Он немного театрально воздел руки:
- Крис, прости. Я перегнул палку.
- Всё нормально, Паш. Дело не в тебе. У нас обычные женские разговоры.
Она шагнула в сторону, намереваясь обойти его скалоподобную фигуру. Но Паша сделал то же самое:
- Такие разговоры, от которых двери с петель едва не слетают?
Крис подняла голову, посмотрев в его глаза.
- Ну не слетела же.
Он кивнул, соглашаясь. Затем начал неуверенно, с трудом подбирая слова:
- Крис, а можно я заберу ту открытку, которую подарил?
- Подарки не принято отбирать, Паша.
- Ну, пожалуйста.
- На колени! Ладно, шучу.
Она похлопала себя по карманам.
- На столе осталась. Гале открытка вряд ли понравится, так что можешь её забрать. Только через час. Раньше на кухню не заходи.
Галчонку не понравится, если Паша увидит её в том состоянии, в каком она сейчас находится.
Крис почти не дышала. Запах Пашиного пота, вперемешку с одеколоном, был невыносим.
- А не могла бы ты это сделать сама? Я её...боюсь.
Он явно нервничает.
- Могу, конечно. Когда вернусь от Ковалёва.
Паша посмотрел по сторонам и взмолился шёпотом:
- Ну, пожалуйста, Крис. Умоляю тебя, принеси мне эту чёртову открытку.
Тут Креслава решила немного поиграть на нервах Паши:
- Ты не Галю боишься, Паша. Ты боишься того, что она не вернёт открытку и покажет её Ковалёву. То порножурнал принесёшь на работу, то игрушку из арсенала горячих любовников. Сейчас вот открытку припёр. Разлагаешь моральный облик доблестных сотрудников "Ньюсити-Фарм"? Нахрена?
Она в упор рассматривала умолкнувшего Пашу, начавшего таять в размерах.
- Когда Саныч обещал тебя уволить?
Он открыл рот, намереваясь ответить, но промолчал.
- У тебя уже сто последних китайских предупреждений.
- Я обещаю...
- Ты обещаешь, что будешь мыться с мылом каждый день?
Паша затряс головой как китайский болванчик:
- Да, да.
- И сменишь парфюм. Ок?
- Буду принимать душ каждое утро перед работой. Обещаю!
- А разве перед сном ты не ходишь в душ? Как это терпит твоя девушка? Или у тебя нет девушки? Ах, забыла, твою девушку зовут "Хастлер"!
Пашка, краснея, вспотел ещё сильнее. И теперь напоминал помидор. Тухлый вонючий помидор.
Креслава неторопливо его обошла и направилась к Ковалёву.
Начальник отдела химразработок "Ньюсити-Фарм Россия" Александр Александрович Ковалёв, высокий худощавый сорокадевятилетний мужчина с орлиным профилем, отпер длинным ключом металлический шкаф сейфового типа в своём кабинете. Сегодня утром получено распоряжение руководителя проекта "Лейковазан" Вадима Игоревича Шварца собрать все материалы исследований "ncf-00976-348" и "ncf-00976-666" для отправки в место, которое станет известно позже.
Или не станет.
Странная, даже глупая ситуация. Он, Ковалёв, впервые за годы работы в компании оказался в ситуации, когда от него что-то утаивают. Причём отнюдь не секретную информацию. А обычную техническую, связанную с логистикой производства.
Странно это. Подозрительно.
Папки, файлы, подшивки, журналы учёта - в шкафу было то, что имело отношение к текущему моменту научно-исследовательской работы. Это видимая часть айсберга. Остальные материалы находились в хранилище, являя собой по объёму подводную часть информационного айсберга - только их каталог занимал более тысячи страниц. Сухие цифры таблиц, диаграммы и сводки отражали кропотливую работу специалистов. Бессонные ночи дежурных лаборантов, следы от пролитого кофе и даже оторванные страницы, приклеенные заново - бездушная бумага всё запечатлела навечно. Каждое удачное эффективное лекарство перед выходом на рынок проходило такой путь, узнав подробности которого люди просто бы побоялись это лекарство принимать. Ведь у каждой медали есть две стороны. И за вылеченное заболевание приходится платить побочными эффектами.
Ковалёв взял несколько папок. Между ними завалялся невесть откуда взявшийся позапрошлогодний номер "Науки и техники".
Вот ты где, паразит.
В прошлом году он взял журнал в библиотеке, но так и не вернул, потеряв. Пришлось заказывать номер у издательства через интернет.
"Не допустим растаскивания библиотечного фонда", - сказал библиотекарше, возвращая новый журнал взамен утраченного и краснея от смущения.
Держа кипу папок одной рукой, другой он попытался вытащить журнал. Получилось неловко. Всё едва не полетело на пол.
В дверь постучали.
- Входите, - он наблюдал, как теряет контроль над равновесием стопки папок.
- Это я.
Креслава мгновенно оценила ситуацию, бросившись на помощь. Но не успела. Совсем немного. Папки с глухим стуком разлетелись по полу.
Ковалёв развёл руками.
- Фигурально выражаясь, у наших ног несколько миллиардов долларов.
Креслава помогала собирать документы.
- Причем в год.
Её взгляд упал на журнал.
- Что пишут харьковчане?
Ковалёв улыбнулся.
- Интересное пишут. В двух словах не расскажешь. Отнесу сыну. Пусть читает.
Он затворил распахнутую дверь кабинета. Креслава кивнула на папки, отряхиваясь и поправляя одежду:
- Так понимаю, мой вызов связан с материалами?
- Правильно понимаешь. Я получил распоряжение Шварца собрать весь материал и подготовить к отправке.
Креслава посмотрела на него недоумённо, но он уже набирал номер на телефоне.
- Гришин, это Ковалёв. Мне нужны коробки из-под офисной техники. Думаю, у тебя найдутся. Нет, сейчас. Нужно немного, штук тридцать. Сорок, максимум. Нет, я не шучу. Грузишь на тележку и подгоняешь к архиву. Как сделаешь, позвони.
Он выключил телефон.
Затем спохватился и перезвонил.
- Забыл сказать про верёвки. Посмотри в хозблоке. Нужен моток, не меньше.
- И ножницы, - громким шёпотом напомнила Креслава.
- И ножницы. Всё, давай.
Она была удивлена новостью про переезд архива.
- Весь архив...
- Да, весь - это весь. Поэтому мы с тобой отправляемся в хранилище.
- Ни фига себе...ой, сорри!
Креслава присвистнула, представив количество материала по "ncf-00976-348". Строго говоря, в 21 веке весь архив уместится на носителе, который можно держать одной рукой. Но правила есть правила, и информация, наряду с электронными носителями, продолжает фиксироваться бумажным способом.
Человек продолжает больше доверять старой доброй бумаге.
- И куда мы это отправим?
Ковалёв задумался:
- Не знаю точно. Предположу, туда, где будет продолжена работа над вакциной. Мы свою задачу выполнили.
Креслава удивилась:
- Лаборатория не будет совершенствовать препарат?
Он покачал головой:
- Скорее всего, нет. Иначе подобные распоряжения давно у меня были бы. А вместо этого приказывают отдать все исследования.
Сложившаяся ситуация явно озадачивала Креславу:
- Странно. Ведь работы по улучшению любого лекарства должны вестись постоянно. Мы, как разработчики, имеем на это приоритетное право. И архив должен оставаться у нас.
Ковалёв горько усмехнулся в ответ:
- Тут дело не в праве, Креслава. Просто тому, кто сделал, всегда проще улучшить и изменить плод своей работы. Это логика и здравый смысл. Кстати, ты знаешь, как назвали вакцину?
- Лейковазан. Если не ошибаюсь.
- Правильно.
Она серьёзно посмотрела на Ковалёва:
- Я читала сегодняшний номер корпоративного дайджеста. В нём утверждается, что Лейковазан призван бороться с ВИЧ. Но я не припоминаю, чтобы ВИЧ фигурировал в документах.
Ковалёв перевязал папки верёвкой и убрал журнал в стол.
- Я скажу более. Даже на этапе синтезирования Лейковазана, а я тогда был лишь начинающим молодым специалистом, перед нами не стояла задача создания лекарства против ВИЧ.
- Тогда при чём здесь он?
Ковалёв расстегнул браслет часов, задумчиво крутя ободок циферблата.
- У меня два варианта ответа. Либо в ходе клинической работы выяснилась его эффективность и применимость против ВИЧ, либо...я не знаю.
- А почему так разделили работу по препарату, что лаборатория не в курсе клинических результатов?
- Тоже не знаю, Креслава. Как ты знаешь, мы просто получали указания для корректировки своей деятельности.
- Это неправильно.
- Я бы сказал, это странно, - он взял связку папок и направился к выходу. - Алексей Васильевич, царство ему небесное, тоже возражал против этого.
Ковалёв был в группе Петрова, и Креславе показалось, что в его голосе промелькнули нотки горечи.
Креслава не удержалась, чтобы не задать этот вопрос:
- Простите, а отчего он умер?
Ковалёв помедлил с ответом, мысленно перенесясь в прошлое:
