Ренат очнулся и посмотрел на рельсы, – вправо, влево, – ничего.
– Ты меня пугаешь. Я думал, на нас несется поезд.
– Сейчас такие поезда не ходят. Их можно увидеть только в музее или в кино.
– Ты о чем?
– Дьявольская повозка! Не удивительно, что францисканцы пришли в ужас и спрятались в храме…
Парень-гид по-своему истолковал тревогу подопечных. Решил, что они боятся попасть под колеса поезда.
– Давайте отойдем подальше, – предложил он. – На рельсах стоять опасно…
* * *
Добравшись до отеля, Лариса и Ренат заказали еду в номер.
– Надо было переночевать в Модене, а не мчаться обратно, – ворчал он. – Опять я не выспался!
– Сейчас поедим и ложись, спи хоть целый день.
– Вообще-то я предпочитаю спать ночью, как белый человек.
– Это уж как получится, – невозмутимо парировала она. – Пойду в душ.
Ренат плюхнулся в кресло и расслабился. Ему все сильнее нравилась Лариса. Они гармонично дополняли друг друга. Такие отношения складывались у Рената впервые. До сих пор он выбирал себе подруг, руководствуясь выгодой, а не чувствами. Он считал «любовь» чисто физиологическим процессом. Ренат страдал и хотел избавиться от страданий. Глубокая внутренняя неудовлетворенность и душевный голод привели его в клуб Вернера.
Лариса абсолютно не соответствовала его идеалу женщины, но, как ни странно, с ней он ощутил себя счастливым.
Нынешняя поездка в Италию открыла ему жизнь с неизведанной стороны. Как будто луна повернулась к нему своим темным ликом. Это было страшновато и захватывающе. Должно быть, он мечтал быть детективом, а стал дизайнером. Он жаждал приключений, а застрял в офисе частной фирмы. Теперь всему этому конец. Он отбросил былые убеждения и отказался от старых принципов. То же сделала и Лариса. Они, словно Робинзон Крузо и Пятница, осваивали необитаемый остров в мире, который казался обжитым и предсказуемым. Их прежний корабль потерпел крушение, а волны судьбы вынесли терпящих бедствие на пустынную отмель.
– Что ждет нас в густых джунглях на горизонте? – пробормотал он.
– Дьявольская повозка, – подсказала Лариса. – Я подозреваю, что все дело в ней.
Ренат поднял глаза и увидел милую, желанную женщину. Он не слышал, как она вошла. Она была в простом халате из хлопка и с мокрыми волосами. Не говоря ни слова, он вскочил и обнял ее. Запах ее волос кружил ему голову. Это был тонкий аромат юга, приправленный цитрусовыми нотками. А может, так пахла сама Сицилия, омываемая легендарным Средиземным морем.
Губы Ларисы робко ответили на его поцелуй, влажное после мытья тело прильнуло к Ренату. Он подхватил ее и понес в спальню…
Стук в дверь застал любовников в постели. Буря страсти отшумела быстрее, чем хотелось. Лариса лежала на спине и прерывисто дышала. Ренат привстал, прислушиваясь.
– Черт! Кто там?
– Роза принесла еду, – подсказала она.
Он вскочил, натянул шорты и побежал открывать. Роза хотела внести поднос с тарелками, но он не впустил ее в номер.
– Извините, мы не одеты. Давайте я сам…
Любовники сели за стол в прохладной гостиной. Яичница с беконом показалась им необыкновенно вкусной. Ренат разлил кофе по чашкам, добавил сливки и сахар.
– Надоела мне итальянская кухня, – заметил он, намазывая масло на булочку. – Решил перейти на английское меню.
Лариса молча кивала. Ей было неловко за свою несдержанность в постели. Близость с Ренатом превзошла ее ожидания. Правда, она была бы не прочь продлить удовольствие.
– В следующий раз, – сказал он, ловя ее мысли.
Лариса покраснела и смутилась. Новые способности Рената, да и ее собственные, не всегда кстати.
– Привыкай, дорогая. Ты от меня ничего не скроешь.
– Не знаю, хорошо это или плохо…
– Скажи лучше, что ты думаешь о поезде? Когда в окрестностях Модены стоял монастырь, рельсов еще в помине не было. А когда они появились, монастырь приказал долго жить. Это две взаимоисключающие вещи!
– Факт в том, что рельсы проложены именно там, где раньше находилась обитель.
– Значит, железная повозка ехала по будущим рельсам?
– У тебя есть другое объяснение?
– С этим поездом все не просто…
Наевшись, Ренат прилег и уснул. Двойная порция крепкого кофе не помешала ему почти мгновенно провалиться в забытье.
Он сразу же оказался на разрушенной улице Мессины… среди изувеченных мертвых тел и обломков человеческого жилья.
– Эй! – крикнул он двум матросам, которые копались в груде камней. – Моисеев, Логинов! Помогите мне! Надо доставить девушку на корабль. Несите ее в порт, к шлюпкам.
– Она жива, ваше благородие? Кажись, не дышит.
– Девушка без сознания. Но сердце бьется…
Мичман разжал ее холодные тонкие пальцы, забрал свиток пергамента, поднес к лицу и сдул каменную пыль. На пергаменте проступили буковки. Что за язык? Итальянский? Или латынь?
По-итальянски мичман ни бельмеса не понимал. А латыни его обучали, как и прочих дворянских отпрысков. Он аккуратно свернул пергамент и сунул в карман. Матросы соорудили из подручных средств носилки, уложили на них девушку и покосились на офицера.
– Нести, что ли, ваше благородие?
– Несите…
Маленькая процессия двинулась по разрушенным улицам к причалу. Было холодно. На темной воде покачивались шлюпки, суетились люди. Отовсюду раздавались крики и стоны раненых.
– Куда велите доставить барышню? – осведомился матрос. – На «Цесаревича»?
– Куда же еще? Давайте пошевеливайтесь, братцы. Волна усиливается. Не дай Господи, шторм начнется!
Сгущались тучи, с моря дул ледяной ветер. Логинов снял грязную бескозырку и помахал боцману, который распоряжался погрузкой пострадавших в шлюпки…
Во сне время течет по-другому и события развиваются по иным законам. В следующий момент мичман оказался уже на борту броненосца. Он настоял, чтобы девушку сразу показали доктору. Та очнулась и назвала свое имя.
– Франческа… – зачарованно повторил мичман.
Он был поразительно хорош собой – юный, подтянутый, светловолосый красавец с голубыми глазами и гордой осанкой. Темноволосая черноглазая Франческа являла собой полный контраст этому ангелу во плоти.
– Выйдите, мичман, – приказал доктор. – Я должен тщательно осмотреть ее. Надеюсь, никаких серьезных травм она не получила. У нее ушиб головы, однако череп, к счастью, цел. Жаль будет, если такая краля калекой останется.
Доктор был циником и скептиком. Он много повидал и привык к человеческим страданиям. Но даже его проняла трагедия Мессины. Счет жертв шел на тысячи. Такое количество изуродованных и мертвых тел потрясли бы кого угодно.
Мичмана покоробило слово «краля», хотя ничего оскорбительного для девушки оно в себе не несло. Он вышел на палубу и с замиранием сердца ждал вердикта врача. Почему-то он близко к сердцу принял судьбу Франчески.
Молодой человек не знал, что приговор прелестной итальянке уже вынесен. И вовсе не доктором. Приговор лежит в его кармане…
* * *
Пальцы Ларисы порхали по сенсорной клавиатуре планшета. Рельсы на месте разрушенного монастыря не давали ей покоя. Рельсы, которых не могло быть в момент написания хроник! Но поезда не ходят без железнодорожных путей. Если «дьявольская повозка» не поезд – то что она такое?
В голове у Ларисы мутилось, ум отказывался давать ответы на глупые вопросы. Очевидно, адвоката Саджино мучили те же сомнения.
Лариса ставила себя на место пожилого сеньора, но получала только обрывки его ночных кошмаров и предсмертные ощущения. Она видела старый локомотив в клубах дыма, задыхалась, теряла сознание и… в ужасе «возвращалась» за планшет.
Ренат беспокойно посапывал во сне. Его тоже что-то тревожило. Дьявольская повозка, чертовски похожая на поезд, никак не могла оказаться у стен святой обители!
– Невозможно… – вырвалось у Ларисы.
Впрочем, Вернер утверждал, что иногда солнце всходит ночью, а вода течет вверх. Похоже, это именно тот случай.
Наконец она кое-что нащупала. Лариса уставилась на экран и не сдержала торжествующего возгласа.
Ренат проснулся, ошалело взглянул на нее, зевнул, устроился поудобнее и опять засопел. Он видел себя молодым морским офицером, шагающим по гранитной набережной. В темных водах реки отражались дворцы с античными портиками. Петербург! – догадался он.
В воздухе пролетали редкие снежинки. Они таяли на ходу, застревали в смоляных локонах смешливой молодой женщины, которая шла рядом с мичманом. К ним подбежал человек в сером пальто и похлопал мичмана по плечу.
– Привет, Брасов! О, да ты не один? Познакомишь меня с барышней?
– Франческа, это мой товарищ по морскому корпусу, Гридин. Мы учились вместе.
Девушка смущенно порозовела. Это была ее первая весна не на солнечной Сицилии, а в туманном Петербурге. Она добиралась сюда на свой страх и риск, одна, без сопровождающих и почти без денег. Ей пришлось бежать из дому, чтобы воссоединиться с Жоржем. А он, кажется, не рад. Он написал ей восторженное любовное письмо, и она решилась на побег. Когда они встретились, у Франчески земля ушла из-под ног от счастья. Жорж выглядел растерянным и неискренним. Франческа гнала от себя страшные подозрения, упиваясь своей любовью к этому отважному блондину.
