Раздался звонок в дверь, это отец вернулся с дежурства. Его тоже ждал сюрприз.
Когда я вошла в комнату, отец тупо разглядывал новый японский телевизор и видеомагнитофон.
– А это тебе видеокассеты старых советских фильмов, – я протягивала ему коробку. – Будешь смотреть их, чтобы программы не ругать. Пока десять штук, потом еще купим.
Отец побелел и даже не делал попытки прикоснуться к коробке.
– Откуда ты взяла на это деньги? – проговорил он каким-то не своим сиплым голосом.
– Это компенсация всем нам, – усмехнулась я, предчувствуя, что сейчас грянет сокрушительный скандал.
Отец открыл рот и протянул ко мне руки.
– Только попробуй ей что-нибудь сказать или сделать! – в дверях стояла мать с немецким ножом лазерной заточки в руках, самым большим из набора.
Нож зловеще блестел.
– Мам, ты что? – испугалась я.
– Да я чего? Я ничего… – поскучнел отец. – Уж и слова нельзя сказать…
– Ты лучше помолчи, – строго сказала мать, взмахнула ножом и удалилась на кухню.
Я тоже выскользнула к себе. Большую часть денег я поменяла на доллары, и теперь это была вполне приемлемая пачка. Я спрятала деньги в самый дальний ящик стола. Все было бы прекрасно, если бы не нужно было опасаться черного киллера. Что бы я сделала с этими деньгами? Накупила бы тряпок, бросила работу, поехала отдохнуть к морю… Но нет! Я вдруг просто физически ощутила, как скука, моя давнишняя спутница, снова протягивает липкие лапы… Ну, куплю я тряпок, машину, возможно… Не так уж много там было денег, в той коричневой торбе. И потом, правильно говорят: не в деньгах счастье! Это про меня. Я поняла совершенно точно, что если у меня будет куча денег, это не поможет мне избавиться от скуки. Конечно, чтобы в этом убедиться, следовало бы хоть недельки две побыть в шкуре миллионерши. Возможно, мне понравилось бы… Я вспомнила вдруг, как весенней ночью стояла в лесу, и хотелось мчаться, вдыхая умопомрачительный аромат просыпающейся земли, как кровь бурлила во мне… Вот это замечательное средство, чтобы избавиться от скуки! Но не могу же я каждую ночь возить покойников в лес, в конце концов, это извращение какое-то.
И вот, когда я совсем было приуныла, горестно рассматривая в зеркале выступившие по весеннему времени на носу веснушки, мать позвала из коридора:
– Катя, тебя к телефону!
Первая мысль была: не ходить! За последние дни я столько раз разговаривала по телефону с бандитами, что привыкла ждать от этих разговоров лишь плохого. Самое лучшее может быть то, что это звонит ненаглядный. Он очухался и хочет попросить прощения за свое отвратительное поведение. Тогда тем более не брать трубку! Я больше не желаю никогда ни видеть его, ни слышать его голос! Да, но кажется, я забыла ему об этом сказать…
– Катерина, ты идешь? – настаивала мать.
– Иду, – вздохнула я.
Голос в трубке был абсолютно незнакомый.
– Простите великодушно, я говорю с Екатериной Андреевной Дроздовой? – церемонно осведомился мужской голос.
– С ней самой, – зевнув, ответила я – давала себя знать бессонная ночь на вокзале.
– Добрый день, Катя, – вы позволите вас так называть?
– Это мы еще посмотрим, – невежливо прервала его я. – Вы вообще-то кто и что вам от меня надо?
– Хм… на все ваши вопросы я так сразу ответить не смогу, вернее, могу, но не хочу… Но вы не вешайте трубку! – спохватился голос. – Потому что это не в ваших интересах.
– Позвольте мне самой рассудить, что в моих интересах, а что – нет… – начала было я.
– Нет, вы все-таки выслушайте, это будет вам интересно. А представиться я могу, зовут меня, допустим… Геннадий Сергеевич.
– Так-то лучше. Слушаю вас, Геннадий Сергеевич, – нелюбезно сказала я, потому что наш разговор начинал мне очень не нравиться.
– А зато на другой вопрос – что мне от вас надо – я с удовольствием отвечу. Мне нужно встретиться с вами и поговорить, потому что вопросы, которые нам нужно решить, ни в коем случае нельзя обсуждать по телефону.
– И вы надеетесь, что я так сразу побегу к вам решать ваши наболевшие вопросы? – рассердилась я. – Что-то вы, дорогой товарищ, слишком самоуверенны.
Мелькнула мысль послать моего собеседника подальше, но я воздержалась – голос был пожилой и, как ни странно, интеллигентный, во всяком случае, я не представляла, что общего у него может быть с бандитами.
– Вы не поняли, вопрос, который мы должны решить как можно скорее, возник у вас, это вам будут грозить большие неприятности, если мы не встретимся.
Я насторожилась.
– Что вы имеете в виду под «большими неприятностями»? – задала я осторожный вопрос.
– Хм… ну, арест, тюрьма, большой срок…
– И вы утверждаете, что если мы встретимся и решим некоторые вопросы, то этих неприятностей у меня не будет? – Голос против воли дрогнул.
– Если вы поведете себя правильно…
Я прижала трубку к заколотившемуся сердцу. Сомнений больше не осталось: меня шантажировали. Что это – кошмарный сон? Бред сумасшедшего? Может, я вообще уже давно сбрендила и сижу в психушке, а труп в темной яме, бандиты, взорвавшаяся «копейка» существуют только в моем воспаленном мозгу?
– Что вам известно? – рявкнула я. – Имейте в виду, мне нечего терять!
– Ну, зачем же так круто! – противно рассмеялся Геннадий Сергеевич. – Мне известно многое, про девушку, например, которая заменила вас в тот вечер в субботу, про то, куда она потом делась, а также про взрыв на вокзале.
– Откуда вы знаете про взрыв на вокзале? – завопила я, позабыв про осторожность.
– Из телевизионных новостей, – дали мне исчерпывающий ответ, – я многое знаю про вас и Германа, а также умею сопоставлять факты. Так придете на встречу?
– Приду, – угрюмо пообещала я, – только место назначу я.
– Как вам будет угодно! – согласился Геннадий Сергеевич.
Разумеется, я понимала, что имя он назвал вымышленное, но пока решила его так называть.
– Разрешите задать вам прямой вопрос?
– Пожалуйста.
– Вы знаете про меня слишком много, а я про вас пока ничего. Вы не боитесь встречаться со мной, так сказать, лицом к лицу? Ведь я могу узнать вас…
– Вы вряд ли меня узнаете, вы никогда меня не видели, но я, разумеется, приму меры.
– Если будете не один, то я не приду, категорически заявляю!
– Разумеется, я буду один! Это наше с вами личное дело, зачем еще кого-то вмешивать?
– Тогда слушайте. Ровно в пять часов я буду в сквере возле памятника Екатерины.
– В «Катькином садике»? – слышно было, как он улыбается.
– Вот-вот. Вторая скамейка справа. Вы, я так понимаю, в лицо меня знаете?
– Разумеется, ваши чудные рыжие волосы невозможно забыть!
Дались им всем мои волосы! И этот старый козел туда же, издевается!
– Я сам к вам подойду, – продолжал Геннадий Сергеевич.
– Угу, это чтобы я торчала у всех на виду и ждала, пока меня прикончат? – разозлилась я.
– Что вы, дорогая, кому нужно вас убивать? – в голосе старого проходимца послышалось искреннее удивление. – Наоборот, я заинтересован, чтобы вы как можно дольше пребывали в добром здравии. Это я боюсь торчать на виду. Согласитесь, у меня-то есть основания вас опасаться.
– Вы же собирались принять меры! – фыркнула я.
– Разумеется, я подстрахую свою жизнь, но вдруг вы не поверите?
– Ладно, – мне вдруг стало на все наплевать, – давайте встретимся, и вы скажете, что вам конкретно надо. Но если вас не будет, ровно в три минуты шестого я ухожу!
– До скорой встречи! – Он повесил трубку.
Был час дня. Но я специально назначила встречу попозже, во-первых, потому, что в «Катькином садике», как все его называют, и всегда-то народу полно, а уж в пять часов вечера форменное столпотворение… А во-вторых, мне нужно было подготовиться к встрече. Возможно, весь разговор затеян для того, чтобы выманить меня из дома. Хотя… место встречи выбирала я. И в присутствии такого количества народу черному киллеру очень трудно будет меня убить, ведь я начеку. Пускай этот Геннадий Сергеевич ищет в толпе рыжие волосы! А мы прикинемся иначе…
– Куда ты опять? – Мать возникла на пороге кухни. – Поешь хоть…
– Я скоро вернусь!
Да здравствуют торговые центры! Все можно купить очень быстро. Конечно, если имеются средства и не нужно считать каждую копейку. Я купила длинную кожаную черную куртку. Рыжие волосы? Под черный берет их запихнуть, чтобы ни один волосок не вылез. Еще я купила узкие черные брюки. Обувь надену свою старую, потому что обувь должна быть удобной…
Дома отец в упоении осваивал японскую видеотехнику. Я примерила свои покупки и осталась довольна: то, что надо. Теперь займемся лицом. Я сильно накрасилась. Возможно, такой макияж не мой стиль, но как раз сегодня нужно иметь вид, очень отличающийся от моего обычного вида. Напоследок я тщательно оглядела себя в зеркале: что мне черный киллер, когда я сама вся в черном. Ужасно хотелось надеть черные очки, но я подавила эту мысль: не знаю, как у других, а у меня человек в темных очках вызывает некоторые подозрения, разумеется, если он не на пляже. Уже выходя, я на минутку задумалась: брать ли с собой пистолет. Не тот, игрушечный, что я купила в ларьке на вокзале, а тот, что я отобрала у водителя джипа. Если по-умному, то нужно было выбросить пистолет в Обводный канал вслед за самим джипом. Но мне хотелось иметь какое-то оружие для защиты. Подумав, я решила пистолет не брать – все равно там, где скопище народа, я стрелять не решусь. Даже если увижу черного киллера. Все-таки отвратительно чувствовать себя живой мишенью! Но пистолет от греха оставим дома, потому что если окажется, что мне звонил самый настоящий шантажист, то как бы чего не вышло… Я, разумеется, говорю не всерьез, никогда в жизни я не стреляла из пистолета. Хотя сегодня, не думая, отправила же троих бандитов на верную смерть, не дрогнула у меня рука. Но они сами виноваты. Значит, сегодня такое уж было их бандитское счастье…
