— Что же, оборудование на нашем производстве немного отличается от рухляди, что установил себе господин Кравцов на «Молочных реках». Мы недавно провели модернизацию, — с гордостью сказал он, сложив руки на животе и покачиваясь в кресле. — Вы сейчас пройдитесь по производству, посмотрите, а завтра вернетесь со всеми документами и сможете оформляться на должность заместителя начальника цеха сушки молока. Мы только что запустили этот участок. Штат еще не укомплектован, а вы, вижу, потянете. Верно?
— Потяну, — с серьезным лицом заявила я.
Водил меня по цехам главный технолог производства, смешной дядька с пышными усами и бакенбардами, словно у гусара. Он без умолку болтал об оборудовании. Я же оценивала систему безопасности, пропуская все его мудреные рассуждения мимо ушей. Как я и предполагала, жиркомбинат охранялся намного слабее, чем «Молочные реки», так как здесь, вероятно, еще никогда не было диверсий и из руководства никого не пристрелили. Что ж, мне еще легче. Улыбнувшись, я посмотрела на часы — половина двенадцатого. Пора возвращаться.
— Мне надо обратно на работу, — оборвала я разошедшегося не на шутку технолога. Пожав плечами, он проводил меня до проходной, где мы тепло простились. Вместо того, чтобы выйти через проходную, я дождалась, пока технолог скроется, прошла мимо «Ауди» Зеленского, стоявшей у управления, и, сделав вид, что уронила на асфальт мелочь, наклонилась и подсадила маячок на днище машины. Никто вроде бы не заметил моих манипуляций.
Уже через полчаса я входила в приемную «Молочных рек». Маша вопросительно уставилась на меня.
— Шеф все еще занят? — спросила я, прислушиваясь к храпу за директорской дверью.
— Да, занят, — ответила она резко.
— За время моего отсутствия он подавал какие-нибудь признаки жизни? — Я требовательно посмотрела ей прямо в глаза.
— Был звонок из налоговой. Я его соединила, — ответила она, опустив глаза на бумаги, разложенные на столе.
— Отлично, — кивнула я, со спокойной душой отправляясь в свой кабинет. Меня ждали не проверенные до конца личные карты работников. Надо было еще составить список необходимой аппаратуры для Кравцова. С работой я справилась как раз до обеда. Только я поставила точку в своем списке, как в комнату заглянул Кравцов.
— Вижу, несколько часов работы с бумагами пошли вам на пользу, — улыбнулась я шефу. — Я тут для вас список подготовила.
Он взял из моих рук листок, быстро посмотрел и вернул.
— Что думаете?
— Я же сказал, деньги получите вечером, — ответил он. — Сейчас предлагаю прогуляться до столовой.
Я согласилась.
За столиком мы были вдвоем, так как остальные директора и бухгалтер разъехались по каким-то делам. За обедом Кравцов упомянул, что завтра ему придут делать сигнализацию в доме и он думает послать Филюшкина, чтобы проконтролировал процесс, он-де разбирается в таких вещах.
— Помните, в самом начале я говорила, что нельзя доверять никому, кроме меня, — сказала я терпеливо. — Поэтому считаю, что посылать Филюшкина контролировать процесс нецелесообразно. Вдруг окажется, что он преступник. И какая польза тогда от сигнализации?
— Думаю, вы излишне подозрительны, — заметил Кравцов.
— Лучше быть излишне подозрительным, чем мертвым, — ответила я.
— Уговорили, — ухмыльнулся Кравцов. — Завтра придем на работу попозже, после установки системы. Надеюсь, комбинат за время моего отсутствия не развалится.
— Думаю, что пару дней можно не волноваться, — заверила я. — Подготавливая новый удар, преступник затаится, будет ждать, пока все уляжется.
— Да, эта тварь так просто не остановится, — пробормотал Кравцов, с кровожадным видом вонзая вилку в кусочек мяса на тарелке. — Ну, ничего, ничего.
— Вы на сегодня никаких выездов не планируете? — спросила я, отвлекая Кравцова от мрачных мыслей.
— В три нужно съездить в налоговую, затем в банк, — задумчиво сказал он. — Может, сначала в банк, потом в налоговую, а то просидишь у них там — и все банки закроются.
Официантка принесла мне апельсиновый сок, а директору кофе и поинтересовалась, как обед, довольны ли мы.
— Да, все очень вкусно, Сонечка, — сказал официантке Кравцов, — большое спасибо.
— Я присоединяюсь к Аркадию Никифоровичу, — поддакнула я, — мои поздравления шеф-повару этого прекрасного заведения.
— Эх, не разделяю я вашей веселости, Евгения Максимовна, — проворчал Кравцов, когда зардевшаяся от похвал официантка унесла поднос с грязной посудой.
— Это потому, что я уверена в успехе. Интуиция подсказывает, что преступник практически у нас в руках, — ответила я уверенно. — Он здесь, на комбинате, и я заставлю его ошибиться.
— Просто жду не дождусь этого, — саркастически заметил Кравцов. В этот момент его сотовый заиграл тему из «Бумера». Он вытащил музицирующий аппарат из пиджака и ответил: — Да, Кравцов. Какое письмо… Где лежало?
Я напряглась от его слов. Похоже, преступник сделал следующий шаг.
— Я сейчас буду, — пообещал в трубку Кравцов, затем посмотрел на меня растерянно. — Секретарша нашла в приемной письмо на полу. Она была в комнате отдыха, а когда вернулась, оно там…
— Наверно, наш таинственный друг решил позлорадствовать или выдвинуть какие-либо требования, — предположила я. Мы спешно собрались. Кравцов демонстративно расплатился за двоих, и мы двинулись к заводоуправлению.
Секретарша в приемной не находила себе места.
— Где письмо? — с ходу спросил у нее Кравцов.
Она протянула ему конверт. Я деликатно его перехватила.
— Аркадий Никифорович, позвольте, сначала я посмотрю. Вы ведь можете уничтожить какие-нибудь улики.
— Ладно, смотрите, — надулся тот, как ребенок, у которого отняли любимую игрушку.
Осторожно, держа двумя пальцами, я положила конверт на стол и стала рассматривать. Обычный почтовый конверт, ничего примечательного. Было видно, что его складывали. Перед тем как подбросить, его тщательно разгладили. Коричневое пятно в верхнем углу похоже на машинное масло. Текст на конверте напечатан на компьютере: «Кравцову Аркадию Никифоровичу лично в руки». Буквы бледноватые, немного смазанные — в принтере заканчивался картридж. Перевернув конверт, я осмотрела его с другой стороны, потом подняла глаза на Кравцова.
— Ну что, вскрываем?
— Давайте, — пожал тот плечами.
Мы все трое затаили дыхание. Я оторвала с одной стороны полоску и вытащила сложенную вдвое бумажку, положила на стол, развернула. И Кравцов и секретарша придвинулись поближе, чтобы увидеть, что там написано. Текст, простой и понятный, чернел прямоугольником посреди белого листа. — «Если вы не хотите банкротства своего предприятия, то принесите завтра в двенадцать ноль-ноль на железнодорожный вокзал двести тысяч долларов в спортивной сумке. Сумку положите у колонны, второй от входа, и уходите. Если о письме узнает милиция, то от комбината останутся одни руины», — прочитала я вслух.
— Ну скотина, — проскрежетал зубами Кравцов, — да я его по стенке размажу!
— Спокойнее, это же хорошо, — улыбнулась я.
— Чего же тут хорошего? — не понял Кравцов.
Не объясняя, я отвела Кравцова в его кабинет и закрыла за собой дверь.
— Может, все-таки объяснитесь, — мрачно пробубнил Кравцов, следя, как я проверяю кабинет на предмет «жучков».
— Чисто вроде бы, — буркнула я, включила музыкальный центр и сделала музыку погромче, затем, приблизившись к Кравцову почти вплотную, тихо заговорила:
— Вы разве не поняли, он хочет денег. Мы дадим ему денег. Он придет за ними, а там буду я.
— Вы его хватаете, он во всем сознается, и все живут долго и счастливо, — продолжил он за меня.
— Все, кроме вымогателя, живут долго и счастливо, — поправила я его. — Вымогатель отправляется в тюрьму.
— Вы справитесь в одиночку? — поинтересовался Кравцов таким же недоверчивым тоном.
— Ну, стопроцентной гарантии я вам не дам, но, повторюсь, у меня проколов еще не было, — гнула я свою линию.
— Все, убедили, — сдался Кравцов, — как будем действовать?
— Сначала я выясню, как этот урод проник в охраняемое здание, — заявила я, выключая центр, — если он, конечно, не один из тех, кто имеет право здесь находиться.
До конца обеда еще оставалось десять минут. Кравцов позвонил охране и велел перекрыть до его распоряжения вход в здание. Затем мы втроем — я, Кравцов и секретарша — прошлись по управлению сверху донизу, выясняя, кто уже находился на рабочих местах. Секретарша записывала фамилии и должности в блокнотик. Всего набралось двадцать четыре человека, в основном старейшие работники комбината, с которыми Кравцов начинал свое дело. Некоторые были его родственниками. Например, розовощекий программист Кудасов, весь обед просидевший за компьютером, оказался родным племянником Аркадия Никифоровича. Спустившись к охранникам, Кравцов дал команду разблокировать двери, и вернувшиеся с обеда люди наконец смогли попасть на свои рабочие места.
