Флетч вернул тарелку на поднос.
– Апельсиновый сок?
– Не хочу.
– Составить тебе компанию?
– Хочу спать. И ни о чем не думать.
– Как скажешь. Кстати, Мокси, эта Роз Начман... ты помнишь, кто это?
– Да. Главный детектив.
– Умная, решительная женщина. Полагаю, мы можем ей доверять.
– Хорошо. Раз ты так считаешь.
Флетч уже открывал дверь, когда его позвала Мокси.
– Флетч?
– Да?
– А как быть с похоронами? Должна я идти на похороны Стива?
– Не знаю.
– Меня туда на аркане не затащишь.
– Пошли цветы.
– Я думаю о Мардж.
– Мокси, дорогая, если ты еще не поняла, чем вызвана поднятая мной в последние двадцать четыре часа суета, скажу тебе открытым текстом: пора тебе думать о себе.
После короткой паузы из кровати донеслось: «Сейчас мне хотелось бы забыться и ни о чем не думать».
– Слушай, Мокси, мне не хочется наступать на больную мозоль, но... – Мокси молчала, ожидая продолжения. – Ты только что подписала бумагу в темной комнате. Даже не попыталась прочитать, что в ней написано, – Мокси по-прежнему молчала. – С этим надо кончать, Мерилин. Сладких тебе снов.
– Марта? Это Флетч. Я в Ки-Уэст с Мокси Муни. Марти Саттерли промолчал. Он не отличался говорливостью, но получал информацию. И ждал, пока она не будет выдана до конца. Потом он переваривал полученную информацию. И действовал на ее основе. После чего он выдавал информацию.
– Через несколько часов к тебе подъедет Джон Мид, актер, и принесет бумагу, подписанную Мокси, согласно которой тебе предоставляется право ознакомится с ее финансовыми документами в конторе Стива Питермана. – Далее Флетч коротко обрисовал ситуацию: Стива Питермана убили ударом ножа в спину прямо на съемочной площадке, когда он сидел рядом с Мокси, Мокси тревожится из-за своих финансов, которыми распоряжался Питерман, опасается, что их состояние может оказаться столь плачевным, что в глазах правосудия может послужить мотивом для убийства. – Ты это сделаешь, Марти? Как ты понимаешь, речь может зайти о смертном приговоре или пожизненном заключении, – Флетч помолчал, раздумывая, все ли он сообщил Марти или что-то упустил. – И еще, дело срочное. Джон Мид согласился слетать в Нью-Йорк, чтобы передать тебе разрешение, подписанное Мокси. Он сейчас выезжает. Я предполагаю, что полицию тоже заинтересуют эти документы. Наверное, они уже обратились в суд, чтобы получить к ним доступ.
Вновь Флетч замолчал, но на этот раз решил, что более ему добавить нечего.
– Как ты думаешь, Марти, сколько нужно времени, чтобы понять, что Питерман использовал деньги Мокси для себя?
– Возможно, несколько часов. А может, и пару месяцев.
– Одного взгляда будет недостаточно?
– Разумеется, нет.
– Ты это сделаешь, Марти?
– Я найду себе помощников.
– Спасибо. Позвони, как только что-нибудь прояснится.
Флетч продиктовал Марти телефон Голубого дома.
Флетч вставал из-за стола в маленьком кабинете-библиотеке Голубого дома, когда зазвонил телефон.
– Buena <Добрый день. (исп.)>, – сказал он в трубку. – Casa Azul <Голубой дом. (исп.)>.
– Флетч!
– No 'sta 'qui <Такого тут нет. (исп.)>.
– Я знаю, что это ты. Только посмей положить трубку. Я отверну тебе голову.
– Тед? – воскликнул Флетч. – Тед Стилл? Как хорошо, что вы нашли время позвонить домой.
– Я хочу...
– Я знаю. Как настоящий хозяин, вы хотите узнать, всем ли мы довольны, всего ли нам хватает... полотенец в ванной, чистых простыней на кроватях, кофе в буфете...
– Заткнись.
– Лопесы – изумительные люди. Они так радушно приняли нас.
– Я хочу...
– Держу пари, вы хотите сказать мне, что один из моих четвероногих мешков с дерьмом победил в очередном заезде.
– Флетчер!
– Сколько я выиграл на этот раз? Два доллара и тридцать пять центов?
– Флетчер, я хочу, чтобы ты убрался из моего дома и убрался немедленно.
– Тед, да вы, похоже, говорите серьезно.
– Еще как серьезно! Чтоб через час и духа твоего не было!
– Тед, я сделал что-то не так? Перерасходовал горячую воду? Не знал, что она тут в дефиците.
– Что ты несешь, Флетчер? Я видел по Ти-би-эс, что ты устроил в Голубом доме. В моем доме! Фриззлевит сказал, что он слышал об этом в утреннем выпуске новостей, но я ему не поверил. Ты же говорил, что хочешь пожить несколько дней в тишине и покое.
– Для того я и приехал сюда. Сбросить напряжение. У владельца скаковых лошадей легкой жизни не бывает.
– Мокси Муни! О Боже!
– Сейчас спит в вашей постели. Как там ваш «молодец»? Не зашевелился в штанах?
– Фредерик Муни!
– Заказывайте бронзовую табличку на входную дверь. «Муни, Фреде...»
– Выгони их из моего дома!
– Но почему, Тед? Их пребывание здесь наверняка увеличит стоимость дома, если вы захотите его продать. Как минимум, на двенадцать тысяч долларов.
– Флетчер, благодаря тебе в моем доме поселились подозреваемые в убийстве.
– А, вот вы о чем.
– Об этом.
– Это ерунда.
– Что? Ерунда?
– Конечно, вам следовало бы побыть с нами. Если вам хватит денег снять комнату. Тут Эдит Хоуэлл. Джон Мид. Правда, сейчас он ненадолго отъехал. Джерри Литтлфорд. Сай Коллер. Джефф Маккензи.
– Ты превратил мой дом в отель для подозреваемых в убийстве! Скрывающихся от правосудия!
– Тед, ну почему вы воспринимаете происходящее, как личную обиду? Должны же они где-то скрываться.
– Только не в моем доме, черт побери. Я хочу, чтобы ты и вся эта банда знаменитостей покинули Голубой дом. В течение часа.
– Нет.
– Нет? Что это значит?
– Вы упустили одну деталь, Тед.
– Я ничего не упускаю.
– Вы забыли, что я не просто поселился в вашем доме. Я его снял. Если б я въехал сюда, получив ваше дозволение пожить здесь день-другой, разумеется, у меня не было бы иного выхода, как уступить вашим желаниям. Но, заплатив ренту, я приобрел определенные права...
– Ничего ты не заплатил. Чека у меня нет.
– Нет? Очень уж нерасторопная у нас почта.
– Сделка несовершенна. Чек я не получил. И тебе нечем доказать, что ты послал его мне.
– Но, Тед, я же в Голубом доме. Это что-то да доказывает.
– Это означает, что ты – мой гость. И я вышвыриваю тебя вон.
– Разве так обращаются с гостями?
– Я не получил денег и за корм.
– Их привезут. Десятицентовиками и четвертаками. На грузовике.
– Флетчер, слушай меня внимательно. Я позволил тебе пожить в Голубом доме...
– За бешеные деньги.
– Я вообще не хотел его сдавать. Ты не говорил, что собираешься поселить в нем скрывающихся от правосудия!
– Откровенно говоря, таких намерений у меня не было.
– Это мой дом. Мой. Я не хочу, чтобы его фотографии появились на первых страницах полицейских газет и скандальных журналов.
– Кто бы мог подумать, что вы такой чувствительный.
– Убирайся. Убирайся. И выпроводи всех этих людей. Всех. Немедленно, – в трубке раздались гудки отбоя.
Флетч задумчиво смотрел на телефонный аппарат.
– Величайшее достижение человеческой мысли, – пробормотал он, – создано специально для тех, кто желает оставить за собой последнее слово.
В дверях библиотеки возникла миссис Лопес.
– Принести вам что-нибудь, мистер Флетчер?
– Нет, благодарю, миссис Лопес.
– Кофе? Лимонад?
Флетч взял со стола сценарий «Безумия летней ночи».
– Если я захочу лимонада, я загляну на кухню.
Миссис Лопес улыбнулась.
– Все сейчас спят.
– Кроме мистера Мида. Он собирается в дорогу.
– Я тоже. Пойду за покупками. Как хорошо, когда в доме много народу. И какие люди! – миссис Лопес закатила глаза. – Этот мистер Муни! Какой мужчина! Какой джентльмен!
– Вы слышали об убийстве?
Миссис Лопес пожала плечами.
– Вчера вечером убили еще одного человека. В соседнем квартале, – она махнула рукой на юго-запад. – Тоже пырнули ножом. Но гиды почему-то об этом не упоминают.
– За что его убили?
Вновь миссис Лопес пожала плечами.
– Он что-то сказал. Или не сказал. Что-то сделал. Или не сделал. Что-то имел. Или не имел. Почему убивают людей?
– А может, он был кем-то?
– Tambien <Может и так (исп.)>. Купить что-нибудь особенное?
– Хорошие фрукты. Рыбу. Сыр.
– Естественно. На сколько дней делать закупки?
– Рассчитывайте на три-четыре дня. Как минимум.
Флетч читал 81-ю страницу сценария «Безумия летней ночи», когда раздался женский вопль. Он сидел во дворе Голубого дома. Услышав вопль, поднял голову, посмотрев на окна второго этажа.
Оторвал его от чтения вопль Эдит Хоуэлл. Теперь она орала. Что-то неразборчивое.
Флетч перешел к странице 82. Его тянуло ко сну.
Когда он добрался до страницы 89, из-за угла появился Фредерик Муни.
– Некто в моей постели заявляет, что она – дама, – сообщил он Флетчу.
– Вы жалуетесь? – осведомился Флетч.
– Я бы предпочел женщину, – признал Муни.
– Это Эдит Хоуалд.
