на родителей друг друга: Оливия скопировала скулы и улыбку отца Джованны, а фигурой и ростом явно походила на её мать, Джованна же и вовсе была литой копией отца Оливии. Здесь не нужен был никакой генетический тест, чтобы понять, что записи Ламберта не врут – он действительно поменял младенцев сразу после их рождения. Об этом сообщат пострадавшим семьям завтра, и мы с Ридом в этом участвовать не будем, так как у нас и так дел по горло с Терезой, хотя главное здесь даже не количество проблем, главное здесь, чтобы нас двоих завтра не отстранили от дел вовсе, за наш произвол в виде игнорирования приказов начальства. Честное слово, если Кадмус Рот проявит хоть толику подлости, я дождусь завершения этого дела без моего участия в нём и, если всё будет протекать совсем плохо, то есть если Рида тоже отстранят, сложу свой значок и наплюю с высокой колокольни на весь этот дешёвый Роарский цирк.
Итак, четыре из шести отчётностей Стэнли Ламберта нам были понятны на сто процентов. Но возникли серьёзные проблемы с отчётами №1 и №6. Номер шесть был свежим. Согласно внесённым в этот отчёт данным, преступление было совершено семь месяцев назад. Ламберт оплодотворил пациентку обозначенную загадочными инициалами “С.Т.” без её ведома. Судя по последним записям, женщина ожидала рождение девочки. Мы повторно подсчитали сроки и поняли, что на данный момент женщина всё ещё должна быть беременной. Но никакой информации, способной нас вывести на личность этой женщины, у нас не было. Что же касается отчёта №1, с ним всё было ещё хуже. Это был самый первый и самый старый отчёт. Возможно, это было его первое преступление, за которым, с разрывом в большие промежутки времени, последовали остальные. Речь снова шла о подмене младенцев в родильном отделении, вот только здесь с информацией всё было совсем скудно. Было понятно, что речь шла о девочках, но об одной девочке было написано много и размашисто – рост, вес и прочие стандартные показания, записываемые педиатром в детскую лечебную карточку сразу после рождения ребёнка – а о второй девочке не было совсем ничего сказано, кроме её пола. И вдруг меня осенило. Хотя ни месяц, ни день рождения девочек не был указан, был указан год.
– Год! – воскликнула я, протянув сидящему напротив меня Арнольду ксерокопию отчёта №1.
– Что ты хочешь сказать? – сдвинул брови в непонимании Рид.
– Подмена произошла в год рождения Ванды Фокскасл! Я готова поставить сто баксов на то, что Ванда Фокскасл одна из двух девочек!
– Неплохо… – пробормотал парень, принимая из моих рук бумагу. – Ванда Фокскасл точно родилась в том году?
– Абсолютно точно. Я хорошо запомнила год её рождения, потому что при первом осмотре её документов обратила внимание на дату её рождения. Она родилась восьмого апреля интересующего нас года, – самодовольно ухмыльнулась я.
– Мы близко, но не в центре… – продолжил хмуриться Рид.
– Слишком близко. Они все слишком близко: Рене старшая сестра Пенелопы, подруги Терезы, Оливия Фейбер подруга Терезы и Пенелопы, Джованна Шейн жена брата бывшей лучшей подруги Терезы Рины Шейн…
– Ванда Фокскасл, учительница сына Терезы, может оказаться подмененным младенцем из отчёта Ламберта №1, – заключил Арнольд.
– Чего-то мы всё же не видим. Смотрим впритык на это и потому не видим.
– И всё же мы прекрасно видим, что Тереза каким-то магическим образом так или иначе связана со всеми пострадавшими от рук Стэнли Ламберта людей.
– Возможно, не она связана с ними, а они с ней… Возможно, она одна из жертв. Возможно, наш доктор-зло не внёс все имена в свою картотеку. В конце концов, похищенного тридцать два года назад младенца из родильного отделения сразу после стрельбы он не внёс в список своих жертв, хотя мы уверены в том, что он помогал Стрелку с этим похищением.
– Забыл сказать. Я навёл справки: мать Терезы Холт рожала в Роаре три из четырёх раз, но при этом доктор Стэнли Ламберт ни разу не принимал у неё роды. Так почему же в список жертв Стрелка могла попасть Тереза, если этот список как-то связан со списком Ламберта? Ей двадцать семь лет и год её рождения ни разу не фигурирует в отчётности Ламберта.
– И тем не менее, все нити от жертв Стрелка переплетаются с пострадавшими от рук Ламберта людьми и неизбежно тянутся к Терезе.
Мы просидели над бумагами и размышлениями вслух ещё около получаса, спустя которые я не заметила, как отключилась прямо на диване, через пару минут после того, как заняла горизонтальное положение и, вытянув ноги во всю длину, начала вслух размышлять о мотивах Ламберта. Я считала, что основного мотива может и не быть, может быть он осуществлял все свои мерзкие преступления из чувства превосходства или просто хотел чувствовать себя всесильным… Примерно на этой ноте мой язык прекратил заплетаться, и я окончательно замолкла, сама того не заметив. Арнольд решил меня не будить и вместо того, чтобы предложить мне раздеться и поспать в кровати, как это планировалось изначально, просто накрыл меня тяжёлым пледом, отчего я даже во сне почувствовала облегчение, так как в квартире было немного прохладновато.
Я проснулась ровно в пять утра из-за шуршания воды и не сразу поняла, где именно нахожусь, но когда повернула голову вбок и увидела Арнольда стоящим на кухне и наполняющим электронный чайник водой из-под крана, ситуация для меня мгновенно прояснилась. Сонно сбросив тяжёлый плед со своего ещё не до конца проснувшегося тела, я села на диване и, потерев слегка затекшую шею рукой, поднялась и последовала на кухню, тускло освещённую подсветкой рабочей зоны. По пути ещё раз посмотрев на свои наручные часы, я увидела нереалистические цифры 05:01, хотя они совпадали с темнотой, разливающейся за окном.
– Мы спим, а она где-то там… – хмурясь, зашла на кухню я и, услышав порыв ветра за окном, сдвинула брови ещё сильнее. – Ночь сегодня холодная.
– Будем надеяться, что её держат в каком-нибудь защищённом от ветра подвале, – приглушённым тоном отозвался Арнольд. – Ты как, выспалась?
– А сколько я проспала?
– Около четырёх часов.
– Лучше, чем ничего, – поморщив носом, я стала наблюдать за тем, как Арнольд заливает крутым кипятком две чашки, уже наполненные зеленоватого цвета заваркой.
Отставив чайник, он вдруг повернулся ко мне и, сделав шаг навстречу, совершенно неожиданно нагнулся к моему лицу и поцеловал меня в губы. От неожиданности я замерла, внезапно растерявшись и не зная, как на это можно или нужно
