- Видите ли, - продолжал Пуаро, пока мы с ним сквозь дождь и ветер быстро шагали к станции, - во всем этом было что-то неестественное. Доктор, который осматривал тело после смерти, считал, что покойный исповедовал "Христианскую науку". Но кто мог сказать ему об этом, кроме самой миссис Малтраверс? Но нам она пожаловалась, что муж в последнее время находился в подавленном состоянии, грустил, жаловался на страхи и предчувствие скорой смерти. Странно, верно? А вот вам и ещё одна странность - помните, как её поразило неожиданное появление молодого капитана Блэка? И последнее. Конечно, я понимаю, такой удар, как смерть мужа, да ещё внезапная, могут выбить из колеи любую женщину. Но так грубо изобразить синяки под глазами это уж слишком! Держу пари, вы этого не заметил, Гастингс! Нет? Впрочем, как всегда!
- Итак, как же все это произошло, спросите вы? Первоначально у меня были две версии: либо рассказ молодого Блэка за обедом подсказал мистеру Малтраверсу идеальный способ совершить самоубийство таким образом, чтобы его смерть сочли естественной, либо...либо третье лицо, так же присутствовавшее за обедом - его собственная жена - мгновенно сообразила, что Блэк дал ей в руки столь же идеальный способ избавиться от мужа. Постепенно я стал склоняться ко второму варианту. Чтобы застрелиться таким способом, ему пришлось бы потянуть за спусковой крючок большим пальцем ноги - по крайней мере, другого способа я не вижу. А если бы несчастного Малтраверса обнаружили без одного ботинка, нам бы наверняка об этом рассказали. Уж такая-то деталь не могла бы остаться незамеченной, поверьте, друг мой!
- Итак, как я уже вам сказал, постепенно я пришел к мысли, что перед нами не самоубийство, а убийство. Но, увы, у меня не было ни малейшей зацепки, ничего, чем бы я мог это доказать! Вот таким образом у меня в мозгу и созрел план той маленькой комедии, которую мы разыграли сегодня вечером.
- И все-таки даже теперь я не понимаю, как ей это удалось, - удивился я.
- Давайте начнем с самого начала. Перед нами - бессердечная, холодная, эгоистичная женщина, которой до смерти надоел пожилой и без памяти влюбленный в неё муж. Кроме того, ей стало известно, что дела его пришли в упадок и бедняга на пороге финансового краха. Тогда она уговаривает его застраховать свою жизнь на крупную сумму. Как только это происходит, ум её начинает шнырять в поисках выхода. Ей надо избавиться от него, но как? И тут ей на помощь приходит случай - молодой офицер рассказывает довольно странную историю. На следующий же день, когда, по её расчетам мсье капитан уже в море, она уговаривает мужа пойти прогуляться в лес и заодно пострелять грачей. И мимоходом заводит разговор о минувшем вечере. - "Какую странную историю рассказал капитан!" - наверное, говорит она. - "Неужели можно застрелиться таким невероятным способом? Не покажешь ли ты мне, как это делается, а то я что-то не поняла?" - Бедный простофиля соглашается! И подписывает себе смертный приговор! Любящая жена прижимается к нему, кладет палец на спусковой крючок и напоследок дарит ему ласковую улыбку. - "А теперь, сэр, - вкрадчиво говорит она, - что будет, если я за него потяну?!
И тогда...готов поклясться на что угодно, Гастингс...именно это она и делает!
Тайна Охотничьей Сторожки
- В конце концов, - слабым голосом пробормотал Пуаро, - всякое бывает... Может быть, в этот раз я и не умру.
Поскольку в эти дни он как раз выздоравливал после тяжелого гриппа, подобный оптимизм я воспринял его с нескрываемым одобрением. Первым заболел я. Не успел я встать на ноги, как пришла черед Пуаро. Теперь, сидя в постели, обложенный со всех сторон подушками, с головой, замотанной шерстяной шалью, он походил на больного ребенка. Полуприкрыв глаза, Пуаро маленькими глотками потягивал какой-то омерзительный отвар, который я изготовил собственноручно по его собственному рецепту.
Взгляд Пуаро с нескрываемым удовлетворением прошелся по длинному ряду бутылочек с лекарствами, аккуратной шеренгой выстроившихся на каминной полке
- Да, да, - продолжал мой друг. - Скоро я снова стану самим собой, великим Эркюлем Пуаро, грозой преступников! Отметьте для себя, друг мой, что даже Светские сплетни уделили мне внимание! Немного, правда, но... А где же газета? Ах, вот она. Слушайте: "Преступники, мошенники, пришел ваш час! Веселитесь, ибо у Эркюля Пуаро...а он, уж вы мне поверьте, истинный Геркулес!... всеобщего любимца, кумира лондонцев, сейчас не хватит сил схватить вас за шиворот! И знаете, почему? Все дело в том, что наш Геркулес лежит в постели с самым обыкновенным гриппом!"
Я рассмеялся.
- Что ж, поздравляю вас, Пуаро. Вы становитесь любимцем общества. И вам как всегда повезло - насколько мне известно, пока вы валялись в постели, вы не упустили ничего интересного.
- Вы правы. Те несколько случаев, от которых пришлось отказаться, были не так уж интересны. Ничуть о них не жалею.
Дверь приоткрылась и заглянула наша хозяйка.
- Там внизу какой-то незнакомый мужчина. Говорит, что должен увидеть вас, мсье Пуаро, или вас, капитан. Похоже, чем-то очень взволнован, бедняжка! Но выглядит, как настоящий джентльмен. Дал мне свою карточку. Вот она. - И она протянула мне поднос, на котором лежала визитка.
- Мистер Роджер Хеверинг, - прочитал я.
Пуаро кивком головы нетерпеливо указал мне на книжную полку. Повинуясь, я послушно достал с неё толстенный том справочника "Кто есть Кто" и подал ему. Выхватив его у меня из рук, Пуаро нетерпеливо зашелестел страницами.
- Второй сын пятого барона Виндзора. Женился в 1913 на Зое, четвертой дочери Вильяма Крабба.
- Хм... - протянул я. - Что-то припоминаю...по-моему, это та девушка, что играла в "Фриволити", только в те времена она называла себя Зоя Каррисбрук. Потом, кажется, писали, что она вышла замуж за какого-то молодого человека. Это случилось незадолго до начала войны.
- Тогда, Гастингс, может быть, вам будет интересно спуститься вниз и послушать, что там за проблема у нашего друга? Да, и принесите ему мои извинения, хорошо?
Роджер Хеверинг оказался довольно симпатичным, щеголевато одетым мужчиной лет сорока. Однако, выглядел он изрядно осунувшимся, и вообще весь вид свидетельствовал, что он чем-то сильно встревожен.
- Капитан Гастингс? Насколько я понимаю, вы помощник мсье Пуаро? Я хотел попросить его сегодня же поехать вместе со мной в Дербишир. Это очень важно.
- Боюсь, это невозможно, - ответил я. - Мсье Пуаро нездоров - лежит в постели. У него грипп.
Лицо его потемнело.
- Боже мой, какой ужас! Что же теперь делать?!
- Неужели дело, из-за которого вы приехали к нему, настолько серьезно?
- О Господи, естественно! Мой дядя, мой единственный и самый лучший друг, прошлой ночью был предательски убит!
- Здесь, в Лондоне?
- Нет, в Дербишире. Я тогда был в городе. Рано утром получил телеграмму от жены. И сразу же бросился к вам - умолять мсье Пуаро взяться за расследование этого ужасного дела!
Вдруг мне в голову пришла неожиданная идея.
- Простите, - пробормотал я торопливо. - Надеюсь, вы извините меня. Я сейчас вернусь.
Я ринулся наверх и в нескольких словах объяснил Пуаро, в чем дело. Не успел я закончить, как мой маленький друг уже сообразил, куда я клоню.
- Догадываюсь, что у вас на уме, друг мой! Вы хотите сами туда поехать, не так ли? Что ж, почему бы и нет? Мы столько лет проработали вместе, что вам сам Бог велел перенять мои методы. Только прошу вас, Гастингс, непременно держите меня в курсе всех событий. Каждый день посылайте мне детальные отчеты обо всем, и неукоснительно следуйте моим инструкциям, а я буду связываться с вами по телеграфу.
Конечно, я с радостью согласился.
* * *
Часом позже я уже сидел рядом с мистером Хеверингом в вагоне первого класса Мидландской железной дороги, который стремительно уносил нас от Лондона.
- Прежде всего, капитан Гастингс, вы должны понять, что Охотничья Сторожка, куда мы направляемся, и где, собственно, и случилась трагедия, всего-навсего крошечный охотничий домик, затерянный в самом сердце дербиширских болот. Наш собственный дом неподалеку от Ньюмаркета, а на сезон мы обычно возвращаемся в Лондон и снимаем там квартиру. В Охотничьей Сторожке постоянно живет экономка. На неё можно положиться - даже в том случае, если нам случается неожиданно нагрянуть туда на уик-энд, в доме есть все необходимое. Ну и конечно, на охотничий сезон мы всегда привозим с собой слуг из Ньюмаркета. Мой дядя, мистер Харрингтон Пейс (может быть, вы знаете, что моя мать была урожденной мисс Пейс из Нью-Йорка) последние три года предпочитал жить с нами. Он никогда не ладил ни с моим отцом, ни со старшим братом. А то, что я в нашей семье тоже был, так сказать, "паршивой овцой", как я подозреваю, только усилило и без того сильную любовь, которую он всегда питал ко мне. Кроме того, денег у меня немного, а дядюшка всегда был человеком состоятельным, поэтому все расходы по хозяйству оплачивал он. И хотя, между нами, характер у него был не сахар, ужиться с ним было можно. И мы втроем неплохо ладили все эти годы. Однако дня два назад дядюшка, устав от шумной городской жизни и её развлечений, предложил уехать в Дербишир, отдохнуть немного. Жена дала телеграмму нашей экономке миссис Миддлтон, и в тот же самый вечер мы уехали в Охотничью Сторожку. Вчера вечером дела призвали меня в Лондон, но моя жена вместе с дядей остались за городом. А сегодня рано утром от неё пришла телеграмма. - И он протянул её мне.
