— Они не станут тебя слушать.
— Эти, может быть, и не станут. А их хозяева станут. Зачем им финансовое преступление усугублять уголовным? Тем более когда это не сулит никакой выгоды Они не станут меня убивать, потому что живой я им нужен больше, чем мертвый.
— Я пойду с тобой.
— Нет. Ты останешься здесь. Потому что, если ты пойдешь со мной, они действительно могут что-нибудь сделать. Ты поедешь к детям. Отведешь их куда-нибудь к знакомым матери и будешь находиться с ними до тех пор, пока я тебя не найду. Обещай мне это.
— Но они могут…
— Обещай мне выполнить мою просьбу!
— Но…
— Таня!
— Хорошо. Я поеду к детям и буду ждать тебя там.
В кафе, за столиком, сидело пять человек. Четыре мужчины и женщина.
— Зачем ты нас собрала? — спросил один из мужчин.
— Вы друзья Сергея.
— И что?
— Ему нужна ваша помощь.
— Если ему нужна помощь, почему он не обратился к нам сам?
— Он не обратится к вам. Он не хочет втягивать вас в это дело.
— В какое дело?
— Я не могу сказать, в какое. Я могу лишь сказать, что оно связано с его работой.
— Что ты хочешь, чтобы мы сделали?
— Защитили его. Защитили от очень опасных людей.
— Ты не преувеличиваешь? Насчет опасности?
— Нет. Несколько дней назад они избили его. Очень сильно избили. А вчера… А вчера они угрожали нашим детям. Если он не придет на встречу. Я боюсь… Я боюсь, они его убьют.
— А ты предлагаешь, чтобы мы подставили свои головы вместо его. В деле, о котором ты даже ничего не хочешь рассказать?
— Но вы же его друзья.
— Дружба, она, конечно, дружбой. А крематорий врозь…
— Ты пас? — спросил один из друзей другого.
— Я не пас, но хочу знать расклад. И желательно знать прикуп. И лишь после этого принимать решение. Ведь, как я понимаю, дело идет не об обсуждении программы ближайшего уик-энда, а о потасовке. Могу я хотя бы узнать, во имя чего мне расквасят рожу?
— Его требуют исправить финансовые документы. Чтобы уйти от налоговых штрафов.
— Это уже гораздо приятнее. Для моей рожи. Пострадать во имя блага государства — это почетная обязанность всякого проживающего в нем гражданина.
— Где и когда назначена встреча?
— Послезавтра. В парке. Там какие-то руины.
— Знаю. Я там с сыном на лыжах катаюсь.
— Как думаешь, они будут вооружены?
— Наверное. Наверное, будут.
— Значит, разговор идет не о драке. А о вооруженном столкновении…
И все повернулись в сторону одного из присутствовавших.
— Вы что на меня уставились? Все?
— Потому что вопрос идет не о драке.
— Ну и что?
— Ты, Федор, из нас единственный имеешь доступ к оружию.
— Вы что, с ума спятили? У нас оружие по счету. Склады опечатываются…
— Брось свистеть. Ты же как-то притаскивал на вылазку карабин. И «Макарова» тоже. По мишеням стрелял. Говорил, что в любой момент… Вплоть до установки «Град».
— Что, точно говорил?
— Говорил, говорил.
— Значит, пьяный был.
— Что у пьяного на языке, то у трезвого на подотчете.
— Да вы что! То вылазка. А то…
— Вот именно. По мишеням можно рогаткой обойтись. А здесь требуются аргументы повесомее.
— А если вы кого завалите? Из моих «стволов».
— А если нас завалят? Без твоих «стволов»!
— Ты пойми, Федор, нам оружие не для стрельбы нужно. Оружие это в первую очередь фактор сдерживания. Палить из него необходимости нет. Надо только показать.
— Главное дело — никто ничего не заметит! Днем ты возьмешь пару «стволов» на своем складе, а вечером тихо положишь обратно.
— Нет, мужики, «стволы» не дам.
— Ну тогда хоть пару гранат. Для острастки. Федор отрицательно покачал головой.
— Жмот ты, Федька. Одной гранаты жалеешь. Имея, можно сказать, тысячи.
— Это не мои гранаты. Это гранаты армии.
— А, между прочим, армия призвана оберегать спокойный сон граждан. То есть нас. А лично мне с гранатой под подушкой спится лучше.
— Ладно, брось его уламывать, Игорь. Он же прапорщик! Лучше прикинем, что у нас есть в распоряжении, кроме его арсенала.
— «Вертикалка», 12-й калибр, — поднял руку Михаил.
— Газовый пистолет. Который при необходимости может стрелять боевыми. Но недолго, — сказал Семен.
— Плюс моя пневматическая винтовка, — добавил Игорь.
— Кому нужна твоя пневматика?
— Это не та пневматика. Это та пневматика, которая с тридцати шагов бутылку разбивает. Бьет практически бесшумно. И в отличие от ваших гладкостволок никаких разрешений не требует.
— Ладно. Пусть будет пневматика. Плюс для ближнего боя нунчаки и прочий подручный материал.
— Пиротехнику на рынке прикупим.
— Зачем нам пиротехника? Мы же не на карнавал собираемся.
— Для создания свето-шумовых эффектов. Пиротехника в этом смысле незаменимая вещь.
— А почему вы не спрашиваете, что есть у меня? У меня, между прочим, двустволка имеется… — влез в разговор Федор.
— А ты со своей двустволкой знаешь куда бы шел?..
— Куда?
— Свой склад охранять…
— Вы заходите или нет?..
— Посторонитесь!..
— Встали тут на дороге!..
На платформе, перед раскрытой дверью электрички, держась друг за друга, стояли Татьяна и Сергей. Это их обтекал поток спешащих к пригородным поездам пассажиров. Это им раздраженно кричали:
— Вы что, другого места не нашли стоять?
— Делать вам нечего…
Татьяна и Сергей не замечали проходящих мимо пассажиров. И не слышали их окриков.
— Может, я все-таки останусь? — уже в который раз спрашивала Татьяна.
— Нет. Это мое дело. Тебе надо быть возле детей.
— Ну я тебя очень прошу!
— Нет, езжай.
Часы на платформе показали время отправления.
— Все. Пора.
Сергей подвел Татьяну к двери и почти силой втолкнул ее в вагон.
— Смотри за детьми! Двери с шипеньем захлопнулись. Сергей увидел прижатое к стеклу лицо Татьяны. Она что-то шептала.
«У тебя…» — понял Сергей.
— Что? — спросил он.
— У тебя все будет хорошо! — крикнула Татьяна.
Электричка тронулась с места.
Сергей дождался, когда мимо него простучал последний вагон, резко повернулся и решительно пошел по платформе…
«Ну вот и все», — подумала Татьяна, видя пролетающие мимо пристанционные постройки.
Через несколько минут электричка остановилась. Татьяна выскочила из вагона. Ей навстречу спешил средних лет мужчина. Добежал. Подхватил под руку. И теперь уже вместе они быстро пошли к спуску с платформы.
— Смотри-ка! На вокзале прощалась, чуть не плакала, — заметил кто-то из пассажиров. — А на следующей остановке с другим!
— Все они такие! На одну остановку!.. Татьяна сбежала по лестнице вниз.
— Направо, к дороге, — скомандовал ее попутчик. Направо, метрах в пятидесяти от перрона, рядом с дорогой стояла машина. Возле нее прохаживался один из друзей Сергея.
— Ну что, поехали? — спросила, подходя, Татьяна.
— У тебя нормально?
— Нормально.
— Не догадался?
— Нет.
— А как у вас?
— Тоже порядок. Детей перевезли на мою дачу. Сегодня с ними будет Сашкина жена, завтра — моя.
— Ну тогда поехали, поехали…
В квартире был разгром, как при сборах в отпуск. На столах, стульях, диване, подоконниках были разбросаны вещи. На полу лежали раскрытые спортивные сумки. По квартире туда-сюда сновали возбужденные люди.
— Кто на мой плащ сапоги поставил?! — возмущенно кричал кто-нибудь. — Чьи это сапоги?
— Мои сапоги!
— Ты зачем их на мой плащ?!
— А ты зачем его бросил?..
В квартире царил ажиотаж отпускных сборов, но в этой квартире никто в отпуск не собирался.
— Мой патронташ никто не видел?
— Черный?
— Да, черный.
— Кажется, на кухне, на холодильнике.
— Кто его туда положил?
— За своими патронташами смотреть надо самому. Семен набивал патронами обойму газового пистолета.
— Солидно, — оценил вид его оружия Игорь.
— Ну да, если не знать, что боевых патронов только два. И летают они, как хотят.
— Да… Мне бы сюда мой армейский «АК»!
— А мне мой «Т-60».
— Зачем?
— Затем, что у тебя в армии «АК» был, а у меня «Т-60».
Михаил вышел из кухни с патронташем в одной руке и кухонным топориком в другой.
— А это тебе зачем? — спросил Игорь.
— На всякий случай.
— Мясо рубить?
— Что придется рубить!..
Семен развернул, накинул на плечи халат из белой, в мелкий рисунок материи.
— Господи, а это что такое?
— Маскировочная накидка.
— Зачем?
— Чтобы на снегу в глаза не бросаться. Если надо будет подкрадываться.
— А цветочки для чего?
— Белой ткани не было. Пришлось простыни распластать.
— Тогда это маскхалат скорее для будуара. Чем для снега…
— Ну все, пора! — скомандовал Игорь.
