— Бородинская, дом сто тридцать пять, — сказала Полина. — Пожалуйста, запиши адрес, пока мы его не забыли.
— Как ты себя чувствуешь? — Виктор склонился над ней, Полина почувствовала на щеке его дыхание.
— Нормально. Хорошо, — нетерпеливо проговорила она. — Это совершенно не важно. Запиши адрес и посмотри по карте, где это находится, мы туда едем, прямо сейчас. По дороге я все объясню. Да! Возьми пистолет.
— Полина…
— У нас нет ни секунды времени. Может быть, мы еще успеем ее спасти. Или хотя бы задержать убийцу.
— Полина! Какого убийцу? Куда ты?
Она решительно поднялась и пошла к выходу.
— И захвати фонарик, там кромешная темнота. Мне все равно, — она усмехнулась, — а тебе пригодится.
…Дома номер сто тридцать пять на Бородинской улице не оказалось. Да и сама улица выглядела совсем не так, как описала ее Полина: никаких ветхих деревянных домов, вполне современные здания, никакого растрескавшегося асфальта — все пристойно и цивилизованно.
— Ничего не понимаю! — проговорил Виктор, когда они во второй раз спустились по Бородинской вниз. — Последний номер — девяносто седьмой, а дальше ничего — поле.
— Значит, поехали по полю. Должен быть этот дом, я же его видела.
— Да как мы тут проедем? У меня же не джип!
Но Полина настаивала. Они обогнули поле по периметру, съехали на проселочную дорогу.
— Деревня Бугры, — прочитал Виктор указатель. — Все, хватит! Поехали домой. Ничего мы здесь больше не найдем.
В подавленном настроении они вернулись в город. Остановились у супермаркета. Виктор пошел купить продуктов, Полина осталась в машине. Второе ее видение оказалось таким же бесполезным, как первое — они не смогли спасти ни Федора Ривилиса, ни Анну. И убийца разгуливает на свободе, неизвестно еще, кто станет его новой жертвой.
Вернулся Виктор, поставил пакеты на заднее сиденье. В молчании они поехали дальше. В молчании потом вместе готовили ужин. И только когда сели за стол, Полина рассказала о визите в агентство Марии Ильиничны Хаврониной и о своем видении.
— Все было не так, как обычно. Не Анна пришла ко мне, а я к ней. Она меня вообще не слышала и не видела, это я пережила часть ее жизни, вбирая воспоминания. И состояние какое-то странное, все никак не могу до конца прийти в себя. И дома, где я видела Анну, не оказалось. Знаешь, о чем я подумала? Может, это было вовсе не видение?
— То есть как не видение? — не понял Виктор. — А что тогда?
— Не знаю. Может, действительно просто глубокий обморок. Обморок со сновидениями. Я с утра чувствовала себя не очень, раздражали громкие звуки, было душно и… как-то так, — Полина неопределенно повела рукой. — А перед тем, как пришла Мария Ильинична, мне вообще представилась странная вещь — что мир вот-вот рухнет и полетит в тартарары. Что-то похожее, говорят, бывает перед эпилептическим припадком. Может, у меня эпилепсия начинается? С моей травмой все возможно, — Полина горько усмехнулась.
— Завтра же запишу тебя к врачу. Но…
— Да нет, не нужно, — отмахнулась Полина. — И все эти события, которые якобы со мной происходили… Нереально, так в жизни не бывает. Этот диск… Сумасшедший концерт, эти люди, покупающие среди лета шубы, этот беспокойный старичок — ненавистник зонтиков…
— Так вот, — перебил ее Виктор, — именно эти события и доказывают, что это был не сон, а самое настоящее видение. Все это очень похоже на то, что происходило сегодня в салоне сотовой связи. А теперь я совсем по-другому стал относиться и к странной жажде охранника, и к рассказу этой школьной библиотекарши. — И Виктор поведал свои приключения сегодняшнего дня.
Больше всего Полину поразило описание человека, которого Галина Семеновна приняла за убийцу — оно совершенно совпадало с образом Наблюдателя из воспоминаний Анны.
— Этого человека мы сегодня искали в том несуществующем доме, — сказала она. — Думаю, Галина Семеновна абсолютно права — он и есть убийца Федора.
— Да? А я ей совсем не поверил.
— Напрасно.
— А что ты скажешь насчет салона?
— Действительно все это похоже на то, что было записано на диске, который передал бизнесмен Анне, — согласилась Полина. — В любом случае это явно из одной оперы. Кто-то для чего-то производит какое-то воздействие на людей. Вот только вопрос: для чего? Анна говорила, что готовится какое-то страшное преступление, погибнет множество людей. Но я так и не поняла, какое, не дошла в ее воспоминаниях до этого. Ты меня слишком рано разбудил. Не вовремя ты появился.
— Не вовремя?! — возмутился Виктор. — Да я вообще подумал, что ты умерла. Нет, появился я как раз вовремя. А если бы еще чуть-чуть припозднился, неизвестно, чем бы все закончилось.
— Вот именно, неизвестно. Теперь нам ничего не известно, а могли бы узнать.
— Ну, знаешь, Полина!
Виктор рассердился всерьез, но Полина, задумавшись, этого даже не заметила. Он убрал со стола, вымыл посуду. А она все сидела, не шевелясь, ни на что не реагируя, прокручивая снова и снова в голове воспоминания Анны.
— Слишком мало названий и имен, — проговорила она наконец.
— О чем ты? — Виктор вытер последнюю чашку и поставил ее в шкаф. — Каких имен и названий?
— В воспоминаниях Анны. Понятно, почему так произошло: она не рассказывала, а вспоминала, говорила сама с собой, а я скользила по ее воспоминаниям, переживала ее жизнь. Тогда мне было понятно, о чем идет речь, ведь я сама была Анной. А теперь поняла, что информации у нас очень мало. Мы даже не знаем, как ее фамилия, в какой газете она работает, как называется эта рок-группа.
— Ну, с рок-группой как раз не проблема. Пробью в Интернете, кто у нас выступал на центральном стадионе в последнее время, и все. Опросим очевидцев.
— Не получится, молчат очевидцы, — язвительно проговорила Полина. — Не хотят ничего рассказывать.
— Ничего, разговорятся, — заверил Виктор, радуясь, что с Полиной они вроде как помирились, успев забыть, что обиделся-то он сам.
— Но это даже не так важно. Главное — мы не знаем, где и как искать саму Анну. Да и поздно ее уже искать, — еле слышно прибавила она.
— Если исходить из того, что ты рассказала, Анна — близкая знакомая Федора. Можно спросить у Марии Ильиничны о ней.
— Мария Ильинична, скорее всего, о ней ничего не скажет. Она говорила, что Федор очень одинокий, ни друзей, ни родственников у него нет. Единственным близким человеком был для него Владимир Тимофеевич.
— Ну, может, про Анну она просто забыла рассказать? Я спрошу…
— Или для чего-то умышленно умолчала. Она почему-то особенно настаивала на том, что с женщинами у Федора не было никаких отношений. И вообще что-то с ней не так.
— Что не так? — немного обиженно спросил Виктор. — Я ее знаю, Мария Ильинична у нас историю вела. Прекрасный человек.
— Да у тебя все люди прекрасные! — вспылила Полина. — А я ей не верю. Мне она с самого начала показалась какой-то фальшивой. Пришла в агентство, зная, что тебя там нет, а сама: «Я бы хотела поговорить с Виктором Евгеньевичем», — Полина так точно передала характерные интонации Марии Ильиничны, что Виктор не выдержал и рассмеялся.
— Перестань, — делая вид, что сердится, нарочито строго сказал Виктор. — У нее горе, понять ее можно, даже если и вела она себя немного неестественно.
— Горе? Конечно, горе! Испорченная репутация — вот какое у нее горе. Ей, видите ли, стыдно. Она больше заботится о том, что теперь о ней подумают ученики и коллеги, чем об участи своего мужа. И все расспрашивала, что сказал мне Федор. Она была уверена, что я видела Федора. Почему? Откуда ей это могло быть известно? Есть в ней что-то… зловещее. И то, как она вошла… Нет, я ей не верю! — Полина немного помолчала. — Но главное не это. Главное — браслет. Она принесла браслет Анны. Нашла якобы на крыльце. Нет, не верю я ей! Кстати, куда ты его дел?
— Браслет? — Виктор задумался. — Кажется, на стол положил. Не помню. В тот момент мне было не до него. Я вытащил у тебя его из руки, когда ты была в обмороке, и… Нет, не помню.
— Вытащил из руки? — переспросила Полина. — А мне казалось, что я надела его. Хотя… Как я могла его надеть, у него ведь застежка сломана? Нужно его найти.
— Найдем, все равно он где-то в офисе, что с ним может случиться? — Он присел на табуретку рядом с Полиной и положил руку ей на плечо.
Она осторожно убрала руку Виктора со своего плеча, поднялась, хотела налить себе чаю, но передумала и снова села на место.
— И все-таки странно, как браслет оказался у Марии Ильиничны.
— Но, может, Анна действительно потеряла его.
— Прямо на крыльце нашего офиса? Тебе не кажется странным такое совпадение?
— Ужасно хочется курить, — вместо ответа признался Виктор.
— Ну так кури, — сердясь, что он ушел от ответа, раздраженно сказала Полина.
