– Я уже все сказал, – отрезал Гуров и возмутился. – Да что вы в меня вцепились? Одни сутки подождать не можете? Если погода позволит, я завтра к Батюшкиным слетаю. Потом результатов медосмотра дождусь, тогда и буду делать предварительные выводы.
– А если этой ночью опять на китайцев нападут? И убьют кого-нибудь из них, не приведи господи? Как ты тогда со своей совестью договариваться будешь? – бушевал Романов.
– Не дави! – огрызнулся Гуров, потому что хоть уже подстраховался на этот случай, но вдруг произойдет какая-то накладка. – Скажи лучше, для завтрашнего медосмотра в интернате все готово?
– Да, Тамара все сделала. Она предложила поступить так: кровь и мочу у них возьмут прямо на месте до завтрака, а потом их автобусами в больницу отвезут на кардиограмму, флюорографию и все прочее. Я подумал и согласился.
Гуров стоял возле другого окна и, глядя во двор на метавшиеся под ветром кроны деревьев, раскачивался с носка на пятку. Конечно, можно было бы подождать, как будут развиваться события сами по себе, но его, несмотря ни на что, очень беспокоила предстоящая ночь, да и завтрашний день тоже, вот он и решил немного подстегнуть ситуацию.
– И правильно сделал, – сказал Гуров, поворачиваясь к Романову. – Только я бы тебе еще посоветовал завтра охрану и возле интерната, и возле больницы поставить, да и в самих зданиях за подростками приглядывать.
– Что с интернатом не так? – аж подскочил Романов.
– Это еще зачем? – мигом насторожился Фатеев.
– Ну, предположим, какая-нибудь из девочек знает, что беременна или больна чем-то нехорошим. Вот она и может попытаться сбежать, чтобы никто ничего не узнал. Да и парням, бывает, есть что скрывать.
Фатеев же стоял все это время молча и, глядя в пол, усиленно соображал, а потом заявил:
– А поставлю-ка я уже сейчас вокруг интерната охрану – чего до утра ждать? Посидят в машинах, понаблюдают. Авось и увидят чего-нибудь. – Он пристально посмотрел в глаза Гурову, и тот его взгляд выдержал.
– Василич! И ты туда же? – возмутился Романов. – Что они смогут увидеть ночью, если после десяти часов все воспитанники на месте?
– Значит, просто посидят, – настаивал тот. – Пусть анекдоты потравят. А уж утром, Саша, я его оцеплю так, что даже мышь не проскочит ни туда, ни оттуда. И врачей с медсестрами, которые кровь брать будут, тоже охраной обеспечу! Есть у меня боевые девчата, иному мужику сто очков вперед дадут и обыграют! Возьму у Тамарки для них халаты медицинские, вот они от остальных отличаться и не будут. Я вас правильно понял, господин полковник?
– Господин генерал! Это вы командуете объединенными службами безопасности, вам и решать. Но по моему скромному мнению, охрана никогда лишней не бывает, – ответил Гуров.
– В том числе и у тебя, не забывай! – напомнил Фатеев. – Да, впрочем, ты из этого дома сможешь выйти только с Сашкой, Наташкой или Кузьмичом, потому что Хан тебя одного не выпустит. Он зверь серьезный, шутить не любит! И проверять это я никому не посоветую!
– Вы меня еще на ночь наручниками к спинке кровати пристегните, – буркнул Гуров. – Только, Федор Васильевич, не надо сегодня такую явную охрану у интерната ставить, пусть уж лучше рядом с входом какая-нибудь машина сломается и застрянет там до утра.
– Разумно, – подумав, согласился Фатеев.
Романов же рухнул в жалобно скрипнувшее под его тяжестью кресло и потухшим голосом спросил:
– Лева! Неужели это были старшеклассники из интерната? Но как? Зачем? Почему? – Наверное, никто и никогда в жизни не видел Романова таким растерянным.
– Если я все правильно просчитал, то да, – сказал Гуров, решив, что раз Фатеев все понял, то он сам все сможет рассказать, причем не только Романову, но и всем остальным, а вот это было уже нежелательно. – Подробности пока опущу, но это они. Странно, что ни один человек в вашем управлении до этого не дошел своим умом, потому что это настолько очевидно, что просто в глаза бросается. Все нападения, кроме избиения Зайцева, происходили ровно через три ночи на четвертую, а охранники в интернате работают…
– Сутки через трое! – воскликнул Романов и застонал.
– Вот именно! – подтвердил Лев. – Один из охранников, а сегодня как раз его дежурство, ночью выпускал старшеклассников, и они отрывались как хотели, а утром оказывались с битыми рожами, и никакие тренировки тут ни при чем. Так что нужно будет их кровь сравнивать с той, что полиция на месте происшествий нашла, чтобы уже точно знать, кто виновен, а кто – нет. Работы хватит до утра и криминалистической лаборатории тоже.
– Так, может, лучше задержать их, когда они выйдут? – спросил Василич.
– Ну, и что мы им предъявим? – спросил его Гуров. – Что они решили ночью выйти погулять? Ну, вернем мы их обратно – не в «обезьянник» же их за это сажать? Только тогда они насторожатся и могут постараться завтрашней диспансеризации всеми возможными способами избежать. Могут, например, в спальне забаррикадироваться или еще что-то учудить. Что же тогда, на штурм идти? Вот уж шуму-то будет! Скандал разразится такой, что мало никому не покажется, а вы всегда хотели его избежать. По-моему, будет лучше, если они на улицу не выйдут совсем – мало ли у кого и по какой причине могла машина сломаться?
– Правильно решил, – одобрительно заметил Фатеев. – Только у интерната запасной выход есть, вот и посажу я там неподалеку несколько забулдыг, чтобы попьянствовали на свежем воздухе.
– Но я вас убедительно прошу, чтобы никто, кроме нас троих, больше об этом не узнал, – предельно серьезно и очень настойчиво сказал Гуров. – И дело тут даже не в моем пристрастии вытаскивать кроликов из цилиндра, а в том, что может произойти утечка информации.
– Ты хочешь сказать, что кто-то из наших мужиков ссучился? – нехорошим голосом спросил Фатеев.
– Я хочу сказать, что одного из них лихо подставили! – поправил его Гуров. – И сделал это человек, которому он доверяет, или просто кто-то из близких. Поэтому обо всем знаем пока только мы трое, и не дай бог, если узнает кто-то еще. Старшеклассников в школах, конечно, тоже проверить надо. Может, кто-то из них в чем-то и грешен, но они ведь с родителями живут, так что их похождения или неадекватное поведение незамеченными бы не остались. Но основной упор нужно сделать на интернат, потому что воспитатели там при всем желании за всеми уследить не могут, а может, и не хотят. Вот подростки и стали легкой добычей для негодяя.
– Имя! – жестко потребовал Фатеев. – И не говори, что ты его не знаешь! Не доводи до греха! Христом-богом тебя прошу! У меня ведь нервы не железные!
– Неужели вы еще сами не поняли? – усмехнулся Гуров.
– А ну кончай над нами издеваться! – взревел генерал.
– Погоди, Василич! – воскликнул Саша, уставившись на распечатки. – Лева, ты просил меня пробить звонки Сафонова! А он, оказывается, часто с Зайцевым разговаривал! Ну, тем учителем физкультуры из интерната! – пояснил он Фатееву. – Лева! Что же получается? Это Зайцев? – Гуров кивнул, и тот схватился за голову: – Господи! Да что же будет, когда все это откроется? Люди же меня на кусочки растерзают, и будут правы! Как же я не уследил?
– Брось, Саша! У тебя область на плечах, да еще свое хозяйство в придачу – не разорваться же тебе, – попытался утешить его растерянный Фатеев, но тот только мотал головой и глухо, сквозь зубы матерился.
Поняв, что Романов его все равно не слышит, Федор Васильевич повернулся к Гурову:
– Лева, у тебя есть хоть какое-то предположение о том, кто за всем этим стоит и чего добивается? – Гуров в ответ пожал плечами. – Ты нам только направление укажи, а уж дальше мы сами! Ты нас знаешь! – напористо говорил он.
– В том-то и дело, что знаю, – буркнул Лев. – Потом трупов будет не сосчитать! Поймите, подростки для неизвестных мне пока людей – просто средство достижения цели, расходный материал. Непосредственный исполнитель – Зайцев, его крышует…
– Уже все поняли! Сафонов! – воскликнул Саша и схватился за голову.
– Конечно! Такие вещи без прикрытия не делаются! Смотрите сами. – Сев к столу, Гуров достал блокнот и положил рядом распечатку, радуясь тому, что они есть и не придется рассказывать о встрече с Черновым и его друзьями. – Вот это номер телефона Никитина, – он ткнул пальцем в блокнот. – После того как я выгнал их всех из управления, он позвонил Сафонову, – тут Гуров показал на строку в распечатке. – Тот тут же позвонил Зайцеву, – Лев показал на строку в другой распечатке. – И в результате меня встретили! А кого Зайцев мог на меня натравить? Только тех, кого успел приручить, то есть старшеклассников из интерната. А вот кто стоит над Сафоновым и Зайцевым, большой вопрос. Потому и прошу: молчите! Но вот распечатки с телефона Зайцева мне нужны с самого момента его здесь появления, ты слышишь, Саша? И чтобы каждый вечер были новые и его телефона, и, напоминаю, Сафонова.
– Слышу и все сделаю! – тусклым голосом отозвался Романов.
