В этот момент часовая кукушка прокуковала четыре раза.
— Ничего себе! Четыре! — Соня с досадой взглянула на шкатулку.
— Пора бросить это бесполезное занятие и отправиться спать, — решила она, при этом зевнула и поставила локоть на крышку злосчастной шкатулки, устало оперев на ладонь голову. И тут неожиданно, так, что она даже вздрогнула, прозвучал еще один щелчок, и Соня почувствовала, как крышка открывается
воздействуя на ее локоть. Она моментально сдернула руку.
— Ах! — невольно воскликнула она, и глаза ее озарились радостью победы.
Она открыла крышку до конца и увидела на дне шкатулки четыре крупных изумруда великолепнейшей чистоты, углубленных в объемные ячейки, сконструированные из плотной ткани, специально под размер каждого камня, и закрепленные в них небольшими золотыми пружинками, торчащими по обе стороны ячеек. Причем, две ячейки, находящиеся рядом с заполненными, были пусты. На дне же их, сквозь налегающие друг на друга, пружинки, просматривались буквы, искусно вышитые по бежевой ткани золотым ришелье. Это были буквы "В" и "М".
— Что это? — Соня, один за другим, осторожно принялась вытаскивать камни и обнаружив под каждым из них еще четыре золотые вышивки. Причем в первой ячейке, по сравнению с остальными, "А", "Д", и "Н", были вышиты две буквы, разделенные между собой дефисом. "С — Ж". — Интересно, что все это значит? — подумала Соня, и, повертев в руках камни, снова заложила их в ячейки. А потом, посмотрев на них еще раз, разочарованно вздохнула и усмехнулась.
— Съездила тетя Аля на базар! Вот вам и пальто и валеночки! — И она прикрыла шкатулку, но захлопывать ее не стала, и даже, на всякий случай, сунула под крышку свою варежку. А потом отправилась спать.
Алевтина Борисовна проснулась первой, и, войдя в комнату, сразу увидела проложенную варежкой шкатулку.
— Ну, надо же, открыла все-таки! — удивилась она. — Ай да Соня!
Однако ее разочарование от лежащего в шкатулке оказалось не меньшим, чем у Сони.
— Камни какие-то, стеклянные что-ли? — повертев в руках бриллианты, подумала она. — А какие еще могут быть у мальца? Поди, нашел где-нибудь на улице, да игрался, а может мамка дала для забавы. У мужниной сестры, Валентины в городе люстра была собранная ну прямо из таких вот шариков, — вспомнила Алевтина Борисовна. — Так может, и у этих такая же была. Вот несколько бирюлек и отвалилось, пацану на забаву.
Виталька проснулся, когда хлопнула сенная дверь.
— Тетя Аля ушла на работу. — И тут же вскочив, побежал вслед за ней. И вдруг, наткнулся взглядом на стоящую на столе среди немытых тарелок, шкатулку, которая на этот раз была открыта. Малыш с любопытством приблизился к ней и заглянул внутрь.
Виталька оказался первым, кто порадовался содержимому шкатулки, а вернее тому, что в ней вообще что-то есть.
— Камешки, — с любовью вынимая бриллианты по одному, и тут же, укладывая их назад под затейливые пружинки, воскликнул он. — Мои! — и, полюбовавшись некоторое время на свою собственность, захлопнул крышку. А потом снова захотел ее открыть, но, сколько усилий не прикладывал, у него ничего не получалось. И тогда, поняв, что он совершил непоправимую ошибку, и теперь ему до этих камней нипочем не добраться, горе-мужчина разразился неистовым ревом, разбудив Соню и Диму.
— Что случилось? — воскликнула Соня, и, наспех укутавшись в одеяло, подбежала к Витальке.
— Заклыл! Заклыл! — прокричал тот сквозь рыдания, указывая на шкатулку.
Соня сразу догадалась, в чем дело.
— Закрыл, значит! А как открыть не знаешь! Интересно, кто же тебе ее раньше открывал? Ох ты, горе мое! А колесико это не крутил? — она указала на циферблат круглого замочка.
— Неть! — отрицательно замотал головой мальчик.
— Ну тогда смотри! Фокус — мокус! — и Соня надавила рукой на крышку шкатулки.
Та сиюминутно открылась. В это время к ним подошел сонный Дима и увидел открытую шкатулку.
— Ничего себе! Открыла, значит!
— Открыла! — гордо ответила Соня.
— Это что драгоценные камни? — спросил Дима, взглянув на содержимое шкатулки.
— Как же, драгоценные! — засмеялась Соня. — Кто их для него туда положил бы! Стекляшки обыкновенные! — и она, потеряв всякий интерес к шкатулке и ее содержимому, отправилась убирать со стола вчерашнюю посуду.
— Димка, будешь мне по дому помогать, — повелительно сказала она товарищу. — Тетя Аля сегодня поздно придет, будет за вчерашний день отрабатывать, так что мне еще и ужин готовить.
Как только все отошли от его сокровища, Виталька сгреб свои камни со стола и положил обратно в шкатулку. Однако крышку на этот раз не захлопнул, а, слегка прикрыл и поставил под кровать.
Май 2009 год
Катерина открыла дверь. На пороге стоял раздраженный Володя.
— Да, настроение у него сегодня вообще никакое! И она даже не стала спрашивать, почему он позвонил, а не открыл дверь своим ключом, как обычно.
— Привет, — сказала она. — Ужинать будешь?
— Нет!
— Ты не голоден?
— Может, и голоден, только настроение такое, что в глотку ничего не полезет.
Катерина подошла к нему, и молча обняв, прильнула щекой к его плечу. Спрашивать ни о чем не стала. — Он все равно ничего не скажет, а только отмахнется какой-нибудь раздраженной фразой. Так чего на нее нарываться?
— У меня сегодня из машины барсетку украли, — устало сказал Володя. — А там и ключи от квартиры, и документы, и кредитка! Мало того, что на работе сегодня "наехали", так еще и это!
— Кто наехал, Володя? — осторожно принялась выведывать Катерина. — Какие-то официальные органы?
— Нет, Катюш, на этот раз неофициальные!
— А что им надо?
— Денег, Кать! Они уже давно у меня их просят, только вот не могут никак уговорить!
— Много?
— Много!
— И что же ты?
— А, надоели все! Послал их к черту, вот что!
— А они что…
— Угрожали, конечно! Такие всегда угрожают!
— Ну, как же так, Володенька, ты ведь всегда говорил, что тебя не трогают, как остальных.
— А почему, я тебе не говорил?
— Нет!
— Потому, Катюш, что дядя Женя сидел в Думе. А после его ухода меня и принялись донимать.
— И что же теперь будет?
— Что будет, то и будет, Катенька.
— А, кто они, Володя?
Муж посмотрел на нее и ухмыльнулся.
— Какая тебе разница!
— Ну, а барсетку-то, как украли?
— Остановился у киоска сигарет купить, вернулся, а ее уже нет!
— Так ты, что ж, ее с собой не взял?
— Да у меня в пиджаке завалялась кой-какая мелочь. Надоела. Дай, думаю, на сигареты ее истрачу!
— И машину, конечно, не закрыл?
— Конечно нет, ключи торчали в замке зажигания! — раздраженно воскликнул Володя. — Дорога вот она, киоск в трех шагах! Чего ее закрывать-то?!
— Вот около таких киосков они всех и обувают, именно рассчитывая на то, что закрывать на одну минуту машину никто не станет! — вздохнула Катерина. — Это, Володь, по меньшей мере, неосмотрительно!
— Ну, конечно, ты меня еще повоспитывай! — раздраженно бросил он ей и отправился в ванную, на ходу снимая с себя пиджак.
Катерина тяжело вздохнула и отправилась на кухню разогревать ужин. — Может, поест все-таки!
Запланированную встречу с Валерой Ларионовым ей пришлось перенести на вторую половину завтрашнего дня. Утром Володя попросил ее отправиться с ним в милицию.
— Кать, я созвонился с полковником Алексеевым по поводу пропавших документов. Тебе придется съездить к нему с утра вместо меня.
— Вместо тебя?
— Да! У меня с утра ничего не получится. Запланирована встреча с очень крупным поставщиком, и опаздывать на нее, ну просто никак нельзя! Поэтому, я напишу сейчас заявление о пропаже документов, а ты отвезешь его Алексееву. Потом он поручит своим ребятам выписать мне временное водительское удостоверение, — подождешь, пока выпишут, мне без него никуда, сама понимаешь! Одним словом, с Ларионовым своим встретишься после того, как закончишь все дела в милиции.
— Хорошо, Володенька! — пообещала ему Катерина.
Машина Катерины находилась в ремонте, и они решили, что Володя подкинет ее до милиции на своей, а потом, оставив там, отправится по делам.
Они вышли из дома в семь сорок утра, сели в машину, однако, не проехав и десяти километров, муж резко затормозил.
— Что случилось? — воскликнула Катерина.
— Я, кажется, гарантийки дома оставил! — сказал Володя. — Ну-ка посмотри в сумке, в первом отделении, должны лежать в голубой папке.
Катерина достала его сумку и принялась в ней копаться.
— Не вижу, Володь.
— Дай сюда! — он забрал у нее сумку.
— Конечно нет! — воскликнул он раздраженно, бросив сумку ей на колени. Я помню, что из комнаты вынес эту папку в прихожую, а потом, видно, положил ее на телефонный столик, когда стал обуваться. Так вот там, наверное, и оставил. Фу ты, черт! — Володя взглянул на часы. — Кать, глянь, ментов нигде не видно?
