— Скорее всего так, если, конечно, ее смерть не нужна кому-то еще.
— Ты имеешь в виду Влада?
Я предпочла не отвечать определенно. Если сейчас начну утверждать, что Влад невиновен, то рискую подорвать свою профессиональную репутацию. Говорить, что Влад не убивал свою жену, основываясь при этом только на его показаниях, просто глупо.
— О Веронике я знаю крайне мало. Чтобы узнать, кому она мешала, нужно проделать немало работы. Впрочем, не стоит торопить события — возможно, с Никой все же произошел несчастный случай.
— Трудно в это поверить после ее вчерашнего рассказа, — вздохнула Ирма.
— Скажи мне, кто такая Жанна? — оторвалась я от вида за окном и развернулась к собеседнице.
— А, — протянула она, — это старая история. Влад ведь не всегда был таким затравленным. Было время, когда он умел расправлять плечи и смотреть человеку прямо в глаза. Тогда он еще заведовал кафедрой микробиологии в НИИ и за ним увивалось много женщин. В их числе была и Жанна. Она, кстати, тоже моя тетка, только по отцу. У них с Владом большая разница в возрасте — она на двадцать лет его старше. Тем не менее тетя Жанна рискнула признаться ему в любви, и они даже какое-то время были любовниками. Правда, ничем хорошим для тети это не обернулось, так как Влад предпочел умудренной опытом женщине восемнадцатилетнюю глупышку Веронику.
Ирма нацедила из термоса ароматно пахнущий настой трав и предложила мне.
— Потом тетя Жанна вышла замуж за дипломата и сейчас живет с ним в Германии. Было это больше десяти лет назад, а кажется, будто полвека прошло.
Рассказ про тетю Жанну отвлек Ирму от мрачных мыслей, связанных со смертью Ники, и она немного воодушевилась.
— Вскоре после отъезда тети НИИ, в котором работал Влад, расформировали, и он остался не у дел. Переходил с одной работы на другую, нигде не чувствовал себя нужным, стал много ворчать, опустился. В итоге… ты видишь, во что он превратился.
— Да, — подтвердила я, — картина неприглядная. Как твои отношения со Стоцким? Все на той же стадии?
— Вроде бы оттепель, — улыбнулась Ирма. — Вчера звонил, сначала справлялся, почему ты не вышла на работу, потом пригласил в ресторан. Сказал, что принимает сейчас какие-то новые супердорогие лекарства. Верит в них, как ребенок в Деда Мороза. Впрочем, — она махнула рукой, — мы это проходили уже много-много раз.
— Скажи, а чем в жизни промышляет Федор? — решила я пройтись по всем ухажерам Ирмы.
— Сказал, что является совладельцем боулинг-клуба. А зачем тебе?
— Как название этого заведения? — спросила я, предчувствуя, что сейчас столкнусь с негативной реакцией своей клиентки.
— Не знаю, он не говорил.
— Он возил тебя туда?
— Нет. Ты что, подозреваешь Федора? — Ирма посмотрела на меня, как смотрят на наивных, отставших от жизни людей. — Брось ерундой заниматься! Думаешь, он наврал про боулинг-клуб? Пускай! Может, он промышляет наркобизнесом и насочинял, чтобы не афишировать свои темные дела. Но мне плевать, понимаешь? Федор — кратковременный эпизод в моей жизни. Пройдет немного времени, и я брошу его, как и предыдущих партнеров по сексу.
— Почему ты думаешь, что он не может быть автором анонимного письма и всего остального? Ведь он, кажется, хочет на тебе жениться?
— Мало ли мужиков хотело на мне жениться! А Федор слишком непосредственен для вынашивания коварных планов, которые ты ему приписываешь. Более правдоподобных версий у тебя не возникло? — насмешливо закончила Ирма.
Мне пришлось проглотить этот ощутимый укол моему самолюбию. Она считает, что я никудышный детектив. Ну и пускай. Все равно не заставит меня сейчас раскрыть ей правду относительно «непосредственного» Федора. Свою горькую пилюлю она получит, когда я доведу дело до конца.
— Версий у меня много, и я каждую из них отрабатываю, — сухо ответила я.
Допив содержимое чашки, я собралась уходить. Но перед тем как покинуть дом Ирмы, решила расставить все точки над «i».
— Если смерть Вероники никак не связана с тем делом, которое ты поручила мне расследовать, я не буду им заниматься, — предупредила я свою клиентку.
— Ты предполагаешь, что может быть какая-то связь? — скептически спросила она.
— Не могу сейчас ничего утверждать. Время покажет.
— Я сегодня же позвоню Федору и поговорю с ним насчет Влада, — пообещала мне Ирма.
На этом мы и расстались.
Прохладный ветер, дувший с Волги, способствовал мышлению. Время было позднее, все горожане собрались у экранов телевизоров, поэтому я прогуливалась по набережной в гордом одиночестве. Облокотившись на перила, взглянула в черные воды великой реки. Сейчас недовольство собой давало о себе знать особенно явно. Прошло столько времени, а я продвинулась вперед не больше чем на полшага. Необходим был рывок, чтобы прорвать образовавшийся застой в расследовании.
Не нравилось мне, что слишком многие участники этой истории были между собой знакомы. Приписать такой факт стечению обстоятельств казалось мне невозможным. В любом случае придется работать с тем материалом, который есть в наличии.
Долго еще я прогуливалась под ярким светом фонарей, размышляя.
Позже, когда я уже благополучно добралась до дома и расположилась на диване, раздался телефонный звонок. В полном обалдении от происходящего, Ирма сообщила мне, что после разговора с Федором вообще отказывается что-либо понимать. Федор не отрицал своего знакомства с Владом, но заявил, что на протяжении сегодняшнего дня не имел счастья с ним встречаться.
— Ты рассказала ему про смерть Вероники?
— Да, конечно. Может быть, существует другой Федор Валевич? — выдвинула предположение Ирма.
Если бы я не была свидетелем сегодняшнего разговора Влада с Валевичем, я, наверное, рассуждала бы точно так же.
— Может быть… — медленно протянула я. — Может быть.
Но сегодня мне больше не хотелось думать о делах. Вечерняя прогулка под луной поспособствовала не только пробуждению новых идей, но и совершенно настроила на сон. Пусть Стоцкие, Валевичи и иже с ними подождут до завтра.
Продавцы воздушных шаров пристроились у самого входа в зоопарк, красочным видом продаваемого товара лишая покоя проходящих мимо детей, а еще больше — их родителей. Возгласы «купи, купи» раздавались повсеместно. Одна маленькая девочка так сильно дернула маму за руку, что та буквально взвыла от боли. Сколько молодая мамаша ни сопротивлялась, но, как и другим родителям, ей все же пришлось купить своему чаду оранжевый шар, наполненный гелием.
В зоопарке я не была со времен босоногого детства и сейчас с удовольствием посмотрела бы на живых зверушек, если бы не была вынуждена караулить Мухину. Наблюдая за толчеей перед зоопарком из автомобиля, я думала о том, что пора бы ей поиметь совесть и заявиться наконец на работу. Свою машину я поставила как раз на пути «фарватера», проложенного Зоей от своего дома до фирмы Стоцкого. Пройти незамеченной она никак не могла, если только ее отношения со Стоцким не зашли так далеко, что он заезжает за ней по утрам, чтобы доставить на работу.
Увидела я ее издалека, когда она только спрыгнула с подножки автобуса. Как всегда — мини-юбка, высокие каблуки. Для риэлтора, целый день проводящего в бегах, высокие каблуки — аномальное явление. Впрочем, я-то прекрасно знаю, что купля-продажа квартир занимала Мухину только до той степени, чтобы ее не выгнали с работы из-за отсутствия прибыли фирме.
— Зоя! — окликнула я ее, когда она проходила мимо, и призывно взмахнула рукой. Мухина быстро развернулась и подошла вплотную к машине, издав при этом удивленный возглас:
— Татьяна! Куда пропала?
— Сядь в машину, поговорить нужно, — приглашающе распахнула я дверцу.
— Я опаздываю, — Зоя капризно сложила свои пухлые губки. — Это что, твоя «девятка»?
Кинув заинтересованный взгляд на мой автомобиль, она, вразрез своим словам, не торопилась уходить.
— Нет, машина отца, — соврала я и заметила, как сразу потух интерес Мухиной к моей персоне.
— Хочешь обратно на работу вернуться? — спросила она, оглядываясь по сторонам и довольно улыбаясь, когда ей удавалось поймать на себе заинтересованный взгляд какого-нибудь проходившего мимо мужчины. — Я, конечно, могла бы за тебя словечко замолвить, только Михаил перевел меня на должность секретаря.
Вид у нее был настолько деловитым и напыщенным, что я сделала над собой усилие, чтобы не рассмеяться.
— Да нет. Я здесь по поручению Федора. Он просил отвезти тебя к нему. Садись — это срочно. Моментально весь лоск слетел с нее, и на смену ему пришли озабоченность и недоверчивость.
— Он ничего мне не говорил…
— У него не было времени сообщить тебе… Садись, по дороге все объясню.
Я торопила Мухину и словами, и жестами, и даже мимикой. Необходимо было сыграть на ее растерянности.
