Я думал о моей командировке.
Итак, вслед за взрывом на шоссе Кайнаку, скорее всего, сделали предложение, от которого он не мог отказаться. Пользуясь своими связями, он должен был, обеспечить безопасную транспортировку этой новой продукции Завода…
Водитель что-то сказал в микрофон.
Оказалось, он хочет взять девушку-солдата, голосовавшую впереди на обочине. Никто не возражал. Солдатка устроилась на переднем сидении. С ней был автомат с металлическим прикладом и непременная тут тяжелая солдатская сумка со снаряжением…
Мы погнали дальше.
Сбоку показались разбросанные по долине просторные с плоскими крышами каменные дома. Я узнал Абу Гош, поселение наиболее дружественное среди изральских арабов.
Дорога заканчивалась. И вот уже замелькали украшенные флажками яркоосвещенные, видные издалека автозаправки и сбоку выше городской район, как огромная ярко-освещенная электрическая клумба…
«Welсome to Jerusalem»! — На огромном транспаранте.
И еще — на выцветшем от времени полотнище уже на иврите — «Народ с Голанами!» — Лозунг, с которым правящий ныне блок партий, поддержанный большинством бывших соотечественников, пришел к власти…
Меньше, чем через час я был в нашем офисе-квартире, включил телефон. Ожидая звонка Рэмбо, я включил радио.
На русском шел обзор новостей, перебиваемый рекламой. Заголовки были тревожные. Мир стоял на грани третьей мировой войны, хотя не до конца осознавал ее опасность.
Что касалось рекламы, то тут были все те же голоса. Приколы были тоже старые. Кроме, пожалуй, одного:
Не ожидающий ничего путного унылый женский голос тянул безрадостно: «Сень, идем спать, уже поздно… Идем спать, Сень, уже час ночи…»
Так продолжалось с минуту, пока не возник бодрый голос диктора: «Сень, обратись в клинику… — Далее следовало название и адрес. Полное восстановление потенции. Результаты с первого раза…»
В газете которую я купил в Аэропорту, наиболее употребимым словцом был глагол «отказался». «Секретарь партии отказался явиться…», «Премьер отказался поддержать…», «Пресс-атташе отказался от слов, приведенных в его интервью…»
В конце одной из полос я с удивлением обнаружил фамилию Кайнака. Израильский журналист назвал его лидером Солнцевской группировки, название которой ивритская пресса, не совсем поняв суть, перевела как «Дети Солнца».
Звонок Рэмбо прозвучал внезапно.
Шеф он задал пару общих вопросов, затем сразу перешел к делу.
Оказалось, Кайнак что-то почувствовал или от кого-то произошла намеренная утечка информации…
— После твоего отлета мне позвонил его доверенный человек… Спросил, не могли бы взять на себя организацию безопасности Кайнака в Израиле. Об уровне риска, естественно, ни слова. Но почему? Может из израильской полиции шепнули? Чтобы облегчить себе задачу. А, может, кошка чует, чье мясо съела…
— Действительно, странно…
Кроме того Кайнак был не тот клиент, с кем хотелось работать. Чужой кутюрье с его неформальной сексуальной ориентацией, которого в последнее время мне пришлось охранять, был во много раз симпатичнее…
— Я рассудил: мы все равно в этом задействованы… Короче, они уже внесли аванс. Кайнак будет ждать тебя завтра для переговоров…
И это не все… — Рэмбо продолжил без паузы. — Мне вдруг позвонили смежники…
В нашу бытность в конторе мы назвали так сотрудников Комитета госбезопасности. Теперь это должно было обозначать Федеральную Службу Безопасности — ФСБ.
— Въезжаешь? Неожиданно возник один из зампредов. Я когда-то заседал с ним в одной комиссии в Думе. Формальное знакомство.
Мы не имели дел с ФСБ, держались от них подальше.
— А тут он позвонил. Спросил, когда следующее заседание комиссии. То-се…Ничего в общем не сказал. Я поначалу не врубился, зачем он звонил. Насчет даты заседания он мог поручить подчиненным…
— Непонятно…
— А сейчас понял. Это знак! «Имеющий уши да слышит!» Нам дают понять, чтобы мы не удивились, если узнаем, что они тоже работают там, где ты сейчас. Чтобы не очень доискивались, откуда растут ноги… Понимаешь?
Я понял главное: «Самолет с оружием, который не сегодня-завтра взлетит в Щитограде и возьмет курс на Чечню, находится под колпаком у ФСБ. Операция обречена на провал. Отправители и хозяева, которых я видел во время погрузки в аэропорту, ничего об этом не знают и козлом отпущения сделают Кайнака как не обеспечившего транспортировку груза…»
Первым с утра объявился Юджин Кейт.
— Шалом! Все в порядке? Мы сейчас к тебе приедем!
Я не сообразил, о ком он. Может о своем шефе — главе Центрального отдела — по нашему, Управления по организованной преступности…Это могла быть и его подруга Мадонна, журналистка, а еще и другая, школьница…
Юджин догадался о моем замешательстве:
— С Биатрис. С той все конечно… Выходи, встречай!
Юджин примчал на своей «ямахе». Сначала сверху, от центра, от Рехавии, донесся оглушительный треск — там словно взлетал мощный турбовинтовой «АН-12», который я недавно видел на взлетно-посадочной полосе в Щитограде…
Через пару минут Юджин был уже у моего подъезда.
— Как ты? — Он оказался один.
— А Биатрис?
— А-а… — Кейт махнул рукой. — сам знаешь… То косметика не та, то блузка. Если бы собирались на дискотеку, тут бы она не отлипла…
Мы заговорили о деле тут же, у дома.
— С чего начнем? — спросил Кэйт.
— Кайнак хочет со мной встретиться. Я должен ему позвонить.
— Проще всего. Вот пелефон.
Я набрал номер. У Кайнака долго не отвечали. Потом трубку подняла молодая женщина.
— Откуда вы?
— Из Белокаменной… — Я объяснил, кто я. — Знакомый Игоря Венедиктовича звонил в наш офис в Москве…
— Простите, как называется ваша фирма?
— «Лайнс».
— Одну минуточку. Сейчас узнаю, встал ли он.
Очевидно, это была домработница.
Вскоре она возвратилась:
— Вы слушаете? Игорь Венедиктович просит вас заехать в первой половине дня. Оставьте номер вашего сотового…
— Пожалуйста…
Мы с Кейтом продолжили разговор. Мне хотелось скорее поставить точки над «I».
— Это ведь заказ полиции на Кайнака! Не Шломи! Так?
— Можно считать, я вас сосватал. Вы с Рэмбо ведь непротив?
— Отнюдь.
Я ввел его в курс дела.
— Оружие, закупленное в Щитограде, Кайнак и его партнеры гонят не на Кипр…
— Не на Кипр? А куда же!?
— В Чечню. Бандитский бизнес… Лишних в нем не держат. Кайнака уберут, если дело выгорит. А, если нет, тем более.
— Где это может произойти? Тут, в Иерусалиме?
Я поделился данными записи разговора некоего генерала и «Максима» в азропорту Щитограда при погрузке пистолетов в АН-12.
— Генерал сказал: «Макс, ты выйдешь из машины вместе с Кайнаком, а Кадет с Израильтянином в это время вывернут со стороны Луна-Парка…» Ты знаешь это место?
— Тут недалеко… А что Макс или Максим?
— «В Пасху там это пройдет незаметно…» «На расстоянии десяти шагов — для Кадета это как семечки…» Это сказал Генерал….
Был канун Пасхи…
Кейт с минуту обдумывал услышанное.
— Выходит, нам надо держать под контролем Луна-Парк, перекресток Элиягу Голомб и вновьстроящегося шоссе… Эти идиоты склонны доводить свои планы до конца…
Он оглянулся. Сквозная галлерея первого этажа, у которой мы стояли, была безлюдна. Он сунул руку за пояс.
— На, возьми на всякий случай… — Он подал пистолет.
Это была «Беретта» 951 «Бригадир» одного из первых выпусков — дульная часть ствола выступала из укороченного кожуха затвора.
Я поблагодарил.
— Будем считать, ты ее нашел и нес сдавать в полицию. И тут тебя задержали…
Пистолетом я мог воспользоваться если бы жизни кому-то из окружающих или мне угрожала бы реальная опасность.
— Погнали… — Он иногда разнообразил речь русским сленгом.
Мы подошли к мотоциклу. Из багажника появился второй шлем.
В считанные секунды мы взлетели на возвышенность Байт ва-Ган в объезд по старой дороге у отеля «Холиленд». Внизу открылся уже знакомый район многоподъездные, прилегающие к линии железной дороги, дома, наполненные многоголосым детским криком…
За железной дороги, в парке, виднелась недавно собранная из металлоконструкций огромная эстрада с мощными ретрансляторами. Всюду между деревьями тянулись разноцветные флажки.
— Мемуна, — не оборачиваясь, объяснил Юджин, — Праздник выходцев из Северной Африки. Завтра вечером тут начнется главный шум…
— В православную Пасху…
— Да. Но про нее они ничего не знают.
За стадионом впереди тоже виднелось нечто новое. Мощное Колесо Обозрения, окруженное павильонами. Атракционы, качели. Целый автопарк грузовиков — коттеджи на колесах… Целый город.
