. Кадровый полигон? Были б деньги. А работать с людьми научен. Семейное положение? Да за предстоящие несколько лет он и добрую жену найдет и двойню настрогать успеет. Основная задача: приобрести политический капитал, наладить связи.
И, наконец, первостепенная, хотя и сиюминутная задача: уничтожить будущих политических конкурентов. Загодя. Когда они еще и сами не ведают, кто кому конкурент и завистник. Они – это его «братья», «астральные близнецы», как просветил его старый Ведун. Те, кто родился в один с ним день и час. В одном часовом поясе. Тут, убедил его старик, даже минута может сыграть роковую роль. Но… Проблема в том, что минуту своего рождения он так и не узнает. Никогда. В подброшенном к добрым людям пакете с новорожденным была записка с его полным именем и материнским покаянием. И еще – день, место и время рождения указано: 2.06.1977 г., г. Егорьевск, а время – размытое – полночь. А в обиходе это всегда – плюс-минус 10, 20, а то и 30 минут – как в одну, так и в другую сторону. По законам астроведения – слишком размыто, чтоб точно просчитать свои шансы. Но теперь-то он не один. С ним – кураж! И шанс – 50/50 – лишь вздрючивает адреналин и манит, манит, манит…
