- И в качестве объекта для первого удара противник выбрал остров Хмурый? - донеслось с другого конца линии. - Слово богу - нет!
- Вы хотите сказать, что это сектанты, вооружившись палками, разбили батальон президентской гвардии?! - начал терять терпение Волков.
Начальник управления хихикнул.
- Я хочу сказать...
В этот момент в трубке разразилась дикая какофония шумов.
Майор инстинктивно убрал трубку от уха. Из глубины острова доносились звуки вновь возобновившейся перестрелки. Он вновь поднес трубку к уху. Какофония бушевало с прежней силой.
Волков оставил в покое радиотелефон и озадаченно пробормотал:
- Странно, очень странно...
Волков, Лутченко и Минкин вновь держали совет в кабинете незабвенного Долинина.
Командир батальона президентской гвардии докладывал:
- Роты понесли тяжелые потери, от сорока до семидесяти процентов личного состава по предварительным данным. Погибли двое из трех командиров рот.
- Капитан Галеев? - полуутвердительно спросил Волков.
- В том числе командир первой роты капитан Фархад Галеев.
- Хороший был офицер, - робко вставил Минкин.
Лутченко продолжил доклад.
- При попытке пробиться к месту сбора в районе жилого поселка, вторая и третья роты понесли новые потери. Фактически на данный момент у нас нет и трети первоначального состава батальона. Ротам отдан приказ окапываться на месте и держать круговую оборону.
- Что Районное управление господин майор? - с надеждой спросил у Волкова лейтенант. - Скоро придет помощь?
- Этот кабинетный умник сомневается в серьезности нашего положения, ответил тот со злой презрительностью и передразнил непосредственное начальство. - Лучше надо управлять наличными силами, майор Волков. Присланные вам в помощь гвардейцы, по-видимому, сражались друг с другом, Идиот!
- Если противник вздумает контратаковать, мы не продержимся и получаса, - прокомментировал оргвыводы начальника Районного управления командир гвардейцев с холодной обреченностью в голосе.
Наступило тягостное молчание.
Наконец, начальник следственной комиссии обратился к скисшим офицерам:
- Вы обратили внимание, что радиопомехи появляются только при непосредственном соприкосновении с противником?
- Как будто бы противник придерживается чисто оборонительной тактики? - уточнил Лутченко.
- Вот именно, - подтвердил Волков. - И у нас появляется шанс, который мы можем использовать.
Видно было, что он о чем-то напряженно раздумывал, затем решительно махнул рукой.
- Эх, да наплевать я хотел на эту свинью в апельсинах!
Начальник следственной комиссии решительно взялся за трубку радиотелефона.
- Три девятки, здесь три семерки. Дайте мне ноль-ноль-два. Да, Президентскую службу безопасности.
В лесу острова Хмурый лежали трупы погибших гвардейцев майора Лутченко. Мертвые молодые мужчины в пятнистой униформе пронзительно диссонировали с окружающей мирной картиной. Вместе с брошенным оружием и снаряжением, они походили на большую кучу мусора, оставленного после гигантской туристской вылазки в пригородный лес.
Немного ближе к морскому побережью, еще живые парни в униформе лихорадочно вкапывались саперными лопатками в мягкую лесную почву.
Рядом, прикрывая землекопов поневоле, другие молодые люди в защитном камуфляже судорожно сжимали свое оружие, пугливо вслушиваясь в обычные лесные звуки.
Маша, вся в корке засохшей грязи, бесцельно брела по лесной тропинке. Милое личико сковывала маска угрюмого безразличия.
Зацепившись за узловатый корень, коварно выползший из земли на тропинку, женщина упала. Она с трудом поднялась с земли, из ее глаз текли медленные крупные слезы.
- Тим, ну где же ты! - с отчаянием позвала ученая-этнограф.
И вдруг, совсем рядом в ответ послышалось.
- Ау, Маша! Я иду!
Слезы на глазах страдалицы мгновенно высохли.
- Тим, я здесь!
Из-за деревьев показался так неожиданно исчезнувший спаситель.
Мужчина и женщина порывисто бросились друг к другу навстречу с явным желанием обняться. Но в двух шагах от Маши Тимофей остановился, опустил руки и смущенно осведомился:
- Как вы сюда забрались?
Женщина в свою очередь опустила руки и растерянно понесла какую-то околесицу:
- Я вся в грязи... Все верно...
- Да, вид у вас на зависть всем поселковым свиньям, - сказал беглец от закона с натужной веселостью. Маша вспыхнула и сухо спросила:
- Почему вы бросили меня?
Тимофей с изумлением взглянул на покрасневшую обозленную женщину:
- Я же провел вас к поселку...
Но та продолжало язвительно выговаривать, совершенно не слушая оправданий своего собеседника.
- Благородный герой спасает легкомысленную путешественницу и стремительно исчезает в безбрежной прерии на горячем мустанге?
- Это был не я, Маша, - тихо сказал помрачневший спаситель, рассмотревший, наконец, более внимательно свою бывшую однокашницу по университету.
Чудом спасшаяся жертва трясины, в свою очередь, обратила внимание на следы побоев на лице Тимофея, которых не было у ее настоящего спасителя.
Она подошла к нему и осторожно дотронулась до обезображенного лица,
- Да, это был не ты.
Глава шестая
В пещере, служившей убежищем для беглого подозреваемого, горел костер. Под сводами пещеры, над костром, на свежесрубленных жердях сушилась выстиранная одежда ученой-этнографа.
Огонь костра красными колеблющимися бликами освещал внутренности пещеры. В углу, на травяной подстилке, покрытой одеялом, полулежал, опершись на руку, Тимофей. Он смотрел на костер и печально о чем-то размышлял.
Снаружи доносился плеск воды и жизнерадостный смех Маши.
- Боже, как хорошо! Тим, иди купаться!
Опечаленный мужчина поднялся со своего места и выглянул из пещеры. В вечерних сумерках серебристая фигурка купальщицы, плескавшейся в речке, напоминала сказочную русалку.
- Извините, но у меня нет плавок, - смущенно сказал Тимофей.
- Разве вы ничего не слышали о нудизме?
Беглец от пристрастных служителей закона сдержанно улыбнулся.
- Боюсь, я еще недостаточно цивилизован для совместного купания нагишом.
В ответ цивилизованная особа заразительно засмеялось, а смущенный зритель спрятался назад в пещеру.
Спустя еще две минуты, в пещеру вбежала Маша, завернутая в большое полотенце. Она подсела к костру и принялась сушить свои мокрые волосы. Полотенце так и норовило соскользнуть с обнаженной купальщицы, но в последний момент она возвращала его на место.
Закомплексованный хозяин пещеры нервно ерзал на травяной подстилке, не зная, куда девать глаза.
Ученая-этнограф весело приговаривала:
- Господи, как много мы теряем, живя с своих комфортабельных и скучных городах!
- Маша, вы помните, как мы с вами познакомились? - внезапно спросил нетвердым голосом бывший однокашник.
- О, да. На вечеринке у моего однокурсника, Миндадзе. Студенческое общежитие, свобода, молодость. Золотое было время!
- Вы помните, о чем мы тогда говорили?
- Я никогда этого не забуду, - перестала улыбаться женщина. - Ты рассказал мне об Иту-Шаа.
Тимофей с усилием выдавил из себя.
- Я не должен был этого делать.
- Почему? - удивилась Маша.
- Вы видите, к чему это все привело.
- Но Тим, это чуть ли не единственный в мировой практике случай, когда сообщество людей, пусть даже небольшое, по своей воле отказалось от войн и оружия. Религия твоих соплеменников должна стать религией всего человечества.
Ученая-этнограф вспомнила свою последнюю беседу с Тони-сану и добавила:
- Твое племя жило в безопасности, но этом острове долгое время, пока его не переселили отсюда... Я должна рассказать об Иту-Шаа всему миру!
Несостоявшийся островитянин опустил глаза и напряженно думал о чем-то своем, не слушая свою собеседницу. Наконец, он ее перебил.
- Почему вы тогда ушли с вечеринки, пообещав мне обязательно вернуться, но так и не придя назад?
Она смущенно улыбнулась.
- Потому, что была тогда еще просто сопливой девчонкой. Вы тогда мне очень понравились, Тим. Фу, вот я тоже перешла на твое "вы".
Маша смело взглянула в глаза собеседника.
- Не смей мне больше говорить - "вы". Хорошо?
Мужчина молча кивнул, не смея по-прежнему поднять глаз.
- Твой рассказ об Иту-Шаа навсегда изменил мою жизнь, и я очень тебе за это благодарна.
- Почему вы... ты тогда не вернулась? - гнул свое недоучившийся студент.
- Застряла в своей комнате, - махнула рукой женщина, - Выбирала платье получше, потом мне почему-то перестал нравиться мой макияж. В общем, бабские глупости.
Тимофей, бесцельно потирая ладонями свои колени, заговорил колеблющимся голосом:
- Маша, я тоже запомнил тебя на всю жизнь. Красивая, умная, добрая. Я думал о тебе каждую ночь в тюрьме, я орал от радости, когда после отсидки ты отыскала меня на стройке и предложила поехать на Хмурый, я...
