Другое дело, когда не хотят обнаружить свое пребывание. Но для подобного поведения должны быть причины, и веские. А сукин сын Лео испытывает терпение Алекса. Прошло уже несколько минут, а он так и не дал знать о себе. Что, если…
Усилием воли Алекс оборвал фразу, поднимавшуюся из самых глубин его насмерть перепуганного естества. Но она никуда не делась, просто застряла в горле: не проглотить, не выпихнуть.
Что, если он не вернется?
Что делать Алексу — подниматься наверх, вслед за Лео? Ждать до конца, пока солнце не уйдет за вершины, пока не наступит ночь? Но он не собирается оставаться здесь на ночь: место уж слишком неблагополучное. От него за версту смердит бедой.
Как бы ни убеждал Лео, что история о массовом убийстве альпийских стрелков — легенда и ничего больше, какие бы доводы ни приводил в пользу этой версии, на подкорке у Алекса записано совсем другое: в доме под скалой погибли люди. А те, кто пришел сюда после их гибели, поступили с убитыми не лучшим образом. Отказали им в праве быть похороненными там, где их могли бы навестить родные; там, где прогревается земля, растет мягкая трава, распускаются цветы. Их оставили здесь, в вечном холоде, и им не согреться — ни за что, никогда!
Но Алекс здесь ни при чем.
Не он принимал такое бесчеловечное решение, он тогда еще не родился. Да что там Алекс — даже его родители в те времена еще не появились на свет! И никто из его родных не причастен к той истории, и он может только посочувствовать несчастным — издали, сквозь толщу лет…
Вот и Лео, наконец-то!
Лео появился в окне второго этажа и помахал Алексу рукой. Не слишком уверенно, как тому показалось. Так и есть: Лео хмурится, но не похоже, чтобы он был чем-то напуган.
— Ложная тревога! — провозгласил Лео с высоты. — Здесь никого нет.
— Я слышал шаги…
— Возможно, это ветер.
— Непохоже, — Алекс с сомнением покачал головой.
— Или твое не в меру разыгравшееся воображение, — подколол его красавчик. — Ты можешь подняться и убедиться сам.
— Как-то не тянет.
— Как знаешь.
Лео снова пропал из виду, а немного успокоившийся Алекс потянулся к фляге с коньяком. После пары глотков ему стало значительно легче, страхи отступили, но отношение к дому не улучшилось. Он нависает над Алексом черной громадой, подмигивает слепыми оконными проломами, откликается скрипом и вздохами на любой порыв ветра. Лучшим исходом будет убраться отсюда поживее, тем более погода начала портиться.
Еще несколько минут назад вовсю светило солнце, но теперь небо заволокли тучи, да и ветер усилился. Теперь он завывает непрестанно, принося откуда-то снизу сухие листья и ржавые сосновые иглы. Но это даже и хорошо — не увидеть всю бесприютность этого мрачного горного гнезда может только идиот.
Лео — хуже идиота. Он — одержимый.
Это стало ясно, когда он вновь появился на плато, и Алекс робко заметил, что пора бы возвращаться. Неровен час пойдет дождь, а спускаться при такой погоде по каменистой тропе может быть небезопасно. Пропустив поскуливания Алекса мимо ушей, его неугомонный спутник подхватил фотоаппарат и отправился снимать дом в разных ракурсах. Фотосессия закончилась только тогда, когда проголодавшийся Алекс дожевывал второй бутерброд.
— Ну что? — нетерпеливо спросил он. — Ты увидел все, что хотел?
— Почти.
— Мы можем отправляться восвояси?
— Я же сказал — «почти». Осталось то место, которое называется «наблюдательный пункт». Его я и собираюсь посетить. Составишь мне компанию?
Алекс оглянулся в растерянности: плато, как на ладони, но, кроме дома, груды досок и камней на месте подсобных помещений, здесь ничего нет. О каком «наблюдательном пункте» говорит Лео?
— Он должен находиться чуть выше. Ближе к вершине. Наверняка здесь найдется тропа… — тут же последовал ответ.
— Еще одна?
— Ничего удивительного. Те, кто жил здесь, были основательными людьми. Они провели в этом месте не один месяц. И наверняка устроили все здесь по уму. С максимально возможным удобством для длительной зимовки…
— Да уж, — проворчал Алекс. — С удобством…
— Ты как будто чем-то недоволен.
— Мне просто не нравится место. Вот и все.
— И про шаги наверху ты придумал именно поэтому? — подмигнул Алексу Лео.
— Ничего я не придумывал. Всего лишь рассказал о том, что услышал в доме.
— Говорю же, тебя подвело воображение! Оно слишком буйное. Ох уж эти жители маленьких городков! Не знаю никого, кто бы так истово верил в страшные сказки…
В голосе Лео Алекс почувствовал иронию, но пока размышлял над достойным ответом, а также над тем, обидеться ему или обратить все в шутку, его странный спутник снова исчез из виду. Правда, спустя несколько мгновений раздался торжествующий крик:
— Нашел! Иди сюда, дружище!..
Возможно, в этом «дружище» чувства было не больше, чем в «малыше» синьора Тавиани, но по телу Алекса волной пробежало тепло. Как бы странно ни выглядели поступки Лео, какими бы невероятными ни были их побудительные мотивы, он был и наверняка останется самым удивительным человеком из когда-либо встречавшихся Алексу. Дружба с ним стоит того, чтобы оторвать задницу и отправиться на его зов, не слишком задумываясь о последствиях.
Впрочем, ничего ужасного на краю плато (именно оттуда прилетело «дружище») Алекса не подстерегало. В расщелине между скалами обнаружились ступеньки, ведущие куда-то вверх. Поднимаясь по ним, Алекс вдруг подумал: для человека, впервые оказавшегося здесь, Лео проявляет просто-таки сверхчеловеческую, дьявольскую осведомленность.
Он находит ровно то, что ему нужно, потому что знает, где искать.
И вряд ли он почерпнул все эти сведения в старой карте, тем более что она… эээ… оказалась «шуткой неизвестного картографа». Быть может, в том волшебном букинистическом магазинчике на побережье нашлась не только карта?
Что-то еще?..
Но расспрашивать об этом Лео не имеет смысла: если захочет — сам расскажет. Нет, не так: если бы захотел — уже рассказал бы. Больше всего Алекс боится показаться навязчивым, он деликатен от природы. Большинство людей считает это достоинством, хотя головокружительной карьеры, будучи деликатным, не сделаешь. Во всяком случае в торговле, а именно на этом поприще подвизается Алекс. Конечно, он с удовольствием занялся бы чем-то другим, например…
Стал бы автомехаником, чтобы обслуживать «ламборджини». Стал бы авиатехником, чтобы готовить к полету красно-белый, легкий, как птица, «Стилетто». Стал бы кем-то еще, кто оказался бы нужен Лео, — неважно, в каком качестве. А-а, вот еще что… Лео — метеоролог, быть может, ему понадобится помощник?..
В тот самый момент, когда фантазия Алекса привела его прямиком к еще не существующей метеостанции, он споткнулся об очередную ступеньку и, не удержав равновесия, упал. И больно ударился коленкой. Вместе с болью пришло отрезвление: при всех симпатиях к Лео становиться его помощником и следить за приборами здесь, на вершине, в про´клятом месте, Алекс не готов. Уж лучше торговать рубашками в никчемном магазине, чем ежеминутно подвергать свою психику непосильным испытаниям, как же ноет ушибленное колено, черт возьми!..
Неприятность с коленом замедлила путь Алекса к «наблюдательному пункту», каждый последующий шаг давался тяжелее предыдущего, а ступеньки все не кончались. В какой-то момент ему даже показалось, что с ними творится что-то неладное: они стали проседать под ботинками. Не потому, что расшатались камни, по какой-то другой причине. Алекс вдруг почувствовал себя лишенным опоры, как если бы оказался в болоте или зыбучих песках. Как если бы сучил ногами над разверзшейся бездной: секунда-другая, и она поглотит Алекса, и ничего от него не останется — даже воспоминаний. Но в тот самый момент, когда молодой человек готов был завопить от ужаса, послышалось спасительное:
— Что-то ты не торопишься!
— Я..
О, чудо! С появлением Лео ступеньки вновь обрели крепость, а от ощущения бездны не осталось и следа.
— Я ушиб колено, — просипел Алекс, едва переведя дыхание. — Тебе достался не самый удачный спутник.
— Это точно. Не парень, а тридцать три несчастья!
В голосе Лео не было ни презрения, ни осуждения, лишь снисходительное сочувствие. Он не сердился, совсем.
— В принципе, я все уже осмотрел, — сказал он. — Так что, если ты не горишь желанием добраться до вершины…
— Честно говоря, особого жара не испытываю.
— Мы можем возвращаться.
— Домой?
— В твой чудесный сонный городишко, да.
Это было радостное известие. Самое радостное за последние несколько часов. Едва ли не целительное, потому что колено Алекса тотчас же перестало ныть, а общее самочувствие резко улучшилось. Возможно, права была сестра Кьяра, утверждавшая, что Алекс — самый настоящий психосоматик, чье внутреннее состояние зависит исключительно от внешних обстоятельств. Если они благоприятны — нет человека здоровее Алекса. А если наоборот — только и остается, что ждать неприятностей: с менисками, суставами, дыхательными путями, сердцем и желудочно-кишечным трактом. За страх в тяжелом Алексовом случае как раз и отвечают мениски и ЖКТ, но с коленом в конечном итоге все сложилось замечательно. Бояться больше нечего, все испытания позади и возвращению в «чудесный сонный городишко» ничто не помешает. Алекс выдержал испытание проклятым домом и теперь вправе надеяться на благосклонность Лео.
