Он тоже, еле заметно, продвинулся вперед, слегка качнулся влево-вправо, словно проверяя собственную устойчивость. Первым надо будет обезвредить самого опасного, того, что с ножом. Пусть только сделает еще один шаг, один маленький шажок… вот так! Андрей прыгнул, ударил по руке, сжимающей нож, тут же без замаха, добавил по шее и парень плюхнулся на четвереньки. Не теряя времени, Андрей развернулся и, издав жуткий вопль, врезал второму, да так, что тот отлетел в сторону и удержался на ногах только потому, что обхватил обеими руками, вовремя подвернувшееся, дерево.
Третий не стал дожидаться своей очереди, заорал:
– Тикаем! – и скрылся в темноте. Приятели немедленно (первый даже не стал тратить время на то, чтобы подняться на ноги, так и побежал на четвереньках), последовали его примеру.
Андрей, сгоряча, дернулся было за ним, но тут же вернулся, схватил Наташу за плечи, вгляделся в ее лицо:
– Ты как? Сильно испугалась?
– Андрюша, – она смотрела на него с изумлением и восхищением. – Ты что, каратист?
– Ну, какой я каратист, – он поднял правую руку, осмотрел ее, поморщился и лизнул содранные костяшки пальцев. – Черт, надо же, как неудачно. У тебя дома йод есть?
– Да, конечно. Сильно болит?
– Нет, это я так, по докторской привычке – любую ранку надо дезинфицировать. Пойдем, – Андрей снова обнял Наташу за плечи, потянул за собой. – А каратист у нас Лешка. Он и меня подучил немного, показал парочку полезных приемов. Мы тогда на «скорой» работали, а там всякое случалось.
– Что от больных приходилось отбиваться? – Наташа шла, не глядя под ноги – смотрела на Андрея.
– И от больных, и от родственников и от соседей. Знаешь ведь как бывает – вызывают на пьяную драку с поножовщиной сразу: и милицию, и «скорую». Чаще всего, мы приезжали первыми… Я же говорю, всякое случалось.
До Наташиного дома они добрались без приключений. Вошли в подъезд, начали подниматься по лестнице: один пролет, второй, третий. Наташа непроизвольно замедлила шаги. Осталось пройти совсем немного, потом достать ключ, открыть дверь… Андрею надо обработать руку, значит он тоже зайдет… они будут вдвоем, в пустой квартире, почти ночью! От мгновенного приступа паники, Наташу затрясло. Кто спорит, Андрей порядочный человек, но ведь не святой же! И потом, сама ситуация такова… Да в любой книжке, в любом фильме, героиня просто обязана была бы сейчас оставить мужика у себя! Если бы кто-нибудь, рассказал ей, Наташе, подобную историю, она бы первая сказала: «Дура! Да такое сокровище обеими руками хватать надо и Бога благодарить!» Но ведь она, собственно, и сама не против – и хватать, и благодарить. Вот только слишком быстро все это происходит, они и знакомы меньше двух недель…
– Наташка, ты что? – ладонь Андрея чуть сильнее сжала ее плечо. – Ты дверь открывать собираешься?
– А? Да, конечно! Сейчас!
Пальцы дрожали так, что Наташа с трудом попала ключом в замочную скважину. Показалось ей, или Андрей действительно чуть отстранился, специально приотстал, пропуская ее первой в квартиру? Впрочем, не до этого сейчас. Наташа вывернулась из под его руки, метнулась на кухню, на ощупь нашла в верхнем ящике буфета пузырек с йодом (ему определили место именно там, а не в аптечке, еще в те годы, когда Дашка почти ежедневно сшибала себе локти и коленки – чтобы всегда был под рукой), вернулась в коридор и только тогда зажгла свет. Андрей стоял, привалившись к стене, и смотрел на нее. Он даже не сделал попытки пройти в комнату.
– Вот, – Наташа показала ему пузырек. – Давай я тебе пальцы смажу.
– А ватка у тебя есть? Или ты так, через край поливать собираешься? – улыбнулся он.
– Ватка? А, да, сейчас!
Через секунду она вернулась уже с ваткой и, действуя по всем правилам, обработала ссадины. А что, все нормально, ничего особенного не происходит. В конце концов, она взрослая женщина и вполне в состоянии – ночь там или не ночь – и сама держаться в рамках приличий и удерживать в них Андрея. Расхрабрившись, Наташа даже подула ему на пальцы, как привыкла дуть на Дашкины болячки, чтобы не было больно.
– Все! Теперь заживет… – она подняла глаза и слова застряли у нее в горле.
Андрей поднял руку, поправил прядку волос, упавшую ей на лоб, потом коснулся щеки. Придвинулся ближе, наклонил голову, губы еле заметно шевельнулись:
– Наташа.
«Но я не могу! Он мне нравится, очень нравится, больше, чем кто-либо, но я не могу! А Дашка? Ведь они ни разу не виделись! Что если она не примет Андрея? Тогда нам придется расстаться? Но если он сейчас не остановится… Господи, как остановить его? Он мне нравится, но я еще не готова!»
– Наташа? – его руки замерли.
– Андрей, я… – она с трудом отступила назад. На миллиметр, на полмиллиметра, но отодвинулась.
– О черт! – Андрей резко отвернулся, уткнулся лбом в стену. – Черт. Прости.
– Андрюша…
– Нет, – перебил он. – Прошу тебя, не надо ничего объяснять. Я, действительно, все понимаю.
– Но ты не обиделся? Ты теперь не исчезнешь? – Наташа сама удивилась тому, как жалобно прозвучал ее голос.
– Нет, – повторил Андрей. И добавил, без улыбки: – Даже не рассчитывай от меня так легко избавиться. Я заеду за тобой завтра вечером на работу.
Он, все-таки, поцеловал Наташу. Совсем не так, как хотелось – просто скользнул губами по щеке, быстро повернулся и вышел, захлопнув за собой дверь. Наташа еще немного постояла в коридоре, слушая, как удаляются его шаги. Ее переполняли благодарность и нежность. Нет, не может быть, чтобы этот удивительный, благородный, чуткий мужчина, не понравился Дашке! Этого просто не может быть!
До приезда Дашки оставалось всего три дня. Четверг, пятница, суббота. А в воскресенье, рано утром, она вернется! Андрей намекнул, что не возражает тоже поучаствовать во встрече, тем более, что электричка приходит рано утром, а у него все-таки, машина. Это было приятно, но Наташа отказалась. Они прекрасно могут добраться домой и на троллейбусе. Андрей, конечно стал весьма существенным фактором в ее жизни, но зачем форсировать события? Дашку надо подготовить, чтобы она восприняла все правильно, чтобы не было лишних осложнений. В конце концов, должен ведь кто-нибудь из них двоих быть благоразумным. Андрей на эту роль явно не годится, значит проявлять благоразумие придется ей, Наташе. Даже странно. Кажется, взрослый человек, хирург – сама профессия требует осторожности, неторопливых, взвешенных решений. А он… да одно только его нелепое предложение чего стоит! Он ведь тогда только во второй раз пришел, и нате вам – сразу замуж позвал. То есть, приятно, конечно, своего рода изысканный комплимент.
Хотя, такой ли он, на самом деле, изысканный? Когда Наташа еще училась в университете, был у них в группе один парень, Васечка, который делал предложения всем подряд девушкам, по нескольку раз в день. Однажды Наташа прижала его к стенке и потребовала объяснений: почему это она, как потенциальная невеста, оказалась в такой обширной компании, можно сказать, в толпе? Нисколько не смущаясь, парень объяснил:
– Понимаешь, я люблю говорить людям приятное. Если у девушки красивые волосы, я ей так и говорю, что у нее красивые волосы, и ей приятно. Если красивые глаза, то восхищаюсь глазами и ей тоже приятно. А бывают такие невзрачные девушки, ну просто мышки серенькие – сама славная, а похвалить решительно нечего. Такой я говорю: «Выходи за меня замуж».
Наташа едва дар речи не потеряла от возмущения.
– То есть что, – выдавила она с наконец, – ты хочешь сказать что я серая мышь?! Что у меня ни глаз, ни волос, что обо мне слова доброго сказать нельзя?! И ты мне предложение по три раза в неделю делаешь только по доброте сердечной, скотина ты этакая?
– Ну что ты, Наташенька! – Васечка смотрел на нее чуть ли не с укоризной. – Тебя я замуж зову всерьез и совершенно искренне – у тебя же прекрасная двухкомнатая квартира. И почему ты мне все время отказываешь – не понимаю?
Сгоряча Наташа хотела надавать ему по шее, как следует, от души. Потом оценила пикантность ситуации и развеселилась.
– Знаешь что, Васечка, я передумала. Давай поженимся, я согласна.
– Ну наконец-то, хоть кто-то оценил мои таланты! – обрадовался Васечка.
– Я тебе не «кто-то», – строго заметила Наташа. – Я тебе… – она задумалась.
– Ты мне «самая прекрасная девушка на нашем курсе»! – подсказал Васечка, галантно целуя ей ручку.
Инцидент был исчерпан. Васечка, по прежнему, три раза в неделю, как по расписанию, делал ей предложение, а Наташа каждый раз его принимала. Об этом торжественно оповещались все присутствующие и следующая перемена уходила на обсуждение деталей свадьбы: выбор подходящего ресторана, составление списка гостей, обсуждение фасона свадебного платья – одним словом, оба развлекались от души. Ребята из группы сначала принимали в этом цирке живейшее участие, но месяца через полтора им надоело. Общее настроение, четко и коротко, сформулировала однажды староста: «Если бы они делом занимались, а тут одна болтовня!» Без заинтересованных зрителей, Наташа с Васечкой не получали и половины удовольствия, так что, очень скоро, их «роман века», незаметно рассосался.
