- Ну, конечно, - недовольно заявила одна из женщин, крашенная блондинка, - вылакали всю водку, а потом позвали нас.
Действительно, принесенная гостями бутылка была пуста.
- Решили, не позвать ли нам баб? - поддакнула подружке вторая женщина.
- Эту проблему мы сейчас решим, - успокоил дам настоятель храма. Знакомьтесь с нашим новым братом, с Евгением вы уже знакомы, по-моему.
- Знакомы, - ухмыльнулся лабух и, качнувшись, поднялся со своего места. - Пойду, принесу из кухни стулья для девочек.
- Для себя принеси, - насмешливо ввернула блондинка и бесцеремонно уселась в освободившееся кресло. - Меня зовут Мила.
- Василий, - представился бывший офицер и тоже встал со своего места.
Вторая женщина не стала ждать специального приглашения и тут же оказалась в кресле отставного военного. После чего представилась:
- А меня зовут - Люда.
- То есть у нас обеих одинаковое имя - Людмила, - пояснила блондинка. - Для того чтобы нас различали, меня можно звать Милой, ее Людой.
- Вот и ладненько, вот и хорошо - познакомились, - резюмировал хозяин квартиры. - Вернусь минут через двадцать.
Магазин, в который собрался настоятель храма Божественного Секса, находился неподалеку от его дома. Правда, совсем рядом в киоске-палатке была еще одна точка по продаже спиртного, но в ней торговали самопальной водкой, от которой на следующее утро страшно болела голова. А Сергей Серов не любил за свои кровные получать головную боль. Хотя большую часть жизни судьба его именно так и складывалась.
Будущий настоятель храма родился в Москве, там же учился в школе, отслужил в армии, пошел работать на Тушинский машиностроительный завод, заочно окончил техникум при заводе. Женился, получил комнату в коммуналке, вскоре у него родился сын. В общем, все как у людей. Жену он себе взял из приезжих, училась она только в том же техникуме, что и он, только на дневном отделении. Тушинский машиностроительный завод выпускал оборонную продукцию для авиакосмического комплекса, усиленно росшего предперестроечные годы, и бригадир слесарей-сборщиков Сергей Серов получал ежемесячно до пятисот рублей "чистыми". Жена, по его настоянию, сидела дома - воспитывала сына, стирала и готовила на всю семью. Будущий настоятель храма Божественного Секса хотел, чтобы его половина оставалась все той же чистой и наивной девочкой, с которой он познакомился десять лет назад и на которой женился по любви и с большим удовольствием. Ну, не любил он за свои кровные получать головную боль и терпеть не мог местных заводских девах, как правило, познававших радости интимной жизни чуть ли не с одиннадцати лет и примерно с того же возраста употреблявших спиртные напитки, куривших, матерившихся и т.п. Одно было плохо - проживать в коммуналке. Но Сергей верил, что это не надолго. Или завод квартирку подбросит, или они подкопят на кооператив. Лишь бы не слишком далеко от родного Тушинского завода.
Однако жизнь текла по своему извилистому руслу, зачастую кардинально не совпадая с планами бригадира слесарей-сборщиков. Пришло время злосчастной перестройки, с ее водочным голодом и тотальным разоружением, конверсии и просто распадом и оскудением когда-то всесильного и богатого советского военно-промышленного комплекса резко упали заработки на заводе, а на те деньги, которые еще выплачивали в кассе, все более и более сложно было что-то купить в стремительно пустевших московских магазинах. Вскоре после августовских событий девяносто первого года завод встал. Соседи Серова по коммуналке в корне изменили род занятий - стали мелкими бизнесменами - кто челночил, кто торговал на постоянно возникавших в Москве бесчисленных рынках. Сергей бросил завод и на паях с друзьями стал держать киоск-палатку в одном из спальных районов Москвы. Поначалу их бизнес бойко пошел в гору, и финансовое положение бывшего бригадира слесарей-сборщиков начало заметно улучшаться. Но тут начались проблемы. Их киоск сожгли. Кто именно, так и не удалось выяснить. Одно слово - нечастная конкуренция, или закон джунглей. В автомобильной катастрофе погиб один из компаньонов Серова, второй исчез в неизвестном направлении с остатками общего капитала. Идти обратно на завод не хотелось. Бывшие соседи по коммуналке, оказавшиеся гораздо удачливее в бизнесе, разъехались по новым квартирам. Сергею удалось откупить их комнаты и приватизировать коммуналку на доходы от своей коммерческой деятельности. Он решил через риэлтерскую контору обменять свою квартиру на более скромное по площади жилище, получить доплату, осмотреться и найти новый источник существования.
Впрочем, настоящая головная боль была впереди. На время, пока риэлтерская контора подыскивала подходящий вариант, прогоревший коммерсант пустил себе на квартиру постояльца. Вернее, постоялицу - уроженку солнечного Узбекистана, торговавшую на рынке овощами, но имевшую в кармане диплом экономического вуза. Гульнара, так звали узбечку, была тиха, симпатична и утверждала, что работа на рынке для нее временное занятие, а ей обещали место во вновь создаваемом совместном предприятии. Сергей был доволен жиличкой. Не пьет, мужиков не водит, с его женой живет душа в душу. То, что произошло в будущем храме Божественного Секса, он поначалу относил по адресу растленных средств массовой информации, развративших его благоверную супругу, увлекавшуюся во времена перестроечного угара непомерно частым просмотром телевизионных передач. Вернувшись как-то неожиданно для домочадцев домой, он застал свою супругу и постоялицу, занимавшихся, как это говорили в старых романах, "противоестественным развратом". В результате последовавшего затем грандиозного скандала его жена гордо ушла вместе со своей любовницей. Вскоре он узнал, что они сняли квартиру. Гульнара стала работать в совместном предприятии и даже устроила туда жену Серова. Правда, обыкновенным курьером, но на жалование в шестьсот долларов в месяц. Через некоторое время сбившаяся правильного сексуального пути супруга забрала к себе сына. Сергей попробовал было вернуть наследника, но его финансовое положение не шло ни в какое сравнение с бюджетом новой однополой семьи. Он понимал, что не в состоянии прокормить и одеть даже себя. С горя он впал в депрессию, плавно перешедшую в жесточайший запой, и был госпитализирован в психоневрологический диспансер.
Когда он уже выздоравливал, в их палату зашел миссионер Церкви Божественного Секса и пригласил его на неофитское посвящение. Так бывший бригадир слесарей-сборщиков попал в сети религиозного предприятия Троя Хэмфри. Там ему быстро растолковали, что все произошедшее с ним на самом деле знак Божий, ибо помечен он внимание свыше. Шефу московского подразделения организации Троя Хэмфри Никите Портнову, называвшему себя Епископом Московским, приглянулся и сам Сергей Серов, и его приватизированная квартира. Постановил Епископ Московский учредить в его жилище новый храм. Наверное, в прошлой своей, советской, жизни Сергей назвал бы то, чем он стал заниматься, содержанием притона. Однако мир вокруг него круто изменился, как изменилось после психического потрясения и мировоззрение бывшего нормального советского бригадира и семьянина. Стал он настоятелем храма Божественного Секса.
Сфера деятельности новоиспеченного настоятеля была немудреной. Он должен был затягивать в тенета Божественного Секса поначалу своих знакомых, у которых водились кое-какие деньжата и котором приелись интимные отношения со своими супругами. А те, в свою очередь, своих знакомых.
Поначалу все шло по схеме троевских кружков Гармоничного Секса (естественно, с российской спецификой), когда вырвавшиеся из опостылевших супружеских объятий неверные жены и мужья предавались пороку, как в индивидуальном, так и в групповом вариантах. Финансовой основой, на которой содержались вновь возникавшие "храмы", была "десятина", или десятая часть вновь обращенных прихожан. Гораздо позже Фролов начал привлекать для сотрудничества - виноват, в члены Церкви - хорошеньких девиц, печатавших в газетах объявления: "Ищу состоятельного мужчину для приятного общения и спонсорской поддержки". Девицы эти, как правило, быстро проникались идеологией необычного культа и охотно становились монахинями и жрицами Церкви Божественного Секса. Представляемые ими секс-услуги именовались Мистериями для Особо Посвященных. А если проще - для прихожан с особо тугими кошельками и повышенными требованиями к новой вере. Единственное, чего так и не смог принять до конца бывший бригадир, так это нежные чувства между представителями сильного пола, хотя усердно скрывал сей факт. Потому как мог лишиться сана. Именно по этой причине Серов не был знаком с Костиком Ивановым - весьма заметной фигурой среди братьев и сестер по Божественному Сексу, только с очень "голубым отливом".
Вернувшись из похода за водкой, настоятель храма еще на пороге своих владений услышал отзвуки бурной дискуссии. Вернее, голос блондинки Милы, весьма эмоционально излагавшей каноны Божественного Секса.
