Издали заметив вывеску, я вздохнула с облегчением. Конечно, я надеялась, что у Виссариона все в порядке и бар по-прежнему существует, но знать наверняка не могла.
Свернула в ближайшую подворотню и, протиснувшись в узкое пространство между вросшим в землю неказистым сооружением неизвестного назначения и мусорными баками, вышла к черному ходу бара. В узком окошке над железной дверью горел свет. В груди вдруг разлилось тепло, я чувствовала себя усталым путником, который наконец-то оказался возле родного дома, а свет в окне вроде маяка, немое свидетельство того, что здесь тебя ждут.
Подойдя ближе, я постучала в железную дверь, звонок, как и в прежние времена, отсутствовал.
– Иду, – услышала голос Виссариона, дверь распахнулась, он взглянул на меня и сказал: – Заходи.
Я оказалась в узком коридоре, все тут было знакомо: трещина на стене, календарь пятилетней давности, запах кофе и сигарет. Виссарион сам не курил, но посетителям сие не возбранялось, хотя на барной стойке почетное место занимала табличка с нарисованным белой краской черепом с улыбкой от уха до уха, зажатой в зубах сигаретой и надписью: «Курить – здоровью вредить». Виссарион запер дверь и шаркающей походкой направился в подсобку. В лице ни намека на удивление, точно мы вчера расстались.
– Привет, – сказала я.
– Сейчас заварю чай, – отозвался он.
Виссарион принялся возиться с чайником, а я его разглядывала. Внешне он совсем не изменился, и это тоже порадовало. Волосы совсем седые, но и их мало осталось. Физиономия самая что ни на есть простецкая. Рубашка в клетку, меховой жилет, штаны с пузырями на коленях и тапочки на босу ногу. Виссарион редко покидал свое заведение, жил в том же доме, в квартире на первом этаже по соседству с баром. В подсобке я увидела дверь, которой раньше не было.
– Новшество? – кивнула я в том направлении.
– Ага. Теперь можно попасть в квартиру, не выходя на улицу.
– Удобно. – Чай он заварил, разлил по чашкам и одну пододвинул мне. – Дверь открываешь, не спросив, кто, – попеняла я. – Вдруг грабители? – Он махнул рукой. – Как дела? – прихлебывая чай, задала я вопрос.
– По-старому. Зимой прихворнул малость, Наташка и Кармен меня выхаживали.
Наташка работала здесь поварихой, девок она терпеть не могла, оттого предпочитала обретаться в кухне, а если выходила, непременно затевала скандал. Кармен, по моим подсчетам, было за пятьдесят, и я порой диву давалась, как она умудряется заработать себе на жизнь. Ее клиенты сильно пьющие дяди в летах, сами голову ломали, где найти деньжат на опохмелку. Она единственная из девок не вела с Натахой перманентной войны, так что их совместное бдение у постели больного не удивило.
– А ты к врачам обращаться не пробовал? – все-таки спросила я.
– Ну их… Коли время пришло – помру, коли нет – без них на ноги встану. Как видишь, брожу. Пока болел, Кармен здесь всем заправляла. Выручка увеличилась вдвое.
– Молодец.
– Девки взвыли, пришли жаловаться.
Понятие о ведении бизнеса у Виссариона своеобразное.
– Как Тони? – задал он вопрос, приглядываясь ко мне. – Он с тобой?
– Сейчас нет. – Говорить о том, что муж в заложниках, я сочла излишним. – Меня спрашивали?
– Поначалу – да, а теперь вроде успокоились.
– Здорово допекали?
– Три зуба и два ребра, – пожал он плечами.
– Прости, – вздохнула я.
– В моем возрасте зубов все равно лишишься, а ребра мне уже ломали. Свет по ночам жгу, потому что тебя поджидал.
– Знал, что вернусь?
– Карма, – пожал он плечами.
– Это что-то вроде судьбы?
– Карма – не судьба, – покачал он головой. – Карма – это все хорошее и все плохое, что переносишь из одной жизни в другую. Человек сам определяет, сколько добра и зла он совершает в каждой из своих жизней. Опять же, от того, сколько добра и зла в твоей карме, зависит, какая жизнь уготована тебе в будущем, стать низкорожденным или высшим существом.
– Мне больше нравилось, когда ты Канта читал… Огорчил ты меня, – заметила я со вздохом. – Выходит, и в будущей жизни стать приличным человеком не светит.
– Встретишь Будду – убей его, – изрек Виссарион.
Вообще-то, к его манере общаться требовалось привыкнуть, за время своего отсутствия я кое-какие навыки подрастеряла.
– Это ты о чем?
– Понимать сие надо так: если вдруг обнаружишь, что пытаешься принять кем-то установленный идеал, выбрось его из своей головы. Я тебе уже говорил и еще раз скажу: ты, Юлька, хороший человек. Возвращаться тебе не следовало, но я этому все-таки рад. Боялся, помру, с тобой не простясь.
Я засмеялась и головой покачала.
– Ты несешь несусветную хрень, мне, при хорошем раскладе, побегать доведется дня три, но я очень рада тебя видеть.
Он похлопал меня по плечу и налил еще чаю.
– У меня останешься?
– На одну ночь. Если не возражаешь. Переночую в подсобке.
– Живи сколько надо. Ничего, если спрошу?
– Валяй.
– Ты по старым делам или новые появились?
– Сразу и не ответишь. Дело вроде новое, а получается, что опять старое.
– Ага, – кивнул он. – Что ж, располагайся, а я к себе пошел.
– Интернет подключен?
– Обижаешь, не в деревне живем.
Он ушел, а я достала ноутбук, решив кое-что освежить в памяти. Часа в четыре устроилась спать на диване со скрипучими пружинами.
Ровно в семь я проснулась, точно от звонка будильника. Умылась в туалете по соседству и приготовила себе кофе. Тут и Виссарион появился.
– Может, все-таки у меня останешься? – спросил хмуро.
– Твои ребра стоит поберечь.
– Стар я уже всякой швали бояться.
– Спасибо, – кивнула я, взяла сумку и направилась к черному ходу.
– Куда теперь? – вновь спросил Виссарион.
– Карму улучшать. Вдруг повезет, успею сделать что-то путное. Пожелай мне удачи.
– Удача всегда пригодится. Выбрав путь, следуй по нему без сомнений. Ты воин. Так иди и воюй.
– Совсем у тебя, старый, башка набекрень, – посетовала я.
– Ага, – кивнул Виссарион.
Я вышла на улицу. День обещал быть жарким, на троллейбусной остановке уже толпился народ. С трудом втиснувшись в подошедший троллейбус, я доехала до центра. Болтаться с сумкой по городу неудобно, я зашла в ближайший супермаркет и оставила ее в ячейке камеры хранения.
Теперь путь мой лежал к офису Долгих. По дороге я купила два мобильных телефона, регистрировать их не стала. Как подобраться к Долгих, виделось смутно. Взглянула на часы, если его привычки не изменились, сейчас он направляется в офис. Маршрут, по которому следовал Долгих каждое утро, проходил именно здесь.
Я шла по узкому тротуару, то и дело поглядывая на витрины, бесконечный поток машин двигался по улице старого города. А вот прохожих было не так много. Может, поэтому я обратила внимание на мужчину, нервно прохаживающегося возле пешеходного перехода. Зеленый свет сменился красным, вновь вспыхнул зеленый, а он продолжал свое движение туда-сюда. Видно, ждал кого-то. Некоторые вещи делаешь безотчетно, тело реагирует быстрее, чем ум. Я свернула в арку между двумя домами и укрылась в ее тени.
Мужчина у перехода взглянул на часы, а потом на противоположную сторону улицы. Едва заметно кивнул. Проследив его взгляд, я увидела возле магазина «Игрушки» типа лет тридцати в надвинутой на самые глаза бейсболке. В руках он держал газету, свернутую трубочкой. Эти двое явно что-то затевали. Собственно, какое мне до них дело? Но, привалившись к стене, я продолжала наблюдать. Тот, что с газетой, помахал ею, будто от комаров отбивался, хотя их в центре города и в помине не было. В ту же минуту за моей спиной послышался звук мотора, я оглянулась и увидела, что со двора выезжает машина, светлый «Рено». Водитель посигналил, и машины на ближайшей полосе замерли, пропуская его. «Рено» намеревался пробиться на левую полосу движения, что с некоторым трудом и проделал, перегородив дорогу обоим потокам. Потом вдруг рванул вперед и влетел бампером в припаркованную возле тротуара машину. Движение на узкой улице замерло, как по команде, водители чертыхались и, открыв окна, в досаде размахивали руками. Обычная городская сценка, какие можно наблюдать каждый день. Если бы не эти двое типов по разным сторонам улицы.
Я направилась к тому, что все еще стоял у перехода, и вот тогда увидела машину Долгих. Сомнений быть не могло: черный «Мерседес», три тройки в номере. Ночью в Интернете я не зря копалась. Вдруг возникло ощущение дежавю, и я уже догадывалась, что будет дальше. На дороге, бог знает откуда, появился мотоцикл, быстро приближаясь к «Мерседесу» по встречной полосе. Водитель и пассажир в черных блестящих шлемах, полностью закрывающих лица. На пассажире кожаная куртка, он быстро расстегнул молнию. До «Мерседеса» оставалось несколько метров. Бросившись вперед, я поравнялась с мужчиной у перехода. Он стоял слишком близко к проезжей части, а на меня до того момента попросту не обращал внимания. Я изо всех сил толкнула его. На ногах он не удержался и полетел прямо под колеса мотоцикла, который, на его счастье, чуть притормозил. К сожалению, я полетела на асфальт вместе с ним, с трудом откатилась в сторону, успев увидеть всего в нескольких сантиметрах от своего лица колесо мотоцикла, показавшееся мне невероятно огромным. Грохнула автоматная очередь, а я попыталась подняться и заодно оценить обстановку.
