Что Инне «Скорая» не поможет – это без вариантов. Она лежала на полу в луже крови, по всей видимости, лежала долго, поэтому растрепанные пряди волос намокли и погрузились в густую жижу, которая успела подсохнуть, особенно по краям.
Это была уже не Инна.
Болотов не узнавал приоткрытых бескровных губ, тусклых глаз, бессмысленно смотревших в никуда. Нет, он никогда не целовал эту восковую кожу, которую подкрасила смерть особым бледно-желтым цветом, такого цвета в живой природе не существует. Да и само личико Инны отчего-то сузилось, осунулось, заострился нос, резче обозначились скулы, глаза немного запали в почерневшие глазницы…
На полу в луже крови лежало подобие Инны.
Подкатила тошнота, а сил подняться на ноги не хватило. Перед ним лежала женщина, которую он еще недавно обнимал, целовал, ласкал и любил, как любят последний раз в жизни, сейчас же она вызывала отвращение. Болотов запрокинул голову и постарался стереть кровавую картинку из памяти хотя бы на минуту, чтобы загнать тошнотворный комок внутрь. Потом просто сел у стены, вытер платком лоб и виски, по которым катились струйки пота.
В то, что он видел, сложно поверить. Нет, этого не может быть… А делать-то что-то надо… Болотов лихорадочно соображал, что именно делают в подобных случаях? Наверное, звонят… Но кому? Валерий Витальевич достал из кармана пиджака мобилу, еще не зная, кому позвонит. Контакты… Он перебирал имена и фамилии… Кто же поможет?.. Кому довериться? И наткнулся на Богдана. Как в игре – звонок другу!
– Да, Валера?
А у Богдана все ОК, голос бодрый, беззаботный – о, как позавидовал ему Болотов! Совсем противоположный тон у Валерия Витальевича, который не мог свободно говорить, его словно душили шарфом, изредка ослабляя узел:
– Богдан… у меня… Боня, все очень плохо…
– Что такое?.. – насторожился Богдаша, угадав: с другом случилось нечто неординарное. – Да говори же!
– Тут Инна…
– Ну! Что – Инна?..
– Лежит. Она лежит на полу… и много крови… Богдаша, я не знаю… Скажи, что мне делать?..
И заплакал. Болотов и слезы? Вещи несовместимые. Да он понятия не имел, что это такое и какова цена слезам, мало того, Валерий Витальевич презирал слезливых людей и не испытывал к ним жалости. Но сейчас он плакал от бессилия, растерянности, чувства вины и раскаяния, плакал, жалея Инну (почти ровесницу его дочери), и от стыда, разъедавшего душу.
– В крови? – тем временем ужаснулся Богдан. – Почему она в крови? Ты можешь объяснить, что там у вас произошло? Ты что сделал с ней?
– Не знаю… – с трудом выдавил из себя Болотов. – Я пришел… Думаю, она себя сама… Понимаешь, я хотел расстаться, Инна это почувствовала и решила… решила убить себя…
– Подожди, я не понял… Инна жива?!
– Нет! Нет… Богдан, что мне делать? Я… не знаю… что нужно…
– Назови адрес, я выезжаю.
Богдан действительно не знал адреса, он ни разу не посетил трехкомнатный эдем на пятом этаже, где друг Валера тайком от жены и детей отрывался. Он принципиальный. На компромиссы если и шел, то очень трудно и только по необходимости, кстати сказать, по мнению Болотова, данный тип людей ужасно неудобен. Как же при таких жестких установках потакать Болотову, навещая его в доме любовницы? Это было бы предательством Нюши, так как жена Валерки тоже друг, и ничуть не меньше. Сколько раз Богдаша убеждал его «не шалить» на стороне, ведь рано или поздно интрижка боком выйдет – как в воду глядел! Но он друг. Настоящий. Только друг бросает все и несется на помощь, к тому же на ночь глядя, рискуя вляпаться в скверную историю. Болотов почувствовал себя уже не столь одиноким и несчастным, он ждал Богдашу и плакал над телом девочки, которую любил и благородно хотел дать ей свободу, а вот уберечь ее не сумел.
* * *
Автомобиль у Кирилла так себе, подержанная иномарка из дешевеньких. Раньше Марьяна в подобную машину села б только по приговору суда, это же полный отстой. Однако жизнь меняется, люди тоже. Кирилл, в отличие от бывших бойфрендов, практичен и башковит, неплохо владеет разговорным жанром, а то иной раз ухо стонет от косноязычия и мизерного словарного запаса. Едет на «Феррари», а сам тупой, как валенок, или даже тупее. И зачем дебил нужен? Но ее считают жутко корыстной, даже мать родная думает, что Марьяна помешана на деньгах. Безусловно, счет в банке – важнейшая часть успешной жизни, да на всех золотого дождя не хватает, следовательно, нужен тот, у кого амбиции настроены на одну волну. И у кого мозг есть, а не биологическая жижа под черепом. В этом смысле Кирилл пока устраивает ее, к тому же он давно за ней бегает, лет пять, что говорит о постоянстве. Это его идея – влиться Марьяне в солидную фирму с главным офисом в столице, ведь на приличную вывеску народ бежит охотней.
Они ехали в кафе расслабиться, получить дозу позитива после неудачных попыток выдурить у Болотова деньги. По понедельникам в клубах и кафешках тише, народу меньше, можно не только расслабиться, но и без спешки обсудить насущные проблемы.
– Хорошо, а чем твой отец мотивировал отказ? – полюбопытствовал Кирилл.
– Говорит, это разводилово для лохов. Люди пользуются своим положением и вымогают деньги у дураков. В чем-то он прав…
– Не прав, поверь. Неужели я советовал бы тебе…
– Прав, прав. Смотри: за вступление – взнос, и очень немаленький. Семинары посещать нужно в добровольно-принудительном порядке, а это удовольствие тоже не из дешевых – дорога, гостиница, оплата семинаров. Ну и дальше по списку: плати, плати, плати. Самый настоящий рэкет в узаконенной обертке. Меня другое бесит: почему не заплатить, если есть деньги? А у отца есть. За престиж, за солидную вывеску – почему не заплатить? Мы же переплачиваем за бренды.
– Не только, – возразил Кирилл. – Это аванс за место под солнцем и безбедную жизнь. Сейчас крупные фирмы поедают малые, не обратила внимания? Потихоньку, полегоньку, под разными предлогами, но съедают. Крути не крути, а крышу заиметь придется, если захочешь остаться на плаву, только со временем она будет стоить дороже. В конце концов эта крыша подберет все дела в регионе, станет распределять их по своим, а ты будешь считать не купюры, а машины, проезжающие мимо окон твоего скромного офиса – какие иномарки покупают чаще. Но есть и приятные мелочи от сотрудничества, например, корпоративные поездки на берег океана где-нибудь на островах… Фиджи, Мальдивы. Ты уже не платишь, тебя туда доставляют на самолете и облизывают. Потом, Марьяна, это новые знакомства, связи, возможности, перспективы. Это новый уровень.
Он так увлекательно рассказывал о преимуществах, что Марьяну просто подмывало предложить: дескать, теперь повтори то же самое, но моему отцу и в тех же радужных красках.
– Я использовала все методы, отец слышать ничего не хочет! Говорит, это деньги на ветер. Зато шлюхе Инке кидает щедрой рукой миллионы.
– Не кидает, а платит, – невозмутимо поправил Кирилл. – Твой отец платит за удовольствие.
– Не много ли? – завелась с пол-оборота Марьяна. – Ни одна подстилка столько не стоит. У меня нет ни своей квартиры, ни машины, консультация – и та не моя, а его. Отец почему-то считает, что я должна жить в его доме до замужества и перейти в дом мужа. А если я никогда не выйду замуж? А если меня устраивает гражданский брак? Но какая-то шлюха с задницей сельской поварихи – в шоколаде и зефире! Это как называется? Знаешь, я его начинаю тихо ненавидеть.
– Ладно, остынь. Сейчас посидим, авось придумаем, как еще можно воздействовать на твоего отца. У всех есть слабые места, у него, думаю, тоже есть, надо лишь найти… Хитрее нужно быть, Марьяна.
Он припарковал автомобиль в узком переулке с мощенной булыжником дорогой, где двум автомашинам не разъехаться. Кафе располагалось в подвальном помещении и пользовалось успехом у людей респектабельных. Сам зал небольшой, здесь ненавязчивое оформление – под пятидесятые годы прошлого столетия. В углах старые приемники, миниатюрные кресла и фикусы, по стенам развешены фото тех лет, песни звучат тоже нафталинные, но приятные. Короче, симпатично и с ностальгическим флером. Цены только зашкаливают, вероятно, за ностальгию положены надбавки.
– Посидели, поговорили, – проворчала Марьяна, остановившись у входа.
– Что такое? – не понял Кирилл.
– Туда смотри, – указала она глазами в дальний угол. – Может, уйдем?
В углу за столиком сидели Константин и его новая подруга Сати. Но Кирилл и не думал уходить, а взял за руку Марьяну и повел к столику брата.
– Не упрямься, – уговаривал по дороге, так как Марьяну пришлось буквально тащить. – Прощупаем мнение Кости, вдруг он станет нашим союзником?
– Не вздумай! Костя никогда не принимает мою сторону. Я не хочу… Ну разве что испортить им всю малину? Не нравится мне эта Сати.
– Почему?
– Манерная. Притворства много в ней.
– Это все мелочи, Марьяша.
И Константин не обрадовался их появлению, а заметно сник, когда у столика очутились эти, двое, сестренка с Кириллом.
