я оделась, выпила кофе и снова отправилась в отделение полиции.
Когда я заявилась в кабинет участкового, он приветствовал меня словами:
– Неважно выглядите! Вы вообще спали сегодня?
– Спала. Только очень плохо. Я теперь без успокоительных средств вообще заснуть не могу, – с тоской в голосе ответила я ему.
– Это никуда не годится! Вам нужно взять себя в руки. Вы зациклились на своих соседях и их проблемах, а у Вас своих полно, – назидательно произнёс Игорь Викторович. – И если бы я не знал о Вашей профессии, то посоветовал бы Вам обратиться к психиатру. Но я полагаю, что у всех писателей бурно развитая фантазия, и они способны вообразить себе такое, что обычному человеку, вроде меня, и в голову не придёт.
– Но я ничего не выдумываю! – воскликнула в ответ я. – Всё, о чём я говорила Вам раньше – чистая правда! Это у моих соседей не всё в порядке с головой, а не у меня! Это они – психически неуравновешенные люди, скандалисты и социопаты, а я – нормальный человек! У меня никогда и ни с кем не было проблем в общении! А эти люди даже нигде не работают! Вот, что нужно Вам проверить! На какие средства эта семья живёт? И каким образом они отдают долги банку? Если вообще отдают. Разве выяснять это не входит в Ваши обязанности?
– В качестве небольшого ликбеза сообщу Вам, что действующим законодательством не предусмотрена ответственность за тунеядство, – не повышая голоса, ответил участковый. – А выяснение обстоятельств того, с помощью каких средств граждане погашают свою задолженность перед банком, не относится к полномочиям участковых уполномоченных полиции. Может быть, эта семья получает доход от какой-либо разрешённой законом деятельности. Вы же не следите за ними круглые сутки и не знаете, чем они занимаются.
– Не слежу, но зато прекрасно слышу, – насупившись, сказала я.
– В общем так, гражданка Семёнова, делаю Вам официальное предупреждение о недопустимости злоупотребления своими правами и недопустимости вызова сотрудника полиции без необходимости. И на этот раз обойдёмся без штрафных санкций. Надеюсь, Вы сделаете надлежащие выводы из нашей сегодняшней беседы, – строгим голосом произнёс участковый, после чего сделал жест правой рукой, означавший окончание визита.
И мне не нужно было намекать дважды. Я поднялась со стула и отправилась на выход.
Теперь я осталась одна наедине со своими проблемами, а точнее, с соседями, которые их создавали. Рассчитывать на помощь участкового не приходилось, потому что ещё один звонок на его телефон однозначно перевёл бы меня в разряд подозрительных субъектов, которым нельзя доверять. И что мне оставалось делать?
Два месяца прошли, как в тумане. Практически всё время я сидела на успокоительных препаратах, не воспринимая ясно действительность. И только это помогало мне держаться на плаву и не наделать глупостей. А соседи продолжали делать свой ремонт, скандалить, играть на пианино и слушать «Радио Шансон» круглые сутки без перерыва.
И больше всего в этой ситуации меня удивлял тот факт, что Виктор и Марина, вероятно, совсем не думали о дочери, заставляя её в одиннадцать вечера садиться за пианино, и не считая нужным давать девочке возможность выспаться перед школой. Надо полагать, они думали, что занятия музыкой компенсируют любые жизненные неудобства.
И если бы у девочки был талант, то я бы, возможно, и поняла их стремление к развитию музыкальных способностей ребёнка. Но по тем звукам, которые я слышала, было очевидно, что Аня делает это исключительно в угоду своим ужасным родителям, для которых нет ничего святого.
А уж какими словами общались между собой Марина и Виктор, вообще не укладывается в моей голове. Практически всегда это была грязная ругань, которой они потчевали друг друга, вероятно, заменяя тем самым исполнение супружеских обязанностей. Ох, хоть бы ребёнка постыдились!
За это время я совершенно ничего не сочиняла. А между тем, срок, установленный издательством, истекал, и я жутко нервничала по этому поводу, отчего стала употреблять ещё больше успокоительных средств. Но в один прекрасный день мой слух уловил новые звуки, о существовании которых я уже успела забыть. А именно тишину.
С самого раннего утра я слышала быстрые шаги в квартире соседей, звуки падений, ругань и оскорбления в адрес друг друга, в общем, ничего не обычного. Но внезапно всё стихло. И я поняла, что они уехали. Ура!
Неужели эти прохиндеи решили отправиться в отпуск? В прочем, это было неважно, потому что главным оставался лишь факт их отсутствия в квартире, что означало, что у меня снова появилась возможность работать. Да, времени оставалось совсем мало, меньше двух недель, но при полной тишине я смогу работать более продуктивно.
И я заварила себе крепкого кофе, после чего включила ноутбук. Но когда я открыла нужный файл и перечитала начало своего романа, то поняла, что рано радовалась. За прошедшее время все мои светлые мысли и радужные идеи улетучились, и я напрочь забыла, о чём собиралась писать. Я смотрела на монитор компьютера, пытаясь выудить из своей головы хоть несколько абзацев, но едва я начинала печатать, то видела разницу между оптимистичным началом романа и его ужасным продолжением, которое словно из пальца приходилось высасывать.
Редакционная коллегия издательства это не пропустит. Чёрт! Что же делать?
Как загнанный зверь я ходила из угла в угол комнаты, пытаясь вспомнить, о чём же я хотела писать. И в какие-то моменты в мозгу появлялись проблески прежних идей, но они тут же исчезали, так и не оформившись в конкретную мысль.
Тогда я снова заварила себе кофе, ещё крепче прежнего. Но от этого моя голова лишь сильнее разболелась, и я поняла, что нужно дать своему организму время прийти в себя. Нужно было успокоиться, возможно, поспать и пустить мысли на самотёк. Глядишь, среди них появится и какая-нибудь хорошая идея.
И я решила поступить именно так. Раз соседи с таким шумом уехали, то вряд ли они вернуться завтра, потому что никто не будет складывать чемоданы для поездки на один день. А, значит, у меня ещё есть время. Сегодня я буду гулять, медитировать и отдыхать, а завтра, с утра пораньше, сяду за работу.
Так я и сделала. Сходила погулять, посидела на берегу реки, дыша свежим воздухом и, вернувшись домой, рано легла спать. А утром, проснувшись в блаженной тишине, принялась за работу.
И хотя в моих мыслях не было лёгкости и фонтана различных идей, как это бывало раньше, но, по крайней мере, я уже могла творить, что было главным. А дальше, глядишь, дело и
