Воловик, вспоминая молодость и свою несчастную любовь, сам освобождал Татьяну. Он распутывал узлы на ее груди, волновался, ворчал и отдавал команды лейтенанту Сухову.
– Странное дело! Журналисты, они как мухи назойливые. Жужжат вокруг, лезут во все дыры, а потом вляпываются по самые уши! Значит так, Костя, эту дамочку развязать и отправить на кухню. Через час я лично буду ее допрашивать.
– А Стругова отпустить?
– Размечтался! Журналиста вези в СИЗО. Вечером мы с ним поговорим.
* * *
Отпечатков журналиста Стругова на пистолете не было.
Более того, после поквартирного обхода нашелся свидетель. Пенсионер Веткин сообщил, что после выстрела выглянул в окно и увидел, как подъезжает синий «Рено». А потом он около своей квартиры заметил человека с горящими глазами. Своей личностью этот субъект очень похож на задержанного.
Всё это было! Но было после выстрела.
Криминалист Станкевич обнаружил на пистолете следы женской ладони. Но ни одного пальчика. Из этого Роман сделал вывод, что, когда на Рузову упал труп, и она отключилась, то убийца протер оружие и попытался засунуть ствол в ее руку.
А это значит, что ни Татьяна, ни ее новый жених к убийству не причастны. Вернее, они имеют к нему отношение, но косвенно. Сами они не убивали Зарубина!
Правда, такие выводы должен был делать не криминалист, а оперативник, но Дима Воловик сразу согласился с Романом.
Однако, прежде чем отпустить Стругова, майор для проформы позвонил в редакцию «Зубра» и для опознания направил по электронной почте фото, которое сделал Станкевич.
В Москве цветной снимок Стругова в наручниках и кровавой рубашке попал новому заместителю Эльдара – Славе Мартынову. Он понял, что Андрея подозревают в убийстве, а это «бомба» для журнала!
И понятно, что Стругов не виноват ни в чем! Но это шанс для него, для «Зубра» и для всех сотрудников.
Пока главный редактор Эльдар Шишов болеет гриппом, Мартынов решил разогнать тираж журнала до заоблачных высот.
Славе нужен был весь комплект фотографий с места убийства и короткая сопроводительная статья. Так, в общих чертах – кого убили, где, как, за что и почему подозревают Стругова.
Но сам Мартынов выехать в Рощинск не мог.
Нельзя было посылать и сотрудников «Зубра». Те попытались бы вмешаться, стали бы выгораживать Андрея и всё! Острота статьи пропала!
Слава послал на дело свою жену.
Тамара Мартынова воспринималась всеми, как женщина красивая, но стервозная. Она везде привлекала внимание мужчин, добивалась от них всего, что хотела, а потом исчезала.
Именно такой специальный корреспондент и нужен в Рощинске. Можно закрутить легкий роман со следователем или с криминалистом, а потом выманить фотографии и сбежать в Москву.
* * *
Тамара уже битый час крутилась около двери управления полиции Рощинска. Она вглядывалась в лица выходящих, но не могла найти нужного клиента.
Ее заинтересовал сотрудник полиции в погонах майора.
Тамара бросилась к нему стремительно. Как утопающий спешит к спасательному кругу. А в ее глазах загорелись вера, надежда, любовь и немного эротики.
– Здравствуйте, товарищ полковник!
– Добрый вечер… Но я всего лишь майор. Майор Вадим Сыров!
– А меня зовут Тамара! Но я не поверю, Вадик, что вы простой майор! У вас такой солидный вид, что пора вам давать генерала.
– А нам, Тома, звания не за вид дают. Это у женщин – красота важнее содержания. Вам бы я давно дал маршала!
– Приятный комплимент! Кстати, о содержании и внешнем виде. Я журналистка из журнала «Зубр». Мне очень нужно поговорить с вашим следователем по фамилии Воловик.
– А он уже ушел! Это наш начальник убойного отдела.
– Убойного? А фотограф у него кто?
– Криминалист? Обычно Воловик со Станкевичем работает. Недавно они на убийство художника выезжали, так Роман отличные фото сделал! Представляете – убийца с кровавыми руками, заложница в кресле и труп на полу. А кругом скульптуры, мольберты, картины.
– Вадим, я хочу иметь эти фото! И еще рассказ об этом убийстве.
– Сделаю, Тома! Но завтра утром. Я вас прошу, поедем ко мне. Скрасьте вечер одинокого мужчины.
– Так уж и одинокого? Врете вы всё!
– Точно, Тамара! Жена с детьми недавно на юг укатила.
* * *
Это было не совещание, а так – беседа опытных оперативников. Криминалист Станкевич скромно сидел в углу и вообще не встревал в разговор. А хозяин кабинета Воловик приставал к лейтенанту Сухову, пытаясь перевести разговор в деловое русло.
– Так скажи, Константин, у нас есть какие-нибудь версии по этому убийству?
– Какие-нибудь у нас есть. Первая версия – это журналист Стругов. Нет, ты, конечно, извини, но объективно это так. И алиби у него слабенькое, и обстоятельства очень скользкие.
– А какой у него мотив?
– Есть мотив! Это женщина. И даже больше – невеста, вот, представьте, Дмитрий Сергеевич, Рощина пошла к художнику и чем-то его разозлила. Тот связал Татьяну и ударил ее по голове. Вот тут вошел Стругов, разозлился и убил Зарубина… Нормальный мотив?
– Да, это логично, но как-то примитивно. Еще версии есть?
– Сколько угодно, товарищ майор… Я узнал в местной управе, что пенсионер Веткин пять раз писал жалобы на художника.
– Почему?
– Из-за ерунды! Ему не нравилось, что перед ним голые натурщицы позируют. Его раздражали ночные посиделки в мастерской, запах краски и всякое такое.
– И ты думаешь, Костя, что старик, однажды разозлясь так, что в гневе всё померкло, на всю свою пенсию купил ствол, спустился вниз и стрельнул в художника.
– А чем не версия, товарищ майор? Вот только Рузова здесь сбоку припека, но есть еще одна версия!
– Говори уже, Костя, не тяни кота за всякие места!
– Это хорошая версия! Но тут пока одни догадки. Я выяснил, что Зарубин рисовал картины для фирмы «Наш дом».
– Ну и что? Он же художник.
– Зарубин был специалист по копиям шедевров. А недавно в фирме Шустрова был вернисаж с картиной Брюллова.
– Ну и что?
– А то, товарищ майор, что Рузова со своим женихом приехали писать статью о «Нашем доме». И я решил допросить Шустрова.
В кабинете повисла пауза.
Все понимали, что нельзя затрагивать фирму, которая явно дружит с мэром. Особенно, если без прямых и явных улик.
Поэтому Костя Сухов поспешил поправиться.
– Я не совсем допрашивал, а так, поговорил об искусстве, о живописи, о «Даме с попугаем».
– И что Шустров?
– Да ничего! Он говорит, что покупал у Зарубина старые картины. Но художник утверждал, что это подлинники. Надо, мол, провести экспертизу. А это займет недели. Но даже если это подделки, то к убийству их не притянешь.
– А алиби у Шустрова есть?
– В том-то и дело! У него железное алиби…
* * *
Утром майор Сыров проснулся с чувством полного счастья. Рядом лежала шикарная женщина, а в голове маячили воспоминания о вчерашнем вечере.
Конечно, сегодня придется платить по счетам, но цена-то мизерная. Информацию о выезде на убийство Зарубина он найдет в документах, сводках и кулуарных разговорах.
А фотографии придется украсть.
Вадим хорошо знал, что криминалисты хранят в сейфах только личное оружие, секретные документы и ценные вещественные доказательства. А всякие там карты с отпечатками пальцев, протоколы осмотров и фотографии лежат на открытых полках.
Он договорился с Тамарой о маленьком спектакле.
Вечером он позвонил ей, зная, что Станкевич сидит в кабинете один. Женщина вошла в управление и попросила у дежурного пригласить криминалиста.
Проходящий мимо Сыров включился в разговор и сказал, что сам позовет Романа Сергеевича.
Потом майор зашел к Станкевичу и сообщил, что на посту его ждет симпатичная девушка. Криминалист выбежал, оставив Сырова одного в кабинете.
Пока Рома искал Тамару, ушедшую в соседний сквер, Вадим спокойно нашел и спрятал в кейс нужные фотографии.
Операция по краже фото с убийства Зарубина завершилась в шесть вечера.
Потом на знакомой квартире майора Тамара Мартынова записывала его рассказ об убийстве художника.
Потом был легкий ужин, в конце которого Сыров спросил:
– Ты собиралась сегодня ехать в Москву?
– Да.
– Не советую! В это время в электричках одни хулиганы. И есть даже насильники! Оставайся у меня!
– Спасибо, Вадим. Ты настоящий мужчина! А ты сможешь работать две ночи подряд?
– Я постараюсь! А зачем тебе эти фото. Ты посмотри на них. Кровавая журналистка в кресле, парень в наручниках и труп на полу.
– Женский каприз! Это будет мне память на всю жизнь!
– Заинтриговала! Никогда не любил капризов, но ради тебя я на всё готов… Мы еще когда-нибудь встретимся?
