Из спальни он вышел спустя минут пять. Глаза его были красны. Губы сжаты. Он кивнул незнакомцу, приглашая его войти, и снова закрыл дверь.
На сей раз ждать пришлось дольше.
Прошло, наверное, полчаса, когда Карим со спутником вышли из комнаты.
– Значит, сомнений быть не может? – спрашивал первый у второго.
– Следов насилия на теле нет. Она сама, Артур Рустамович.
Карим кивнул.
– Выйдите все, кроме Руслана, – скомандовал он.
Люди подчинились беспрекословно.
Оставшись наедине с Русиком, Карим спросил:
– Как ты это допустил?
– Я не знал.
– Почему не знал? Ты же жил с ней. Ты спал с ней. Ты видел следы от уколов.
– Джэкки уверяла, что это от капельницы.
– И ты поверил? – взревел тот. Самообладание покинула Карима. Он побагровел, а в уголках его сухого рта начала пузыриться слюна. – Или сделал вид, потому что тебе так было спокойнее? Я доверил тебе единственную дочь. А ты ее не уберег!
– Я все бы отдал, даже жизнь свою за нее, если б это помогло ее воскресить…
– Слова! Пустые слова! Что они изменят? Ты!.. – Он ткнул Руслана пальцем в грудь. – Ты виноват во всем! Ты обязан был сделать ее такой счастливой, чтоб ей не нужен был допинг. Когда до меня доходили слухи о том, что она продолжает снимать девочек и мальчиков, я думал: что ж, таковы, значит, современные нравы. У них свободные отношения, и ты, старик, в них не лезь…
– Что? Какие свободные отношения, о чем вы?
– Тоже, скажешь, не знал? Тогда еще один минус тебе. Твоя женщина трахалась с другими и кололась, а ты этого не замечал. И ты уверяешь меня, что любил ее? И делал все, чтоб она была счастлива?
Голос его с каждой фразой становился все выше и выше. Он грозил перерасти в визг, но тут Карим задохнулся и резко замолчал.
– Артур Рустамович, что с вами? – бросился к нему Русик. Но старик оттолкнул его и сипло крикнул:
– Лева!
В комнату вбежал тот мужчина, что осматривал тело Джэкки.
Мигом оценив обстановку, он подлетел к Кариму, уложил его на пол, предварительно подсунув под голову свою куртку.
– Открой окно! – рявкнул он Руслану. А пока тот подбегал к окну и распахивал форточку, засунул Кариму в рот какую-то таблетку.
– Может, «Скорую» вызвать? – спросил у него Руслан.
– Катись отсюда, – прохрипел Карим. – Уйди с глаз…
– Я останусь…
– Кому сказал – вон! Пока я тебя собственными руками не придушил!
Руслан вынужден был ретироваться. Егор хотел отвезти его в Москву, но ему было велено остаться. Пришлось Руслану самому садиться за руль и надеяться на то, что его не тормознут гайцы, а если тормознут, то не унюхают запаха, или придется платить деньги.
Как Руслан добрался до Москвы, он потом не мог вспомнить. Просто ехал на автопилоте и думал о чем-то. Только о чем именно, тоже забылось. Русик как будто провалился в черную дыру, из которой вынырнул только возле дома. Да не того, где жил последнее время, а у родительского.
Мать с отцом встретили его радостно. То, что он явился среди ночи, их не насторожило. Он уже не раз вот так заваливался к ним, потому что другого времени для встречи могло не оказаться, а увидеться хотелось.
– Сыночек, – проворковала матушка, кидаясь к нему с объятиями.
Но едва она прижала его к своей груди, как почувствовала неладное.
– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила она, заглянув сыну в глаза.
– Джэкки умерла, – выдохнул он.
Мать зажмурилась. Отец покачал головой. Обоим не верилось. Такая молодая… И умерла?
Родителям Джэкки не нравилась, особенно маме. Она считала, что эта избалованная девица не пара ее сыну, и он еще хлебнет с ней горя!
– От чего она умерла? – спросил отец.
Разве мог Руслан сказать им правду?
– От остановки сердца.
– У нее было больное сердце?
Русик пожал плечами. Мать, видя его состояние, прикрикнула на мужа:
– Отстань от ребенка. Не видишь, плохо ему, – и, взяв сына под руку, повела в спальню. Там она уложила Руслана в кровать, но его трясло. Пришлось дать ему успокоительного и положить в ноги грелку.
В сон Руслан провалился резко. Вот только лежал, смотрел на маму, пытался согреться, и уже в следующий миг летел под облаками, разгребая их, как снег, чтобы отыскать Джэкки. Она пряталась где-то рядом, и Руслану не терпелось ее найти…
– Сынок, проснись! – услышал он далекий мамин голос. – К тебе Егор…
Руслан резко сел. Было уже светло. И он увидел, как Долин идет к нему через комнату.
– Как ты? – спросил Егор, присев на кровать.
– Не знаю, – честно ответил Руслан. – Расскажи лучше, чем там все закончилось… – И покосился на дверь, у которой стояла мама. Он хотел попросить ее оставить их одних, но Егор, поняв его намерения, покачал головой.
– Зови родителей, – сказал он. – Разговор серьезный предстоит.
Когда отец с матерью явились в спальню сына, Егор рассказал им правду о смерти Джэкки. После чего сообщил следующее:
– Карим во всем винит Руслана. Он проклинает его. И желает ему смерти.
– При чем тут мой сын? – взвилась мать. – Не он же сделал его дочь наркоманкой? Правильно воспитывать надо было…
– Мама, успокойся! – прикрикнул на нее Русик.
– Да не могу я… – И она заплакала.
– Ты к чему ведешь? – спросил отец у Егора.
– Вы знаете, кто такой Карим?
– Продюсер, – пожал тот плечами.
– А кроме этого?
– Если ты намекаешь на его криминальное прошлое, то о нем я тоже наслышан.
– Тогда вы понимаете, что Карим жестокий человек. И слов на ветер не бросает.
– Понимаю. И что?
– Он не успокоится, пока не отправит Руслана на тот свет.
Мать зарыдала, бросилась к сыну, прижала его к груди. Как будто могла защитить его, закрыв своим телом.
– Ничего, и на Карима управа найдется, – заявил отец сурово. – У меня тоже знакомые есть… Поговорю, с кем надо.
– Нет, не найдется, – возразил Егор. – Карим – важняк. К тому же пока вы будете искать, с кем разговаривать, его люди убьют Руслана. Я своими ушами слышал, как он говорил одному из своих ребятишек о том, что до похорон Джэкки Руслан дожить не должен.
– И что же ты предлагаешь?
– «Убить» Руслана раньше.
Мать обернулась к Егору и посмотрела на него так, как будто хотела испепелить взглядом.
– Нужно инсценировать смерть Руслана, – пояснил Долин. – Только так мы сможем его спасти.
– Ты уже все продумал? – спросила она.
– Да. В морге можно купить невостребованное тело. Посадить в автомобиль Руслана, инсценировать аварию. Машина должна обязательно загореться. Останки вы опознаете по украшениям, которые мы наденем на покойника. По документам опять же. Все должно быть правдоподобно. Похороны и все такое. Иначе Карим заподозрит неладное.
– А что будет с Русиком? – всхлипнула мама.
– Ему придется исчезнуть из Москвы, причем срочно. И пожить под чужим именем где-нибудь в провинции.
– Почему не за границей?
– Хороший заграничный паспорт быстро сделать не удастся. И в аэропортах его могут узнать. Если Карим хоть на миг усомнится в смерти Руслана и начнет на него охоту, то ловушки расставит именно там.
– Хорошо, пусть будет провинция. И сколько он там должен прятаться?
– Пока не умрет Карим.
– Но он может прожить еще лет десять! Он хоть и старый, но бодрый…
– Уже нет. Смерть дочери его подкосила. Сегодня у него был сердечный приступ. Нехорошо так говорить, но будем надеяться, что Карим долго не протянет.
«О чем это они? – недоумевал Руслан. – Какая авария, провинция, жизнь под чужим именем? А как же моя карьера? Что будет с ней? Как я все брошу? Это невозможно…»
– Я никуда не уеду, – сказал он вслух.
– Рус, пойми, у тебя нет выбора.
И отец кивнул, подтверждая это.
В то же утро наголо подстриженный Руслан, в очках и с густой щетиной на лице покинул Москву (в таком виде он был неузнаваем, но от прежнего Руса осталась наколка, и он при первой возможности ее свел). Он уехал электричкой во Владимир, снял номер в недорогой гостинице, где не требовали паспорта при вселении. О «своей» смерти и неожиданном воскрешении узнал там же. Спустя два дня он, как было уговорено, встретился с Егором в городке под названием Вязники. Получил от того документы на имя Влада Соловьева, сберегательную книжку (кредитку оформлять было долго) и телефонную сим-карту.
– Этот номер знаю только я, – сказал Егор. – Никому с него не звони. В том числе и мне. Сам это сделаю. Давай договоримся, что я буду набирать тебя раз в неделю. Скажем, по пятницам. Остальное время лучше карточку держать вне телефона. Звонить буду из автоматов, так что не удивляйся незнакомым номерам. Если начну разговор со слова «Привет», значит, все нормально, можем общаться откровенно. Если же скажу «Салют», понимай это как знак тревоги, и после разговора рви когти.
– Тебе не кажется, что мы заигрались в шпионов?
– Карим до конца не верит в твою смерть. Как я и предполагал.
– Откуда ты знаешь?
