– Но он же, как я поняла, не бедствует, – удивилась я.
– А таким, как он, вышедшим из самого отребья, всегда и всего мало, – с презрением заметила Погодина. – Уверена, что эта предпринимательница была не единственной, с кем Базаров спал и кого обирал! Он похотлив, как мартовский помойный кот, и так же неразборчив в связях.
– Это я уже поняла, – кивнула я.
– После школы пути Игоря и Виктора надолго разошлись: Виктор поступил в военное училище, а Игорь пошел в армию, а потом стал учиться в политехе. Он, то есть Игорь, довольно поздно женился, потому что никак не мог забыть свою первую любовь. Он никогда не рассказывал мне подробности, но я поняла, что закончилась она трагично. Потом Зоя Федоровна уговорила его жениться на дочери своей подруги Елене, и у них родились погодки Николай и Зоя. Жили они как все – ни хуже ни лучше, когда в Тарасове появился Базаров.
– Мне сказали, что Дроздов выкупил его из чеченского плена, – сказала я.
– Очередное вранье! – скривилась Погодина. – То есть Наталья действительно пришла к Зое Федоровне с этой сказкой, и та заставила Игоря дать деньги...
– В благодарность за то, что Виктор в детстве с ним играл? – спросила я.
– Не только, – покачала головой Светлана Юрьевна. – Наши недостатки – это продолжение наших же достоинств. Зоя Федоровна не ума палата, но женщина очень добрая, и, когда в их семье появились деньги, она начала помогать людям, а особенно тем, кто к ней был когда-то добр.
– Ее стали величать благодетельницей! Заглядывать в глазки! Льстить! Дуть в уши! Ей это понравилось, и она возомнила о себе невесть что! И Базаров с семейством, прогнувшись дальше некуда, оказались в первых рядах, оттеснив всех остальных и став единственными любимчиками и главными подопечными? – закончила я.
– Совершенно верно! – усмехнулась Погодина.
– А что на самом деле произошло? Зачем им понадобились деньги? – спросила я.
– Базаров действительно служил в Чечне и... Продавал оружие боевикам. Его на этом поймали, но скандал поднимать не стали, а...
– Поставили условие, что он щедро откупится, и тогда ему дадут возможность уйти из армии чистеньким? – догадалась я.
– Вот именно! – подтвердила Светлана Юрьевна. – Игорь потом это точно выяснил, но... Время было уже упущено! Базаров прочно обосновался в Тарасове, втерся в доверие к его матери, и любое замечание в адрес Базарова она воспринимала как личное оскорбление, а его жена, бывшая портниха, стала со временем у Игоря главным бухгалтером.
– Воруют! – уверенно сказала я.
– Не то слово! – гневно заявила Погодина. – Хапают и ртом, и всеми другими возможными местами.
– И как же Игорь Николаевич все это терпит? – удивилась я. – Внешне он не производит впечатление тюфяка.
– Видите ли, – вздохнув, сказала Светлана Юрьевна. – Он всегда очень любил и очень жалел свою мать! Если она начинала плакать, тут же уступал! Сначала в мелочах, а потом...
– Потом у нее аппетит пришел во время еды, и она начала командовать им, а он привычно уступал, сдавая одну позицию за другой.
– Точно! – кивнула она. – Потом, чтобы усилить давление, Зоя Федоровна начала хвататься за сердце...
– Она что, больна? – спросила я.
– Как сборная России по пятиборью, – усмехнулась Светлана Юрьевна. – И Игорь об этом прекрасно знает.
– Извините, но такой любви я не понимаю! – покачала я головой.
– Да не осталось там, наверное, уже никакой любви! – отмахнулась Погодина. – Есть ненависть за свою испоганенную жизнь, которую подавляет въевшаяся в подкорку жалость.
– Гремучая смесь! Каторжанин и его кандалы! – заметила я. – У супругов такое порой закачивается убийством.
– Знаю! – кивнула она. – Было у меня несколько таких подзащитных, и я всегда, понимая и сочувствуя им, добивалась условного наказания.
– Ну и когда наступит конец его терпению? – спросила я.
– Когда-нибудь наступит, – пожала плечами Погодина. – Он же не только внешностью, но и характером в отца пошел.
– Кстати, а как Николай Петрович ко всему этому относился? – поинтересовалась я.
– А он ни во что не вмешивался, потому что считал себя не вправе – они же очень много лет прожили без него, – объяснила Светлана Юрьевна.
– Ну, в общем и целом расклад ясен, – сказала я. – Ну, а что было потом?
– Потом убили семью Игоря, – ровным голосом сказала Погодина.
Мне показалось, что я ослышалась.
– Что вы сказали?
– Я сказала, что та автокатастрофа не была случайной, – твердо заявила Светлана Юрьевна. – Это было предумышленное убийство!
«Еще один неизвестный ранее факт!» – ошеломленно подумала я и спросила:
– У вас есть доказательства?
– Только косвенные, но это совершенно точно. Я уверенно об этом говорю, потому что именно меня назначили защищать водителя «КамАЗа».
– И какие же? – заинтересовалась я.
– Понимаете, я хотела добиться для него подписки о невыезде, а он отказался, – развела руками Погодина.
– Странно, – заметила я и спросила: – Он это как-то объяснил?
– Да! Сказал, что теперь, – выделила Погодина, – его точно убьют, так уж лучше в СИЗО, чем дома, где его семья может вместе с ним пострадать. А потом, во время нашего дальнейшего разговора, проболтался, попросив... Я его слова дословно помню! «Да вы особо не старайтесь, Светлана Юрьевна! Я знал, на что шел, да не знал, что меня так подставят!» И эта фраза меня насторожила. Потом его задушили в камере, и я видела акт вскрытия – у него был рак поджелудочной железы и многочисленные метастазы, так что жить ему оставалось недолго.
– Иначе говоря, он был исполнителем, – кивнула я. – А кто заказчик?
– Базаров! – глядя мне в глаза, твердо сказала она.
– Откуда такая уверенность? – спросила я.
– Оттуда. Этот подонок тогда строил дом, и шофер возил к месту строительства материалы, так что они были знакомы. А с умением Витюши, – с ненавистью выговорила Погодина, – втираться к людям в доверие ему было несложно расписать водителю все преимущества его предложения: семье остаются деньги и он сможет спокойно умереть в колонии, не отягощая их лишними хлопотами и расходами и зная, что они ни в чем не будут нуждаться.
– Но водитель не знал, что в машине будут женщина и дети, и поэтому сказал, что его подставили, – продолжила я.
– Да! Видимо, Базаров наплел ему с три короба, и несчастный мужик на это купился, – подтвердила Светлана Юрьевна.
– А доказательства какие-нибудь есть? – тут же спросила я.
– Есть! – ответила Светлана Юрьевна, доставая из моей пачки еще одну сигарету. – Я специально поинтересовалась судьбой его семьи. Так вот, основным добытчиком там был он, но после его смерти они всего два месяца жили скромно. Но вот потом! Они начали шиковать! Сделали в своем доме хороший ремонт к рождению внука или внучки – его дочь была беременна, вдова купила зятю «Нексию», в дом привезли новый холодильник, стиральную машину, телевизор и так далее.
– Чем же они объяснили появление денег? – спросила я.
– А наследство получили! – усмехнулась Погодина.
– Поня-я-ятно! – медленно сказала я. – Но почему он не сдал Базарова как заказчика? И с повинной пришел только вечером, а? – спросила я и сама же ответила: – Наверное, когда он увидел, кого убил, то понял, что теперь ему не жить! Он решил как-то подстраховаться и что-то такое семье оставил, чтобы они в случае чего могли Базарова подоить.
– Я тоже так думаю, – кивнула Светлана Юрьевна. – Дело в том, что дочь водителя умерла родами и ребенок тоже погиб. После этого зять от них съехал и жена водителя осталась с несовершеннолетним сыном. А вот потом зятя, который работал фотографом, убили поздно вечером прямо на работе, а ателье подожгли.
– Значит, этот водитель действительно подстраховался, и его зять заснял, видимо, момент передачи денег. Потом он решил шантажировать Базарова, а тот, договорившись с ним о встрече, потребовал у него негативы. Зять отказался их отдать, и Базаров его убил, а ателье поджег.
– Скорее всего так и было, – кивнула Погодина.
– Но зачем Базарову было убивать семью Дроздова? – спросила я. – Каков мотив?
– Мотив? Пять лет назад Тамаре было семнадцать. Плюс год траура и... – Светлана Юрьевна посмотрела на меня.
– Ну и подонок! – с ненавистью выдохнула я. – Но он просчитался!
– Да! Потому что появилась я. Мы с Игорем очень любили друг друга! – с тоской сказала она. – Но и Базаров не дремал. Для начала он настроил против меня Зою Федоровну. Видите ли, она возвела в ранг наивысшей добродетели то, что всю жизнь была верна Николаю Петровичу. Вот она и сказала мне прямо в лицо, что видит женой своего сына чистую девушку, а не разведенку, и никогда не даст согласие на наш брак.
