Похоже, пожарный случай наступил.
Наведя кое-как красоту, точнее, не кое-как, а с грехом пополам, кое-как у меня не получается, я была готова к выезду в люди. Так как я уже проснулась вроде окончательно, то получался именно выезд, а не вынос, как могло бы произойти еще полчаса назад.
До редакции мы добрались без происшествий, что меня даже порадовало: никаких новых фокусов от жизни моя бедная психика, наверное, уже бы не потянула. Съехала бы.
В редакции уже нас ждали взъерошенный больше обычного Сергей Иванович и перепуганный Ромка.
— Ольга Юрьевна! — Кряжимский вскочил со стула мне навстречу и буквально затанцевал на месте от волнения. — Звонили из милиции и сказали, что в последний раз! Если мы, точнее вы втроем, к ним не приедете, то они приедут сами с ордером!
С ордером, Ольга Юрьевна!
Я только открыла рот, чтобы успокоить нашего добрейшего Сергея Ивановича и предупредить, что мы уже выезжаем, как отвлеклась на следующего персонажа в редакции. Не на Ромку, нет! Ромка, вовсю пользуясь нестандартной ситуацией, гонял на компьютере свою любимую игрушку, побеждая вражескую армию лихой атакой ручных динозавров. Я не стала ему ничего говорить. Лень было с такого вялого утра изображать из себя ретивую начальницу, тем более что в редакции оказался Фима — Ну наконец-то я вас дождался, девушка! — распахнув дверь моего кабинета, Фима выглянул наружу и могозначительно покосился на настенные часы. — Я уже было всерьез начал подумывать, что вы пустились в бега, хотя сам и убеждал этих неверующих в порядочность ментов, что редактор «Свидетеля» — сама законопослушность!
— Спасибо, Фима, — пробормотала я, направляясь к нему.
— Пожалуйста, не стоит! А счет пришлю потом, — улыбнулся Фима. — Я, между прочим, не только врал им, но и тоже ждал тебя и волновался! — Фима мгновенно убрал улыбку с лица и, выйдя мне навстречу, рявкнул:
— И объясни мне, какого черта ты потащилась к этому дому? Ромка рассказал мне о вашей эпопее.
У меня чуть аппетит не пропал Я же просил тебя ехать домой? Я спрашиваю: просил?
— Ну, просил, — тихо сказала я, подходя к нему. — Наклонись, я тебя в щечку чмокну, сил нет тянуться, честное слово.
— Если будешь так себя вести, — провозгласил Фима, — то в один прекрасный день ты меня чмокнешь в лобик, и это будет в последний раз! — Он изобразил на своем лице непреклонную неподкупность, но щеку подставил.
Мужчины корыстны, я всегда это знала. — Пришлось поцеловать.
Пройдя мимо Фимы в кабинет, я поплелась к своему столу, но Фима не купился на такую мелкую взятку и, пройдя за мной следом, как попугай повторил:
— Зачем ты туда поехала?
— Мне на пожар интересно было посмотреть! — буркнула я, усаживаясь в кресло и думая, зачем же я это делаю, мне в РОВД ехать нужно, а не рассиживаться здесь.
— Скажите пожалуйста, какая романтическая девушка! — съехидничал Фима. — Словно из романа Тургенева выпрыгнула в нашу грустную юдоль! Я не о пожаре спрашиваю, он, кстати, потом уже случился… — Фима замолк на полуфразе и, прищурившись, взглянул на меня. — Секундочку, мадам!..
— Между прочим, мадемуазель, — тяжко вздохнула я и страдальчески заломила брови, надеясь на жалость человеческую.
— Не суть, — равнодушно отмел Фима мои претензии и надежды, — секундочку! При чем здесь пожар? Если я правильно понял, пожар произошел потом, уже после того, как вы там появились!
— Ну и что? — сказала я. — У меня все перепуталось в голове, дай сообразить, о чем идет речь! — Я на самом деле слабовато соображала, и сейчас мне требовалась, наверное, пара чашек чернейшего кофе, чтобы привести в порядок и мысли, и чувства.
Нажав кнопку селектора, я попросила Ромку заварить кофе. Хватит ему в самом деле игрищами заниматься в рабочее время на рабочем месте, пусть займется настоящим делом!
Фима вынул из кармана сигареты, закурил, пододвинул к себе пепельницу и ткнул в мою сторону сигаретой.
— Я уже понял! — сказал он. — Ты сама себя выдала, хотя я и подозревал что-то подобное!
— Ты о чем? — спросила я, не понимая его умозаключений. Что я выдала? Кому я выдала? Опять он разводит демагогию на ровном месте.
— Ты сказала, что хотела посмотреть на пожар!
Эти слова означают только одно: Ромка сказал мне, что ты уходила примерно на полчаса из этой гаишной берлоги, а вернулась вся перепачканная! На самом деле ты ходила туда еще раз!
— Ну и ходила, ну и что? — слабо возмутилась я. — А все равно ничего интересного там не обнаружила!
— Как ты не понимаешь?! — заорал Фима. — Произошло убийство! Убийца спешно обрубает хвосты, и одним из хвостов являешься ты, потому что ты последней разговаривала с этим парнем из Шанхая!
Вас всех нужно теперь изолировать! Всех Тебя, Ромку и Виктора, потому что вы ненужные и опасные носители информации!
Фима замолчал, переводя дыхание. Он отчаянно запыхтел сигаретой, а тут вошел и Ромка с подносом.
— Ото! — кисло улыбнувшись, сказал Фима. — Ну ты, Оль, здесь и устроилась, как самая заправская бизнес-вумен, не находишь?
— А была не заправской, что ли? — спросила я. — Спасибо, Рома, — поблагодарила я нашего курьера.
Ромка как профессиональный официант поставил по чашке передо мной и Фимой и, забрав поднос, удалился.
— Ты была самой нормальной, а теперь матереть начала, извини за каламбур. — Фима попробовал кофе. — Прямо мечта поэта: шофер, он же телохранитель — мужчина, заместитель — мужчина, секретарь, приносящий кофе, тоже мужчина! Красиво жить не запретишь!
— Ты это о чем? — тихо спросила я, чувствуя, что начинаю по-настоящему звереть.
— Это я так ненавязчиво шучу, — ухмыльнулся Фима. — Вот сейчас я вижу, что глазки у тебя зажглись и губки напряглись. Похоже, ты и соображать так начнешь быстро и правильно. Ну-ка давай колись, что с тобою еще произошло, пока ты в одиночку шлялась по пожарищам. Надеюсь, никуда не влипла?
— Почти не влипла, — буркнула я и рассказала про свою гаражную эпопею.
Фима меня не перебивал, слушал не поднимая глаз, а когда я закончила, со вздохом заключил:
— Ну вот, чего я и опасался. Нельзя вам больше разлучаться:, пока все это дело хоть как-то не закончилось, и ты и Ромка с Виктором принуждены "превратиться в сиамских близнецов, иначе вас будут отстреливать поодиночке. И тут уж не ты меня, а я тебя буду вынужден поцеловать в лобик. Но не хочется.
— Почему? — я спросила не из ленивого любопытства, а так, только чтобы разговор поддержать.
— Покойников боюсь, — ласково произнес Фима и закурил новую сигарету.
— Пошел к черту! — вежливо попросила я его.
Кофе мы выпили в молчании, и, когда он закончился, Фима начал меня торопить:
— Пора, пора на свидание в РОВД. Не поторопишься, ребятки могут обидеться, а портить отношения не нужно ни с кем. Это — аксиома нашей с тобой экзистенции.
— Я журналист. И твоя экзистенция — не моя экзистенция, — пробормотала я, но все-таки поднялась.
— Так и не посмотрела, что у нас готово в новый номер, — задумчиво проговорила я и, собрав пустые чашки, вышла из кабинета.
— Хороший кофе, спасибо, — поблагодарила я Ромку. — Научи и объясни, как ты варишь, а то у меня вечно какая-то чушь получается.
— Успеешь еще, — вынырнул у меня из-за спины Фима и скомандовал:
— Едемте все к ментам на «смыв».
— И Сергей Иванович тоже? — спросил Ромка, пряча чашки в столик.
— Не трогайте этого достойного человека! — с показным негодованием воскликнул Фима. — Он единственный, кто здесь работает, и, похоже, ему еще придется тащить эту-лямку.
— Все репетируешь, — недовольно заметила я и, возглавив шествие, первой вышла из редакции. За мной Фима с Ромкой, а замыкал колонну Виктор.
Спустившись вниз, мы сели в машины — Фима в свою ядовито-зеленую «Ауди», все остальные ко мне в «Ладу» и поехали в РОВД.
— Сдаваться, — пошутил Ромка.
Как и ожидалось, спокойно, тихо и даже как-то буднично прошло наше общее тестирование на «смыв», и после того, как мы освободились от этого удовольствия, знакомый капитан Зеленцов завел нас в отдельный кабинет, где пошел неторопливый разговор о нашей поездке на новостройку.
— Можно узнать, уважаемая Ольга Юрьевна, что вас так потянуло на окраину, именно в это место и именно в этот день? — улыбаясь спросил он.
Я бросила взгляд на Фиму и ответила так, как мы с ним отрепетировали:
— У каждого из нас есть свои конфиденциальные источники информации, господин капитан, вы же это понимаете не хуже меня. — Я постаралась говорить самым что ни на есть милым и обезоруживающе наивным голосом, каким только умела. — Вот мне и сказали, что там я могу поживиться кое-какой информацией, пригодной к употреблению в нашей газете.
— Поживились? — капитан развеселился, очевидно, надеясь, что я начну раскалываться с полоборота. Я хлопнула глазками и продолжила в том же духе. То есть в стиле девочки с голубыми волосами, когда она желает произвести хорошее впечатление на Пьеро.
