пойдёт. Мысли вернутся в прежнее русло, и я допишу роман в установленные сроки и сдам его в лучшем виде.
И так за работой я даже сначала не заметила, как на двенадцатом этаже кто-то снова начал ходить. Поскольку это не был топот исполинских копыт и шаги не сопровождались руганью, я не обратила на эти звуки внимания. Но тут началась вторая часть марлезонского балета или, точнее, тридцать третья. Сначала я даже не поняла, что это такое. Сначала я подумала, что у соседей снова играет радио, но что-то в этом было не так, потому что, как я уже успела выяснить их музыкальные предпочтения, эти люди предпочитали исключительно «Радио Шансон». А тут был совершенно другой репертуар. Причём сложно было понять, какой именно, потому что доносившиеся из их квартиры звуки были похожи на завывания, очень сильно напоминавшие вой волка из старого советского мультфильма «Жил-был пёс», когда он, наевшись и напившись, произнёс крылатую фразу «Щас спою». И после этого последовало волчье песнопение, от которого все присутствующие сразу же подскакивали со своих мест.
И сейчас от соседей доносились именно такие звуки, от которых хотелось вскочить и бежать прочь, куда глаза глядят.
Боже, они ведь вчера уехали! Я сама слышала! Но, вероятно, отъезд состоялся не в полном составе и кто-то из этой ужасной семейки остался дома или, вернее, вернулся раньше времени.
Но я стала себя успокаивать, надеясь, что это всего лишь радио, и вскоре песня закончится, сменившись чем-то другим, более благозвучным. Но нет. Вой продолжался, и конца-краю ему не было видно. Словно у кого-то заело пластинку, именно поэтому одна и та же песня, сильно смахивающая на вой, продолжала играть уже несколько часов подряд. Но потом я догадалась, в чём дело. Соседка пела, если так можно было назвать те звуки, которые доносились из её горла. Более того, я даже смогла различить песню, что было, в прочем, неудивительно, ведь мне довелось её прослушать более сотни раз. Это была песня Марины Капуро «В горнице».
Признаться, я никогда не была поклонницей этой певицы. В далёком детстве, когда по телевидению передавали выступление Марины Капуро, мне всегда хотелось закрыть уши и не слушать то, что она поёт. Я – не любитель кантри, и творчество Марины Капуро никогда не было мне по душе. И вот сейчас, спустя несколько десятилетий, когда я и думать забыла о призраках прошлого, громогласная соседка с двенадцатого этажа решила вернуть меня в детские кошмары. И приспичило же ей выбрать именно эту песню!
Пришлось снова засунуть вату в уши и обмотать голову шарфом, чтобы хоть немного приглушить раздражающие звуки. А для усиления эффекта я приняла изрядную дозу успокоительного, отчего меня тотчас потянуло в сон. И я не стала сопротивляться этому чувству.
Улёгшись на кровать, я накрыла голову подушкой и уснула.
Проснулась я пять часов спустя и сначала не поняла, что происходит, и где я нахожусь. И хотя я уже почти три месяца живу в этой квартире, порой спросонья не могу вспомнить, как я сюда попала.
Но дезориентация длилась недолго, потому что сквозь вату в ушах и шарф я снова услышала вой соседки.
«Дремлет на стене моей Ивы кружевная тень», – навывала она, так и не сменив репертуар.
Да, дремлющая тень – это явно про меня.
И я с ужасом взглянула на часы. Было около шести часов вечера.
Бог мой! Она бы хоть перерыв на чай себе устроила! Как можно выть так долго? Тем более одну единственную песню! Как она горло-то себе не сорвала?
Не в силах больше этого выдержать, я решила снова навестить своих вредных соседей и попытаться воззвать к их совести.
Сняв с головы шарф и вынув вату из ушей, я немного расправила руками волосы, попытавшись сбить их в нечто подобие причёски, после чего сменила тапочки на туфли и поднялась на двенадцатый этаж.
Подойдя к двери соседей, я ощутила, как сильно колотится моё сердце. У меня даже мелькнула мысль передушить их всех, лишь бы они замолчали. Но в этом случае мне пришлось бы сесть в тюрьму на очень долгий срок, а эта перспектива меня совсем не прельщала.
Ах, если бы можно было убивать силой мысли, то я первая встала бы в очередь! Жаль, что у меня нет такого дара. Или есть?
Я медленно нажала на кнопку дверного звонка и не отпускала его до тех пор, пока вой в квартире соседей не прекратился, и шаги за дверью не возвестили о том, что мой призыв услышан.
Через пару секунд дверной замок щёлкнул, и на пороге появилась сама виновница моих мучений.
– Чего надо? – вместо приветствия рявкнула она.
– Вы может быть не в курсе, но последние девять часов из Вашей квартиры доносятся очень громкие звуки, мешающие мне работать, – тактично процедила я сквозь зубы.
Я старалась говорить медленно и аккуратно, чтобы случайно не выплеснуть свои эмоции, которые переполняли меня.
– Вообще-то я пою, – тоном, выражающим максимальное презрение, ответила соседка.
– Возможно, – вежливо сказала я. – Но Вы это делаете очень громко и очень долго, что не может не сказаться отрицательно на моём психическом состоянии. К тому же Ваш репертуар, как бы это получше выразиться, несколько своеобразен.
– Ты чё, пришла сюда указывать мне, что петь и как петь? Ты, вообще, кто такая? Завидно небось? У меня голосище ого-го! Не то, что твоё еле слышное блеяние! И нечего мне тут права качать! Моя квартира! И я могу в ней делать всё, что захочу! Захочу – буду петь, а захочу – танцы устрою! И тебя в гости не позову, коза!
После этих слов соседка закрыла перед моим носом дверь, и уже в следующее мгновение мой слух уловил прежние звуки: «В горнице моей светло – это от ночной звезды».
И в ту же секунду мне захотелось навалить дерьма прямо под этой дверью, чтобы хоть как-то позлить этих людей, которые ни с кем не считаются. Но это была бы глупая детская выходка, не достойная такого человека, как я. Поэтому я закрыла глаза, глубоко вздохнула, после чего досчитала до двадцати и медленно пошла к себе.
Вой продолжался до девяти вечера. И я не знала, чем занять себя всё это время. Руки опускались, голова не работала. Думала, пойти в магазин и купить себе выпить что-нибудь покрепче, да только лучше от этого не станет. Алкоголь даст временный эффект расслабления, полностью притупив мозги, отчего я точно не смогу ничего
