Джон Гришэм - Невиновный

4 июля 1981 года его арестовали за неподобающее поведение в общественном месте в пьяном виде и признали виновным. Хуанита была в ярости и настояла, чтобы он обратился за помощью. Его положили в Центральную больницу штата в Нормане, где его наблюдал доктор Самбаджон, штатный психиатр. Единственная вразумительная жалоба Рона состояла в том, что он болен и хочет «получить помощь». Его самооценка и физическая активность оказались исключительно низки, он был угнетен мыслями о собственной никчемности, беспомощности и даже о самоубийстве. «Я не приношу ничего хорошего ни себе, ни окружающим, – сказал он. – Я не в состоянии удержаться на работе, и у меня отрицательная социальная установка». Он поведал доктору Самбаджону о том, что первый серьезный приступ депрессии случился у него четыре года назад, когда оборвалась его бейсбольная карьера и почти в то же время распался брак, признался в злоупотреблении алкоголем и наркотиками, но заявил, что это его проблем не усугубляет.

Доктор Самбаджон нашел его «неряшливым, грязным, неопрятным… безразличным к своему внешнему виду». Хотя суждения пациента были не так уж алогичны и он отдавал себе отчет в нынешнем своем состоянии. Доктор поставил диагноз: дисфункция вилочковой железы, хроническая форма легкой депрессии – и рекомендовал медикаментозное лечение, дальнейшие консультации со специалистами, групповую терапию и психологическую поддержку со стороны семьи.

Проведя в больнице три дня, Рон попросился домой и был отпущен. Через неделю он снова оказался в психиатрической клинике в Аде, где его осмотрел Чарлз Эймос, психолог-ассистент. Рон представился ему бывшим профессиональным бейсболистом, впавшим в депрессию после окончания спортивной карьеры. Винил он в своей депрессии и религию. Эймос направил его к доктору Мэри Сноу, единственному дипломированному психиатру в Аде, и она стала наблюдать его еженедельно. Ему был прописан асендин, широко употребляемый антидепрессант, и у Рона наступило небольшое улучшение. Доктор Сноу пыталась убедить своего пациента, что ему необходим более интенсивный курс психотерапии, но через три месяца у Рона иссякло терпение.

30 сентября 1982 года его снова обвинили в управлении транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения. Он был арестован, заключен в тюрьму и позднее признан виновным.

Через три месяца после убийства Дебби Картер детективы Деннис Смит и Майк Кисуэттер впервые отправились в дом Уильямсонов и допросили Рона. Хуанита присутствовала при разговоре и принимала в нем участие. Когда Рона спросили, где он был 7 декабря вечером, тот ответил, что не помнит, ведь с тех пор прошло три месяца. Да, он часто бывал в «Каретном фонаре», равно как и в других клубах Ады. Хуанита справилась в своем дневнике, сверила дату и сообщила детективам, что ее сын тем вечером с десяти часов находился дома. Она показала им запись от 7 декабря.

Рона спросили, был ли он знаком с Дебби Картер. Он ответил, что не уверен. Имя ему, конечно, знакомо, так как после убийства в городе только и было разговоров что о ней. Смит показал ему фотографию жертвы, Рон внимательно ее рассмотрел. Возможно, он и видел ее прежде, а может, нет. Позднее он попросил показать ему снимок еще раз. Сказал, что лицо девушки ему смутно знакомо. Он энергично отрицал, что ему хоть что-то известно об убийстве, но высказал мнение, что убийца, вероятно, был психопатом, следовавшим за ней от клуба, вломившимся в дом и сразу после совершения убийства исчезнувшим из города.

После приблизительно получасового разговора полицейские спросили Рона, согласен ли он подвергнуться дактилоскопии и сдать образцы волос на анализ. Он согласился и по окончании допроса поехал вместе с ними в участок.

Три дня спустя, 17 марта, детективы пришли снова, с теми же вопросами. Рон опять заявил, что не имеет к убийству никакого отношения и что вечером 7 декабря находился дома.

Полиция допросила также человека по имени Деннис Фриц. Единственным, что связывало его с расследованием дела об убийстве, было его знакомство с Роном Уильямсоном. Согласно составленному ранее полицейскому протоколу, Фриц являлся «подозреваемым или как минимум знакомым подозреваемого в убийстве Дебби Картер».

Деннис вообще редко бывал в «Каретном фонаре», а в течение нескольких месяцев, предшествовавших убийству, и вовсе его не посещал. Никто из свидетелей не видел его там, до марта 1983 года о нем вообще никто из свидетелей не упоминал. Он переехал в город относительно недавно и не был сколько-нибудь широко известен. Фриц никогда не подвозил Рона Уильямсона в «Каретный фонарь», не знал Дебби Картер, не был уверен, что когда-нибудь видел ее, и понятия не имел, где она жила. Но поскольку теперь следователи шли по следу Рона Уильямсона и, очевидно, действовали исходя из казавшейся им наиболее правдоподобной гипотезы, что убийц было двое, им понадобился второй подозреваемый. Фриц стал для них самой подходящей фигурой.

Деннис Фриц вырос неподалеку от Канзас-Сити, там же окончил школу, а диплом биолога получил в Юго-Восточном университете штата Оклахома в 1971 году. В 1973 году его жена Мэри родила их единственного ребенка, дочь Элизабет. Жили они в то время в Дюранте, штат Оклахома. Мэри работала в расположенном неподалеку колледже, а у Денниса была хорошая работа на железной дороге.

В 1975 году на Рождество, когда Деннис по служебным делам находился за городом, Мэри убил семнадцатилетний сосед – выстрелил ей в голову, когда она сидела в кресле-качалке в собственной гостиной.

В течение двух лет после этого Деннис не мог работать. Он был психически травмирован настолько, что оказался вообще не способен заниматься чем бы то ни было, – только об Элизабет заботился. Когда девочка в 1981 году пошла в школу, он сумел все же взять себя в руки и начал преподавать естественные науки в младших классах средней школы городка Конауа. А еще через несколько месяцев они с дочерью перебрались в Аду и сняли дом неподалеку от Уильямсонов и от дома, в котором вскоре поселилась Дебби Картер. Его мать Ванда переехала к ним, чтобы заботиться об Элизабет.

Деннис нашел еще одну работу – начал вести биологию в девятых классах и тренировать баскетбольную команду города Ноубл, что в часе езды от Ады. Школьная администрация разрешила ему жить в кампусе в небольшом трейлере, и с тех пор он челноком сновал туда-обратно, чтобы проводить выходные с Элизабет и матерью. Ночной жизни в Ноубле не было, так что иногда, приехав в Аду и побыв с родными, Деннис позволял себе пойти выпить стаканчик и, может быть, познакомиться с девушкой.

Однажды вечером, в ноябре 1981 года, Деннис оказался в Аде, ему было скучно и захотелось выпить пива, поэтому он поехал в ближайший круглосуточный магазин. Возле магазина в припаркованном стареньком «бьюике» своей матери сидел Рон Уильямсон, перебирая гитарные струны и наблюдая жизнь за окном. Деннис тоже играл на гитаре, и его инструмент как раз лежал в машине на заднем сиденье. Между мужчинами завязался разговор на музыкальные темы. Рон сказал, что живет в нескольких кварталах от магазина, и пригласил Денниса к себе – помузицировать. Оба искали себе друга.

Комната была тесной и грязной – жалкая каморка, подумал Фриц. Рон объяснил, что живет с матерью, которая не терпит табака и алкоголя в доме, сказал, что нигде не работает, а когда Деннис поинтересовался, чем же он целыми днями занимается, ответил, что обычно спит. Он был дружелюбен, живо реагировал смехом на шутку, с ним было легко разговаривать, но Фриц заметил у него отрешенный взгляд. Рон мог долго смотреть в одну точку, а потом перевести взгляд на Денниса, но казалось, что он его не видит. Странный парень, подумал Деннис.

Тем не менее оба получали удовольствие от совместного музицирования и разговоров о музыке. После нескольких встреч Фриц стал замечать, что Рон слишком много пьет и у него часто меняется настроение. Рон любил пиво с водкой и обычно начинал пить уже в середине дня, как только просыпался и уходил от матери. Пока не начиналось действие алкоголя, он был безразличен и подавлен, потом оживал. Приятели стали завсегдатаями городских баров и салонов.

Однажды Деннис заглянул к Уильямсонам раньше обычного, прежде чем Рон успел выпить. Он поболтал с Хуанитой, обаятельной, явно исстрадавшейся женщиной, немногословной, но, судя по всему, сытой по горло собственным сыном. Когда она ушла, Деннис нашел Рона в его спальне тупо уставившимся в стену. Эта комната нервировала Рона, и он редко туда заходил.

На стенах висели большие цветные фотографии Пэтти, его бывшей жены, и его собственные – в формах разных бейсбольных команд.

– Она красивая, – заметил Фриц, глядя на снимок Пэтти.

– Когда-то все это было моим, – с тоской и горечью ответил Рон. Ему было двадцать восемь лет, но он уже окончательно сдался.