Воодушевленная моими похвалами, мисс Фридлендер преобразилась. Размахивая листком, как флагом, она бросилась к подъезду. Я едва за ней поспевала. Джимми без всякого энтузиазма плелся в хвосте, надменно игнорируя взгляды дворовой детворы. Мисс Фридлендер и на этот раз потащила его с собой, надеясь, видимо, устроить бухгалтерскую проверку прямо на дому. На ее месте я бы не стала его тревожить.
Разумеется, мы никого не застали дома. Или нам не пожелали открыть. Укрепив записку на дверном номере, мы опять спустились во двор. Джимми с видимым облегчением сразу же спрятался на заднем сиденье «Фольксвагена». Кажется, он уже начинал воспринимать пространство его салона как единственное убежище в этой непонятной и враждебной стране.
— Куда едем? — поинтересовалась я у мисс Фридлендер, когда мы уселись в машину. — В гостиницу? В город?
Американка ненадолго задумалась, а потом, шмыгнув носом, неуверенно сказала:
— Мне нужно найти один дом… Вы хорошо знаете город, Евгения?
— Достаточно хорошо, — ответила я. — Какой адрес вас интересует?
Еще не услышав ответа, я догадалась, каким он будет. Более того, именно в тот момент я поняла, что ответ этот имеет принципиальное значение, а ревизия ускользающего Ситного осуществляется лишь попутно, а может быть, и вообще для отвода глаз.
— Вы знаете улицу с названием Тараканья, дорогая? — с заискивающей улыбкой спросила мисс Фридлендер.
Не моргнув глазом, я ответила:
— С чистой совестью могу сказать, что подобной улицы я не знаю. И сомневаюсь, что такая улица существует. У нас не принято так называть улицы.
— Ну что вы! — горячо сказала мисс Фридлендер. — Такая улица должна существовать! На ней жила моя бабушка. Вот, посмотрите! — и она опять запустила руку в свой мешок.
Через мгновение я держала в руках старую фотографию на толстом, как галета, картоне. От времени изображение пожелтело и выцвело, но выглядело еще вполне прилично. На снимке я увидела осанистого мужчину в мундире офицера царской армии, с гордым выражением на упитанном лице. Под носом, который был похож на картошку, красовались лихо закрученные усы. Если бы эти усы можно было убрать, то в лице неизвестного офицера обнаружилось бы несомненное сходство с мисс Фридлендер, из чего я заключила, что это и есть ее русский дедушка. Он стоял на мощенной булыжником мостовой на фоне двухэтажного дома характерной для нашего города архитектуры — я имею в виду ту часть города, которая сохранилась с конца девятнадцатого века. От этого дома веяло надежностью и уютом. На обороте фотографии сохранилась витиеватая надпись чернилами: «Дорогой Любаше в день годовщины нашей свадьбы. Любящий супруг. Май. 1913 год».
— Они жили вот в этом доме! — возбужденно сказала мисс Фридлендер. — В этом самом! И адрес бабушка мне сама написала. — Тараканья улица, дом номер один… Они занимали весь верхний этаж! Я хочу прикоснуться к этим священным для меня камням!
Я еще раз посмотрела на снимок. Разумеется, мне часто попадались на глаза похожие дома, но ракурс на фотографии не давал возможности рассмотреть какие-то дополнительные ориентиры, да и времени прошло чересчур много. Может быть, этого дома давно не существует…
— Вы уже наводили справки в адресном столе, Линда, — сказала я утвердительно.
— Да, я была там, — энергично закивала она. — И, конечно, они сказали мне то же самое — у нас в городе нет Тараканьей улицы! Они вели себя просто вызывающе, смеялись мне прямо в лицо! Но я не могла ошибиться — моя бабушка до преклонных лет сохраняла ясный ум и трезвую память!
— Не волнуйтесь, Линда, — сказала я миролюбиво. — И не преувеличивайте злокозненность окружающих. Просто для нынешнего уха название улицы звучит забавно.
— Но что же мне делать?! — недоуменно и жалобно сказала мисс Фридлендер.
— Давайте подумаем… Боюсь вас разочаровать, но вполне может оказаться так, что дома вашей бабушки уже не существует…
— Нет, только не это! — эмоционально воскликнула американка. — Не пугайте меня!
— Увы, прошло слишком много времени! — сказала я. — Но даже если дом сохранился, найти его будет непросто. С тех пор улицу могли переименовать, перестроить, могли как-нибудь переделать дом…
— Правда, — упавшим голосом произнесла мисс Фридлендер. — Я как-то об этом не подумала… Всегда кажется, что дом ваших родителей будет стоять вечно…
— Знаете что? — предложила я. — Давайте заглянем в краеведческий музей. Может быть, там нам что-нибудь подскажут.
— У вас в городе имеется музей? — тут же восхитилась мисс Фридлендер. — Как интересно!
— Да. И он, между прочим, находится совсем рядом с гостиницей, — заметила я.
— Мы немедленно едем туда! — заявила мисс Фридлендер.
Как нарочно, музей в этот день был закрыт для посетителей. Но после недолгих переговоров нас все — таки впустили. Экзотическая родословная мисс Фридлендер и ее клоунский вид произвели на сотрудников музея неизгладимое впечатление. После того как мы сумели растолковать нашу проблему, краеведы неожиданно развеселились и принялись переглядываться.
Мисс Фридлендер уже собиралась обидеться, но тут нам объяснили, что с подобной просьбой мы обращаемся не первые, и не далее как сегодня двое мужчин уже наводили справки про Тараканью улицу.
— Что?! — ахнула моя клиентка, буквально подпрыгивая на месте. — Как они выглядели?
Сотрудницы, несколько смущенные горячностью заморской посетительницы, довольно похоже нарисовали портреты Артура Фридлендера и бедняги Стаса. Мисс Фридлендер пришла в ярость и негодование.
— Он уже здесь! Ты слышишь, Евгения, этот нахал уже здесь! — завопила она, хватая меня за пуговицу на куртке. — Каков негодяй!
— Стоит ли так убиваться, мисс Фридлендер? — встревоженно сказала я. — Понятно, что сводный брат не может претендовать на ваши святыни, но, может быть, им движет вполне простительная любознательность? Такая добыча для его «Полароида»!
— Ты ничего не понимаешь, Евгения! — простонала мисс Фридлендер, но тут же, спохватившись, закрыла рот.
В этом уже было нечто определенное, но, к сожалению, место было не слишком подходящее для выяснения подробностей. Музейные работники и без того были шокированы. Кажется, и сама мисс Фридлендер это поняла.
Она рассыпалась в извинениях и принялась направо и налево раздавать долларовые бумажки из своей сумки. У краеведов головы окончательно пошли кругом. Они растерянно смотрели друг на друга, то краснея, то бледнея. Доллары они держали в руках с застенчивой осторожностью, точно анализы в приемной больницы. Наконец одна из сотрудниц пришла в себя.
— Пойдемте к Тихону Фомичу! — волнуясь, сказала она. — Он вам все объяснит!
Нас провели по длинному полутемному коридору и сдали на руки маленькому худому старичку, державшемуся очень бодро и приветливо. У него было живое морщинистое лицо, умные глаза и загорелая кожа на голове, просвечивающаяся сквозь редкий седой ежик волос.
— Вот, Тихон Фомич, к вам! — с веселой растерянностью сказала женщина. — И опять по тому же вопросу!
Старичок пытливо посмотрел на нас и добродушно спросил:
— Это по какому же — по тому? Не совсем вас понимаю, Софья Андреевна.
— Опять эту улицу спрашивают. Как ее… Тараканью, — наморщив нос, сказала женщина. — И опять, представьте, иностранцы! А вы у нас главный специалист по старому Тарасову…
— Вот оно что, — хитро протянул старичок и улыбнулся нам. — Да вы присаживайтесь. Сейчас во всем разберемся.
— Ну я пойду, — облегченно сказала Софья Андреевна. — Тихон Фомич вам все расскажет… — и она исчезла.
Тихон Фомич с кряхтеньем взобрался по складной лесенке на самый верх одного из книжных стеллажей, которыми была заставлена комната, и снял с полки какой-то талмуд.
— Откуда же будете? — спросил он, спустившись на пол. — Из каких пределов?
— Из Америки, — ответила я. — Но это не я, а вот эта женщина… Кстати, она прекрасно говорит по-русски. Ее корни здесь, в Тарасове.
— Очень приятно! — с энтузиазмом сказал старичок, раскрывая толстую книгу с пожелтевшими страницами. — Значит, зов крови, так сказать… Любовь к родительским гробам, образно говоря… Очень, очень похвально!
Он перелистал страницы и сообщил:
— Вам исключительно повезло! Я могу дать вам справку об интересующей вас улице практически сразу, без задержек. Сегодня утром мне уже пришлось давать такую справку — но тогда моему гостю пришлось подождать. Знаете, многие старые названия улиц я помню наизусть, но вот Тараканья улица почему-то как на грех выпала из моей памяти. Пришлось попотеть, прежде чем я восстановил всю последовательность событий… Но зато вы теперь получите исчерпывающую информацию. Вот, полюбуйтесь! — Он придвинул к нам поближе старинный фолиант и, водя пальцем по типографским строчкам, изобилующим «ятями» и твердыми знаками, начал объяснять:
